Он помнил эту комнату. Когда-то здесь был будуар Эльвиры. У него вдруг сразу же пропало желание заходить туда.

Когда он в последний раз видел здесь Эльвиру, она, радуясь его приезду, была весела и полна жизни. У него в ушах все еще звучал этот смех, он даже ощутил ее прощальный поцелуй на своей щеке. Лео туг же вспомнил Эльвиру, лежавшую на смертном одре. Тогда он едва узнал ее исхудавшее тело под белым покрывалом. Его поразило, что когда-то золотые пышные волосы сестры поредели и стали ломкими. Какой же ужасный недуг так страшно изуродовал ее за столь короткое время?

Усилием воли он заставил себя открыть двери и остановился на пороге. Обе девочки говорили одновременно, каждая из них старалась завладеть вниманием Корделии. Лео не мог сдержать улыбки. Он затруднялся припомнить, когда они говорили с такой ничем не сдерживаемой живостью. Без дальнейших колебаний он переступил порог.

Корделия сидела на невысоком стульчике, близнецы примостились на полу рядом с ней. Они устраивали колыбель для кошки, и одна из девочек пыталась передать сплетенное из ниток подобие гамака своей сестре.

Почувствовав вошедшего Лео, Корделия взглянула на него. Ее лицо побледнело, но тут же обрело свой обычный цвет. Она улыбнулась ему поверх детских головок, и откровенная радость, отразившаяся в этой улыбке, заставила его сердце сжаться. В улыбке Корделии таким странным образом смешались и уязвимость, и страх, что ему захотелось обнять и утешить ее, как обиженного ребенка. Или повернуться и со всех ног убежать отсюда.

— Месье Лео! — Амелия, если судить по ленточке в волосах, первой из сестер увидела его.

Девочки вскочили на ноги, рванувшись к нему, но тут же присели в реверансе, руки Амелии все еще были заняты колыбелью для кошки.

— Виконт Кирстон. — Корделия тоже встала и сделала реверанс, — Какое неожиданное удовольствие!

Голос ее звучал чарующе, глаза сияли двумя чистейшей воды сапфирами. В этом взгляде не было ни тени прежнего страха.

— Я хотел повидать детей. — Он старался говорить холодно и только по существу, не поддаваясь ее обаянию. — Их не было в комнате для занятий, и мадам де Неври сказала мне, что я смогу найти девочек у вас.

Не выдержав ее пристального взгляда, он опустил глаза на два детских личика, обращенных к нему.

— А как поживают мои маленькие подружки? — , с улыбкой спросил он.

— Очень хорошо, благодарим вас, милорд! — воскликнули они в унисон, снова сделав реверанс.

Похоже было на то, что девочки ждали разрешения подойти к Лео. Они, обернувшись, смотрели на Корделию, глазенки их от нетерпения расширились, и тут только она с изумлением поняла, что в отсутствие гувернантки полномочия последней переходят к ней.

— Амелия, Сильвия и я привыкаем друг к другу, — сказала она, подходя к девочкам и осторожно кладя руки им на плечи. — Но, разумеется, вы с ними старые друзья.

— О, месье Лео — наш друг с тех пор, как умерла мама, — доверчиво произнесла Амелия, теряя всю свою скованность. Она взяла Лео за руку.

— Мы же всего только дети. Как он может быть нашим другом? — удивилась Сильвия, подбегая к Лео и беря его за другую руку. — Дети не могут дружить со взрослыми.

— Нет, могут. Ведь правда, месье Лео?

Лео усмехнулся:

— Мне кажется, вполне могут.

— Я же тебе говорила! — в восторге воскликнула Амелия, толкая сестру.

Сильвия не осталась в долгу, щеки ее порозовели от Возбуждения.

— Нет, не могут, не могут.

— А кто хочет взглянуть, что я принес? — спросил Лео, прекращая готовый разгореться спор и запуская обе руки себе в карманы.

Девочки крутились вокруг него, подпрыгивая от нетерпения, пока он не протянул каждой из них по небольшому свертку.

— О, у меня пони! — У Сильвии оказалась в руках миниатюрная фигурка из фарфора. — Это для нашей коллекции, Мелия.

Пальчики Амелии даже дрожали от нетерпения, пока она развертывала свой сверток, извлекая из него фигурку кошки.

— Ох, какая красивая. Я буду звать ее котенком. — И она прижала фигурку к щеке.

— У них есть коллекция животных из фарфора, — негромко объяснил Лео Корделии.

— И похоже, у них нет других игрушек, — так же тихо ответила та. — Но одобрит ли эти фигурки их церберша?

Лео не мог сдержать улыбки.

— Мне плевать на то, одобрит она или нет.

Корделия прикоснулась к его руке, но он сразу же отдернул ее. Какое-то время они молчали. Потом Лео снова заговорил, понизив голос:

— Мне кажется, с вашей стороны не очень осмотрительно с первого же дня обострять отношения с мужем.

Корделия ответила не сразу. Она, нахмурившись, смотрела прямо перед собой на расписную деревянную панель, словно стараясь определить, какие именно цветы изображены на ней. Потом задумчиво произнесла:

— Я буду делать то, что считаю разумным. Он не желает, чтобы я заменила детям мать, но я знаю, что должна стать им другом, хочет он этого или нет.

— Это делает вам честь, — все так же тихо ответил он. — Но вы должны действовать осторожно.

Корделия внезапно вздрогнула. Движение это было совершенно непроизвольным, и он снова увидел некую тень в ее взоре. Потом она пожала плечами, изображая беззаботность:

— Я не боюсь делать то, что считаю правильным, Лео.

Но тень в ее глазах обозначилась еще сильнее.

— Как я понял, Михаэль будет сопровождать вас в Версаль на свадебное торжество. — Лео решил сменить тему.

— Мы встретимся там? — обрадовалась она этой перемене с таким облегчением, что даже не сумела его скрыть.

— Я буду при дворе.

— Скажите, вам удастся как-нибудь помочь Кристиану? — Она не смотрела ему в глаза, словно неожиданно испугалась, что не сможет вынести этот взгляд.

— У меня есть на примете один патрон для него. Герцог де Карилльяк, — небрежно бросил он, скрывая под светским тоном свое беспокойство.

— Месье Лео, вы возьмете нас с собой покататься в карете, если разрешит мадам де Неври?

Внезапный вопрос Амелии и Сильвии, сжимающих в руках фарфоровые фигурки, к общей радости, прервал их разговор.

— Если я вам разрешу, то, конечно, вы можете сделать это, — сказала Корделия.

Она взглянула на Лео, подбородок ее непроизвольно вздернулся, бросая вызов. Корделия словно ждала, что он будет возражать ей.

— Значит, мадам, вы более важны, чем мадам де Неври? — Дети в изумлении смотрели на нее.

Корделия задумалась над этим вопросом, в глазах ее загорелся обычный озорной огонек.

— Что ж, мне кажется, это именно так, — произнесла она. — Потому что я ваша мачеха. И вам не следует звать меня «мадам». У меня есть имя — Корделия.

Лео деликатно кашлянул.

— Я думаю, как они будут к вам обращаться, должен решать князь Михаэль. У него могут быть свои собственные соображения.

При этих словах Корделия нахмурилась, но признала для себя их правоту. Если она хочет добиться благотворных перемен в судьбе детей, то должна тщательно готовиться к грядущим сражениям.

— Думаю, что месье Лео нрав, — сказала она. — , Мы поговорим об этом с вашим папой.

— Но можем ли мы покататься в вашей карете, милорд? — На Лео смотрели две пары глаз, так похожих на глаза Эльвиры.

— Сегодня я приехал верхом, но в следующий раз обязательно буду в карете.

— И тогда мы все сможем поехать покататься, — заявила Корделия. — Войдите, — произнесла она, поворачиваясь к двери, в которую кто-то тихонько постучался.

Вошедший слуга поклонился.

— Мадам де «Неври хотела бы знать, будут ли мадемуазель обедать у себя наверху, миледи.

Корделия колебалась с ответом, но Лео поспешил произнести:

— Да, разумеется, они сейчас же идут к себе.

Он наклонился к девочкам, с преувеличенной церемонностью целуя их ручонки.

— Мадемуазель, я в отчаянии от того, что должен вас покинуть.

Разочарование на детских личиках сменилось улыбками, они дружно присели в реверансе и, путаясь в платьицах, выбежали за слугой.

Корделия взяла со столика веер и стала играть им, похлопывая себя по ладони.

— Он хочет, чтобы я начала готовить их к замужеству, — сказала она, — Ему совершенно не надо, чтобы я полюбила их или подружилась с ними.

Губы Лео сжались от мысли, насколько равнодушен, по существу, Михаэль к своим детям. Но ему пришлось сдержать желание поговорить с Корделией о своей роли в судьбе племянниц.

— Михаэль придает очень большое значение четкому соблюдению распорядка в комнате для занятий. Если вы хотите сделать их жизнь более светлой, вам придется действовать очень осторожно. И если вы позволите возобладать вашей обычной порывистости, то в этой семье ничего не добьетесь.

— Этот совет основывается на опыте вашей сестры, милорд? — спросила Корделия, раскрывая веер и пытаясь замаскировать нетерпение, с которым ждала ответа на свой вопрос. Что он знал о жизни Эльвиры в этом доме?

— Замужество моей сестры имеет мало общего с вашим, Корделия. Это был совет друга. Человека, который в течение нескольких лет знает вашего мужа.

Не слишком обнадеживающий ответ. Но она не могла поверить, что он, зная все обстоятельства, по доброй воле позволил бы ей войти в эту тюрьму. Возможно, Михаэль совершенно иначе вел себя с Эльвирой. Она была старше, мудрее и куда опытнее Корделии. Все это могло определить его отношение к Эльвире.

Он приблизился к Корделии, словно влекомый магнитом. Лео знал, что чем ближе подходит к ней, тем большую опасность испытывает, но не мог оставить ее одну, терзаясь смутными подозрениями. Взяв ее руку, он произнес тоном искреннего участия:

— Я желаю вам только счастья, Корделия. Проза брака с князем Михаэлем может не оправдать ваши фантазии, но в этом союзе есть много преимуществ, если вы научитесь использовать их. Вас ждут Версаль и его восторги. Если вы не будете озлоблять мужа, то найдете в такой жизни много приятных сторон.

— Да, разумеется, — сказала Корделия, отводя глаза.