Алекс стиснул зубы. Он просто обязан сделать все, чтобы Дженна наконец оказалась в безопасности. Главное — добраться до «Ами», а уж потом они найдут какую-нибудь тихую гавань.

Неожиданно его ноздри защекотал аромат жарящегося мяса. Алекс оглянулся и увидел Томаса, хлопотавшего возле костерка — огонь прикрывал маленький навес из листьев, который рассеивал дым. Над пламенем висели нанизанные на прутики кусочки жаркого.

Алекс убрал с лица Дженны выбившуюся прядку и как умел расправил задравшееся платье.

— Боюсь, вам будет жарко в этой одежде, — проговорил он, погладив ее по руке.

— Я собиралась надеть рубашку и брюки. Думаю, они уже высохли, — ответила она, и ее загорелое лицо осветилось улыбкой. — В них так удобно, что я, пожалуй, больше не стану носить платьев с этими ужасными корсетами.

«Слава богу, кажется, она избавилась от вчерашних страхов», — подумал он, а вслух сказал:

— Брюки идут вам гораздо больше, чем многим мужчинам.

— Правда? — Молодая женщина пристально посмотрела на него, подозревая подвох.

— Честное слово, — кивнул Он, наклонился и поцеловал ее в лоб.

— Но я, должно быть, выгляжу ужасно: лохматые волосы, загорелая кожа… Моя мама внушала мне в детстве, что загар — это вульгарно, поэтому дамы должны беречь кожу от солнца.

— А мне, напротив, их бледные лица кажутся непривлекательными.

Молодая женщина посмотрела на капитана с удивлением. Впрочем, как он заметил, Дженну всегда удивляли комплименты в ее адрес. Алекс пожалел, что делал их так редко: наверное, в прежней жизни ее очень редко хвалили.

Между тем их спутники уже собрались в дорогу — все вещи, кроме сушившейся одежды, уже лежали на берегу.

— Похоже, нас уже ждут, — резюмировал он. — Немного перекусим — ив путь.

Поднявшись на ноги, Дженна расправила измятое после бурной ночи платье, посмотрела на жарившееся мясо и сморщила носик — ее явно собирались угощать вчерашней обидчицей. Очевидно, у лишенных сантиментов обитателей леса все шло в дело. Алекс понимающе кивнул — вряд ли Дженна сможет проглотить хоть кусочек.

Молодая женщина с опаской посмотрела на густые заросли — пришло время уединиться для утреннего туалета, но ей было страшно идти одной.

— На этот раз я вас одну не отпущу, — твердо заявил капитан.

Она поколебалась, решая, что хуже — нарушить приличия или оказаться одной в лесу, — и согласно кивнула.

— Знайте, дорогая, я больше никому не позволю причинить вам зло, — проговорил он тихо, чтобы не слышали остальные.

Дженна взглянула на него с сомнением — разве он еще вчера не уговаривал ее вернуться в Виторию? — но ничего не сказала и начала собираться. Сняв одежду, она посмотрела, все ли как следует просохло, а потом направилась в заросли.

Когда Дженна остановилась, Алекс внимательно оглядел все вокруг и, не обнаружив ничего опасного, кивнул ей, а потом деликатно отвернулся и стал наблюдать за прыгавшей с ветки на ветку обезьянкой. Через несколько мгновений молодая женщина была уже рядом с капитаном. Он взял ее за руку и притянул к себе. Она ласково погладила его по щеке:

— Болезнь ушла.

— На время. Священник предупредил, что малярия имеет обыкновение возвращаться, иногда через годы.

— Я люблю вас, Алекс, — неожиданно сказала она.

Капитан замер. Он, конечно, уже знал об этом — Дженна не из тех женщин, которые отдаются мужчине без любви. Однако раньше он внушал себе, что ее любовь — самообман, вызванный к жизни романтической страстью к приключениям. Теперь положение изменилось.

— Вы должны меня презирать, — ответил он. — Не будь меня, вы бы не оказались сейчас в этом страшном месте…

Она остановила его покаянную речь, прижав пальчик к его губам:

— Я пришла сюда по своей воле, меня никто не заставлял. С некоторого времени я сама решаю, как мне поступать.

— Но не будете же вы утверждать, что по своей воле попали на «Ами»?

— Не буду. Однако все, что было потом, случилось по моей воле.

— Поймите, дорогая, я — бездомный бродяга, обреченный на скитания, быть может, до конца своих дней.

— В душе я тоже бродяга, — улыбнулась она.

— Вы не знаете, что такое скитаться много лет, не имея пристанища. Вот уж когда человек ничего за себя не решает, подчиняясь обстоятельствам и чужой воле.

— Но в мире немало мест, где можно найти пристанище.

— Только не сейчас, когда Англия и Франция подписали мирный договор, — возразил Алекс.

— Вы ошибаетесь, я знаю такое место — это Северная Америка. Я слышала, американские колонии так обширны, что на их просторах легко затеряться.

— А я слышал, что там, чтобы выжить, надо быть очень сильным и телом, и духом…

— Ну уж вам грех жаловаться, — улыбнулась Дженна, и Алекс тоже невольно усмехнулся — какая она все-таки удивительная, непредсказуемая женщина!

— Мне кажется, вы видите лишь то, что желаете видеть, — пробормотал он.

— Я вижу сильного, честного и мужественного человека, готового при любых обстоятельствах выполнит свой долг, — ответила молодая женщина. — Берк говорил, что вы могли спокойно покинуть Шотландию вместо того, чтобы спасать детей. И еще он сказал, что вы постоянно наживаете себе неприятности, и поэтому мне лучше держаться от вас подальше.

— Вот это больше похоже на Берка, — усмехнулся Алекс.

— Он беспокоится о вас.

— Он больше беспокоится о собственной шкуре, — погрешил против истины Алекс, удивленный тем, что его скупой на слова товарищ вдруг разговорился с Дженной.

— Нам пора возвращаться, — напомнил Алекс, понимая, что разговор неизбежно зайдет в тупик. — А то наши спутники начнут терять терпение.

— Значит, придется есть это ужасное мясо?

— Наверное.

— Нет, я не смогу, — передернула плечами Дженна.

— Есть еще немного черствого хлеба.

— Прекрасно, — обрадовалась она, — с удовольствием съем кусочек.

Мысленно Алекс поставил ей еще один плюс. Другая бы на ее месте начала капризничать и жаловаться.


Они плыли по реке еще три дня, потом остановились, перенесли каноэ в другое русло и снова двинулись вперед. Алекс старался помочь товарищам, хотя еще не восстановил силы. Приступов малярии у него больше не было.

Дженна считала, что болезнь отступила благодаря железной воле капитана. К огорчению молодой женщины, он восстановил утраченные было позиции и в отношениях с ней — стал снова «держать дистанцию», хотя Дженна то и дело ловила на себе его взгляды, а на остановках он охотно предлагал ей руку, помогая выйти из каноэ или сесть в него.

Его сдержанность можно было бы понять, если бы им угрожала непосредственная опасность, но священник успокоил спутников, сказав, что погоня, похоже, сбилась со следа. Но, конечно, это не означало, что победа у них в кармане: англичане наверняка догадывались, что у побережья беглецов поджидает корабль, так что надо было добраться до «Ами» прежде, чем его обнаружат.

Падре знал остров, в бухте которого Клод должен был укрыть корабль. Теперь многое зависело от порядочности первого помощника: он мог бы присвоить себе долю трофейных денег, принадлежавшую капитану, и уплыть во Францию, сославшись на преследование со стороны англичан. Если Клод предаст или «Ами» захватят англичане, беглецы останутся один на один с португальскими властями, сурово каравшими за контрабанду алмазов, и английскими военными, которые уже давно мечтали вздернуть на рее капитана пиратов и его товарищей.

Утешало лишь одно: Алекс креп день ото дня, хотя по вечерам, когда беглецы причаливали к берегу и разбивали лагерь, становилось заметно, что ему по-прежнему тяжело ходить: давала себя знать раненая нога.

Спали всего по нескольку часов, когда реку окутывала кромешная тьма. Один раз Дженне вновь приснился кошмар, но Алекс снова обнял ее и успокаивал до тех пор, пока она не заснула. Но утром она проснулась одна…

Она больше не говорила ему о своей любви — капитан явно не верил, что у него есть будущее, и Дженна не хотела, чтобы он решил, будто она на него давит. Но недавний случай со змеей убедил ее, как реальна опасность погибнуть… Разве она могла покинуть этот мир, не заставив Алекса поверить, что он достоин любви?

Молодая женщина решила ждать, а пока постараться никому не быть в тягость. Если не считать мяса злополучной змеи, она не отказывалась ни от какой еды, ни на что не жаловалась и старательно стирала в реке одежду своих спутников, когда падре считал, что поблизости нет никаких опасных тварей. Она часто вспоминала свою жизнь в замке отца — там все делали слуги…

Но Дженна не жалела о прошлом и не хотела возвращаться к праздному никчемному существованию. В отличие от родной Шотландии, здесь ее ценили, и отнюдь не за знатность, не за высокое положение и богатство отца, а за ее собственные поступки и человеческие качества — и она этим гордилась.

— До побережья еще далеко? — спросил Алекс священника.

— Еще неделя пути, не меньше, — ответил тот. — Мы не можем выйти из леса, и это нас задерживает.

Дженна уже слышала об этом от падре — им приходилось избегать тех мест, где они могли наткнуться на патрули, золотоискателей или колонистов, а обходной путь через лес был не близок.

На очередном привале беглецы разожгли небольшой костер и подкрепились пойманной в реке рыбой. Усталый Алекс тотчас растянулся на одеяле и заснул, а Дженне не спалось.

Время шло, а сна все не было. «Может быть, и к лучшему, — решила Дженна, — а то, не дай бог, снова приснится кошмар». Хуже ночных кошмаров были только мысли о будущем. Она стала смотреть на одинокую звезду, приветливо мигавшую ей в просвете между деревьями. Но вскоре тусклый огонек исчез за тяжелыми темными облаками, и в воздухе потянуло сыростью. «Похоже, скоро опять польет, как из ведра», — подумала молодая женщина и со вздохом улеглась на одеяло — надо успеть хоть немного поспать до дождя.


— Положите весло, сеньор! — закричал Алексу падре, стараясь перекрыть рев разбивавшейся об огромные валуны воды. Капитан без возражений повиновался — священник и Томас очень искусно управляли каноэ, лавируя между порогами, и, очевидно, капитан, неопытный гребец, к тому же еще не восстановивший силы после болезни, им только мешал.