Любовь Тумановская - Allegro в четыре руки. Книга первая

Меня можно просто послать, а затем не отвечать на мои звонки со спокойной душой... – отчитывал он меня, забрасывая упрёками.

– Пожалуйста, прекрати! – просила я, не выдерживая этого психологического давления.

– Нет, уж! Ты меня выслушаешь! – заявил Алексей. – В конце концов, всего этого тебе показалось мало! Ты ещё решила мне назло связаться с каким-то кретином, даже не подумав при этом, что Клинковский подсунул его тебе специально, чтобы отвлечь тебя от меня! А о том, что ты сегодня устроила, я вообще молчу!

– Это вовсе не было тебе назло! – воскликнула я со слезами на глазах. Дёмин напрочь вымотал меня своими проповедями. Мне хотелось закрыть уши ладонями, зажмуриться и перенестись в какое-нибудь другое место на другом конце земли. – Прошу тебя, хватит! Позволь мне тоже сказать!

– Неужели есть что?.. – с иронией посмотрел он на меня.

– Да! Есть! – с отчаяньем произнесла я. – Насчёт сообщения ты прав: я поступила некрасиво! Но по-другому я не могла! Если бы я услышала твой голос или увиделась с тобой, я не осмелилась бы сказать тебе то, что написала… А что касается Миши, я не верю в то, что Клинковский подсунул мне его специально, как ты говоришь! Миша – не лицемер, он бы выдал себя! Да и я уверена, что почувствовала бы, будь это правдой! К тому же, он просто мой друг! У меня ничего с ним не было!

– Я знаю… – буркнул Дёмин.

– Знаешь? Зачем тогда ты меня им упрекаешь? – разбушевалась я и снова вскочила с дивана. – И вообще! Что-то я не припомню, чтобы у меня были перед кем-то какие-то обязательства! Я – свободная женщина! С кем хочу, с тем и связываюсь!

Моя последняя фраза повисла в воздухе звенящим эхом. Меня всю трясло от злости и напряжения. В этот момент Алексей подошёл ко мне, наклонился к моему уху и прошептал:

– Неужели?.

Дрожь, охватившая моё тело, получила совсем иную мотивацию. Он взглянул мне в глаза и строго произнёс:

– Сядь, Виктория!

– Не сяду! – упрямо отказалась я исполнять его указание.

Он улыбнулся, затем положил руки мне на талию и, ласково прислонившись ко мне лбом, сказал:

– Когда уже ты научишься мне не перечить?

– Никогда… – с обидой промолвила я.

– Ты ошибаешься, – тихо ответил Алексей, и его губы тотчас же завладели моими губами в безумно нежном поцелуе. "Неужели я совсем безвольная?" – укоряла я себя и, видимо, для того, чтобы опровергнуть эту печальную истину, строптиво дернулась. Но он крепко держал меня за обе руки, не давая ни единой мысли о свободе зародиться в моём сознании. Тем не менее, это было ни к чему: у меня и без того не хватило бы смелости ему сопротивляться. Это была очередная доза наркотика под названием "Дёмин", и я нуждалась в ней, словно неизлечимо зависимая больная.

– Ты не свободна, Виктория, запомни это… – на миг оторвавшись от меня, прошептал Дёмин. Это прозвучало как вердикт и отложилось в моём подсознании.

Далее он словно сорвался с цепи. В нём вдруг проснулся настоящий демон, желающий немедленно удовлетворить свою похоть. Алексей взял меня на руки, заставил обхватить ногами его бёдра и резким движением прислонил к стене, зацепив при этом хрустальную вазу на столике у дивана. Ваза с грохотом упала на пол и разлетелась на мелкие осколки. Но нас уже ничто не могло остановить. Мы сгорали в огне страсти, и с каждой секундой этот огонь разгорался всё сильнее и сильнее.

Капельки дождя, впитавшиеся в мои волосы, капали с влажных локонов, медленно стекая по груди и исчезая за тесным декольте. Он рывком расстегнул моё платье и стал целовать мою шею, плечи, грудь... Я ощущала приятный аромат его влажных волос, прикасаясь к ним щеками и губами. Закатив глаза от наслаждения, мы слились в парящем, любовном танце, доставлявшем нам обоим невиданное блаженство.

Июнь, 2009 год, Киев.

Настало утро. Я открыла глаза и увидела прямо перед собой сладко спящего на шёлковых простынях Алексея. Мы лежали обнявшись, лицом к лицу, не желая отпускать друг друга ни на миг. Наверное, со стороны это выглядело довольно мило, даже, можно сказать, идеально.

Какое-то время я лежала и смотрела на его лицо, пытаясь запомнить каждую деталь: форму носа, линию бровей, контур губ, мелкие морщинки вокруг глаз… Я легонько прикоснулась к его слегка небритому подбородку, и мне очень захотелось прижаться щёкой к его губам. В этот момент ком подкатил к моему горлу, и мне пришлось убрать от Алексея руку. Я аккуратно освободилась из его объятий, встала и начала одеваться. Едва я успела надеть платье, как Дёмин окликнул меня:

– Доброе утро, принцесса! Куда-то собираешься?

Он поднялся с кровати, натянул домашние штаны, которые взял с полки шкафа, подошёл сзади и стал целовать мою оголённую спину. От его жаркого дыхания и прикосновений губ целая армия мурашек пробежала по всему телу…

– Застегни молнию… – попросила я, стараясь дышать ровно.

– Хорошо, – ласково ответил он и исполнил мою просьбу. – Но зачем?.

– Я ухожу, – ответила я, продолжая стоять к нему спиной.

– У тебя есть какие-то срочные дела? – поинтересовался Дёмин. Я развернулась и посмотрела ему в глаза. Это далось мне нелегко.

– Ты не понял: я ухожу навсегда... Ты хотел, чтобы я сказала тебе это в лицо, вот я и говорю: прости, но так нужно! Мы с тобой совершенно разные люди, нам не по пути!

– Что ты говоришь? – занервничал Алексей. – Ты опять за своё?

– Извини, но я не могу иначе… – прошептала я.

– Почему? Что это за навязчивая идея? С чего вдруг она возникла? И почему ты решила, что можешь принимать решение за нас двоих? К тому же, нам ведь хорошо вместе! – настаивал он на своем.

– Как ты не понимаешь? – с отчаяньем произнесла я. – Эта роль не для меня! Я не похожа на твои предыдущие пассии – на таких же бездушных, как и ты, кукол, с которыми ты не стесняешься показываться на людях, снимаешься в журналах и… празднуешь день рождения…

– День рождения? – прервал меня Дёмин. – Что за бред? Выходит, ты таишь на меня обиду за день рождения? Если ты имеешь в виду тех девушек на снимках, то они ничего для меня не значат! Более того, это всё работа папарацци: там больше вымышленного, чем правды! А что касается моего дня рождения, то я отпраздновал его в семейном кругу с родителями, сестрой и родственниками!

– Меня это не интересует! И, дело ведь совсем не в том, с кем ты праздновал… –

продолжила я. – Дело в том, что я живой человек! У меня есть душа, и есть сердце! А это значит, что я, к сожалению, способна чувствовать… Разве ты не видишь, что ты причиняешь мне боль?! Разве не понимаешь, что заставляешь меня страдать?! Я не хочу больше этого! Я просто больше не выдержу! Я расплакалась. Совладать с собой больше не было никаких сил.

– Виктория, подожди…

– Нет! Выслушай меня! Меня не устраивают подобные отношения! Я устала носить чью-то маску, устала думать одно, а говорить другое, устала от притворства и недосказанности между нами… Избавь меня, пожалуйста, от этой пытки! Всё это не для меня!

– Я знаю… – неожиданно промолвил Алексей. – Думаешь, я причиняю боль только тебе? Я причиняю её и себе…

– Что? – возмутилась я, – что за игру опять ты затеял?

– Тебе нужно большее, Виктория... Ты ошибаешься, если думаешь, что я этого не вижу…

В воздухе повисла минутная пауза. Мы стояли и взволнованно смотрели друг на друга, не решаясь продолжить непростой диалог. Сегодня мы впервые говорили друг другу правду, и эта правда глубоко ранила нас. Мы оба знали, что этот разговор будет иметь серьёзные последствия для каждого из нас.

– Так в чём же тогда дело? Просто отпусти меня! Ведь ты не можешь дать мне большее…

– Отпустить? Ты уверена, что это сработает? – с усмешкой произнёс Дёмин. – От кого ты пытаешься сбежать – от меня или от себя?

– К чему ты клонишь? – растерялась я.

– В один прекрасный момент ты просто потеряла над собой контроль, а теперь рассказываешь мне здесь, что всё это не для тебя… Думаешь, я слеп и глуп? Или ты считаешь, что я настолько чёрствый, что не почувствовал этого?..

Я покраснела и будто проглотила язык.

– К чему подобные разговоры, если мы оба знаем, что уже поздно?..

– Что значит – поздно? – с трудом выговорила я.

– Поздно уходить…

Алексей взял меня за руку и притянул к себе. Его последняя фраза всё ещё звучала у меня в голове, и я вдруг поняла, что он прав.

– Я чувствую то же, что и ты… – внезапно сказал он. Я не поверила, что слышу это.

– Ты понимаешь, что говоришь? Замолчи! Подобными словами ты только продолжаешь причинять мне боль! Кому нужна эта ложь? – взорвалась я. – Думаешь, люди – это всего лишь фигурки на твоей шахматной доске?

– Виктория, послушай! – воскликнул Дёмин, но я не дала ему продолжить.

– Я не стану слушать эту чушь! Ты сказал это только для того, чтобы остановить меня! Решил мне голову заморочить? Думал, я поверю? От тебя ведь никто никогда не уходил! Я первая… Не так ли? Твоему самолюбию нанесён ощутимый удар?..

– Моё самолюбие здесь ни при чём! – заявил Алексей, значительно повысив тон. – Я сказал тебе правду!

– Правду? – ещё больше рассердилась я. – Хорошо… Если хочешь, чтобы я поверила, тогда выкладывай всю правду: с самого начала и до сегодняшнего дня! И начни с нашей встречи во Франции: она, ведь была совсем не случайной?

– Я не возражаю. Скажу всё, как есть, – к моему удивлению согласился он. – Ты права: эта встреча была неслучайной… Ты мне очень понравилась ещё на вечеринке господина Горденко, с первой же минуты, как только я увидел тебя: ты стояла на сцене и пела, похожая на неземное существо, на ангела, сошедшего с небес… От тебя исходила какая-то божественная благодать, ты, словно солнце, озаряла собой всё вокруг. До тебя мне никогда ещё не доводилось встречать таких светлых, искренних, невинных и по-детски наивных людей. После того вечера я никак не мог выбросить из головы мысли о тебе. Куда не глянь, везде было твоё лицо – оно преследовало меня и днём и ночью. Мне просто необходимо было еще раз с тобой увидеться. Я навёл справки и узнал о тебе всё: где живешь, когда переехала в Киев, кто родители, как начала работать с Клинковским, какие между вами отношения, что любишь и что ненавидишь, в котором часу ложишься спать и когда просыпаешься, какое бельё предпочитаешь…