Мария Чепурина - Алгебра любви

Тьфу! От бесцеремонности Клариной болтовни о личном мне стало противно. Пора эту гадость заканчивать!

– Знаешь, – сказала я, – о способности Соболевского целоваться я тебе ничего не скажу, потому что…

– Ну да, да, понятно! В скромняшку играешь! – Мороз усмехнулась. – А что, это даже прикольно. Только я тебя предупреждаю как подруга: в классе уже про все знают!

– Про что – все?

– Про все. И как Костя тебя защищал по мобильному от Поповой – ну настоящий мужчина, чего тут скажешь! И как вы с ним в «Титаник» играли – эта фотка давно в Интернете висит. И как у сортира потискались – крута ты, Ленка, ничего не скажешь, в первый же день Соболевскому тет-а-тет устроила! Ну и, конечно, как вы на обратной дороге из поезда убежали! Честно, я бы на такое не решилась! Чем вы там занимались всю ночь, спрашивать, так и быть, не буду… но заранее завидую, Ленка!

Лева! Ну, сплетник! Никто, кроме него, не мог распустить все эти сплетни… основанные на реальных событиях! А я-то думала, он такой культурный, интеллигентный мальчик…

Мне захотелось немедленно разоблачить все эти выдумки. Но неожиданно я подумала: а зачем? Слух о романе с Костей возвысил меня в глазах одноклассниц. Так пусть и дальше считают, что я его девушка!

– Соболевский полюбил меня с первого взгляда и ухаживал в течение всей поездки! – гордо сообщила я Кларе.

– Я так и поняла! – с готовностью ответила моя новая «придворная».

Машу Бондаренко я час спустя встретила во дворе. Увидев меня, она снова отвела взгляд.

– Машка, ты что, избегаешь меня? Ты на что-то обиделась?

– Нет… А ты хочешь общаться со мной? – удивленно спросила Сумо.

– Почему бы и нет?

– Ну ведь ты же, типа, звезда класса… Я стесняюсь…

Ну и Машка! Все-то у нее не как у всех!

Наступил месяц май. Деревья покрылись листьями, на газонах появились желтые одуванчики. Снег и грязь ушли, столбик термометра приближался к плюс двадцати. И, хотя он недотягивал еще до этой цифры, многие из моих ровесников уже одевались совсем легко: они стремились скорее насладиться этим пока что ненастоящим «летом», порадоваться теплу, не тратя драгоценных дней июня-июля-августа. Так же и я торопилась воспользоваться своим полученным по ошибке «звездным» статусом.

Говорят, к хорошему быстро привыкаешь. Это правда. Прошло всего несколько дней, а мне уже стало казаться нормальным, обычным, что все девчонки вертятся вокруг меня, спрашивают моего мнения, приглашают в свои компании, зовут в гости. Если раньше вся жизнь проходила мимо меня, то теперь я оказалась в самой ее гуще. Если раньше у меня не было ничего модного, то теперь модным стало то, что есть у меня. Если раньше я была пустым местом, то теперь таковым числились те, кто не удостоился моей милости. Все, что нужно было для поддержания этого статуса королевы, – это выдумывать всяческие подробности нашего с Соболевским романа да время от времени появляться с ним вместе в местах, где нас видели. Последнее было несложно: после поездки мы с Костей общались почти каждый день. Конечно, общение наше касалось прежде всего математики… но девчонкам это было невдомек.

Вскоре после девчонок по-другому на меня начали смотреть и парни: видимо, решили, что раз одноклассницы меня так уважают, а Соболевский со мной встречается, значит, во мне действительно что-то есть. Поначалу я не придавала значения сорванным с моей головы резинкам и отобранным письменным принадлежностям. Настоящим сюрпризом стали события на дискотеке, куда мы решили пойти всем классом в один из майских праздников: в этот день там как раз объявили безалкогольную вечеринку для подростков. Раньше на таких мероприятиях я, как правило, сидела в углу: на медляки меня никто не приглашал, от этого делалось грустно, и быстрые танцы плясать тоже не хотелось. Теперь все пошло по-другому: я как будто оказалась в теле другой девушки – более уверенной, более привлекательной. Новоявленные «подруги» наперебой тянули меня на танцпол и окружали там. А во время медляков обязательно подходил кто-нибудь из мальчишек. Кажется, в тот вечер я успела потанцевать с каждым из семи своих одноклассников: даже с Ваней, который месяц назад не заметил меня, считая наше количество. Даже если бы я захотела посидеть и поскучать в одиночестве, это было бы просто невозможно!

А вечером следующего после дискотеки учебного дня я нашла в своей сумке записку с тремя словами. Теми самыми словами, которые и мечтала, и не надеялась когда-нибудь получить в свой адрес. Первой была мысль, что записка предназначалась какой-то другой девчонке и мне ее подсунули по ошибке. Ведь не может же быть, чтобы в меня, Лену Кузнецову, кто-нибудь… Стоп! А почему, собственно, не может? Одноклассницы уверены в обратном, да и мальчишки под их влиянием явно мной заинтересовались. Кроме того, всем в 9-м «Г» хорошо известно, какая у кого сумка. Значит, записка действительно мне… Ой, а от кого она? Только теперь, по прошествии нескольких минут, мне пришло в голову, что у послания должен быть автор и что он, наверное, ждет моей взаимности. Почему же он не подписался?

Я осмотрела записку со всех сторон. Понюхала, даже на свет посмотрела. Потом положила погреться на чайник. Тоже безрезультатно, никаких невидимых чернил не проявилось. Передо мной был просто кусок бумаги из тетради в клеточку («листочек в математику», как говорит наша классная) с тремя словами, нацарапанными обычной шариковой ручкой: «Я тебя люблю». И все. Никаких указаний на авторство.

– Утро вечера мудренее, – сказала я и решила дождаться следующего дня.

Кто бы мог подумать, что он мне готовит!

Назавтра, еще до начала первого урока, когда те из нас, кто нашел в себе силы вовремя подняться с кровати, досыпали последние минуты за партами в ожидании звонка, в класс влетела Лариса. Конечно, ее появление не сопровождалось ни фанфарами, ни еще какими-либо сверхъестественными событиями, но оно почему-то сразу привлекло к себе внимание. Во-первых, Попова так и лучилась уверенностью: такого самодовольного вида у нее не было с самого моего возвращения из поездки. А во-вторых, ее сопровождали Света и Вика. Данный факт был необычным, ведь последнюю неделю они предпочитали находиться в моем обществе – в обществе звезды класса.

Тут следует заметить, что моим неожиданным возвышением в коллективе были недовольны два человека. Во-первых, конечно, бабушка. Она вообще редко чем-то была довольна. Если пару недель назад бабушка критиковала меня за отсутствие подруг и походов к ним в гости, теперь ей, наоборот, казалось, будто я только и делаю, что тусуюсь вместо учебы. Вторым человеком была Лариса – прежний лидер женской половины 9-го «Г». Утратив уважение девчонок, свою «свиту» в лице Вики и других подпевал и даже лучшую подругу Топотун, Попова пережила настоящую личную катастрофу. Кроме того, Лариса, похоже, была единственной, чьи чувства к Косте оказались настоящей влюбленностью, а не увлечением или данью моде. Она отказывалась смириться с тем, что и Соболевский, и лидерство в классе достались мне. Последнюю неделю Лариса провела, одиноко сидя за своей партой, гордо выпрямив спину, ни на кого не глядя, и, как мне давно казалось, готовя план мести.

Теперь, зайдя в класс и оставив хихикающих подружек в стороне, Лариса направилась на учительское место. Первым уроком у нас была химия, а химический кабинет был оборудован специальным большим и высоким столом для опытов и помостом к нему – наверное, чтоб дальше было видно. Попова взлетела на этот помост и воскликнула:

– Люди! Внимание!

– Химии не будет?! – раньше времени обрадовался Петя.

– Нет, будет.

– А что, ты наш новый учитель?! – сострил мой сосед.

– Нет. Ну, тихо! У меня есть объявление! До сих пор нас кое-то обманывал!

– Правительство, что ли? Так это не новость… – меланхолично сказал Артем, помешанный на политике.

– Лена Кузнецова! – крикнула Лариса, и я вздрогнула. – Она утверждала, что встречается с Соболевским из лицея. Так вот, это ложь! У Кости другая девушка! Я лично видела, как он целуется с ней! И его одноклассницы все подтвердили! У Соболевского с Кузнецовой никогда ничего не было! Они просто приятели!

На секунду класс затих, а потом разразился осуждающим гулом.

– Фу, врунишка! – крикнула Мороз.

Словно это не она неделю назад буквально у меня на глазах сконструировала вымышленную историю любви и заставила подтвердить ее!

Все вернулось на круги своя. Период моего странного лидерства, лидерства по ошибке, оказался недолгим. Лариска снова стала королевой, остальные девчонки выстроились в иерархическую лестницу по отношению к ней. Надо мной сначала издевались, дразнили из-за истории с Костей, а вскоре про все забыли и снова перестали замечать. Забылся и сам Костя: у одноклассниц возникли какие-то новые увлечения. Для меня самыми яркими событиями в школе снова сделались уроки математики. Общение внутри класса ограничилось нечастыми, хотя и доброжелательными беседами с Машей Сумо (слишком уж она все-таки странная) и привычными попытками Клары помыкать мною, используя в своих целях. Для мальчишек я снова была пустым местом. Тот из них, кто в дни моей популярности вообразил, что влюблен в меня, наверняка давно забыл об этом вымышленном увлечении. Выяснить его имя я не сумела. А если быть честной, не попыталась.

С приближением государственной аттестации вся эта история с поездкой в Пятигорск и неожиданным возвышением уже казалась мне странным, далеким сном.

А в первый день каникул я забрала из школы свои документы, отнесла их в лицей и стала готовиться к вступительным испытаниям.

Это лето было таким же, как и все лета моей жизни, – унылым. Особенно скучно стало после того, как экзамены в лицей закончились и стало ясно, что я поступила. Все время подготовки я жила беспокойством, надеждой и мыслью о том, что вот кончится это все – тогда погуляю! Буду наслаждаться летом, гулять, купаться… Не тут-то было. Во-первых, после экзаменов, как назло, испортилась погода. Во-вторых, на смену беспокойству, что не поступлю, пришло другое: как-то там в лицее, примет ли коллектив и не пожалею ли я, что покинула недружелюбный, но все-таки родной для меня класс? В-третьих, гулять было не с кем. Мой единственный друг Костя уехал в деревню к бабушке. Его девушки тоже нигде не было видно…