– Ну почему не пришей! – искренне удивился Данил. – Все любовницы как не пришей… Я хотел сказать, что нам с тобой приходится чем-то жертвовать!

– Не чем-то, а кем-то… в данном случае – мной, – снова надула губки Лянка, но вовремя прикусила язычок – все остальное время бремя жертвы терпеливо тащила Данина жена. – Пойдем, я тебя кормить буду. У нас со вчерашнего столько всего осталось!

Как выяснилось, осталось совсем не «столько всего!», то есть холодильник был практически пуст. Если б Лянка готовила дома, то непременно все полки были бы заставлены салатами и всякими деликатесами, а поскольку она заказывала в ресторане, да и опыта у нее в этом не было, то еды было заказано ровно столько, сколько было гостей. Ну а те на аппетит не жаловались.

– Дань, а может, нам в магазин прогуляться? – протянула она, безрезультатно оглядывая полки.

– Я не хочу есть! – нетерпеливо тащил ее к себе Данил. – Ты мне зубы не заговаривай! Отвечай – кто вчера мою королеву очаровывал? Только честно!

– Да практически все, – уныло отвечала Лянка. – Тебя же не было.

– Больше от меня чтобы ни на шаг! Ты слышишь? Никаких новоселий! Никаких одиноких походов! Одну никуда больше не пущу! Только… только сам тебя выгуливать буду.

– Хм… можно подумать, тебе раньше кто-то запрещал! – пожала плечиком Лянка.

– А теперь… мой подарок! – И Даня вытащил совершенно изумительное кольцо.


Дни летели за днями, лето подходило к концу, но Лянку это не слишком тревожило. Что значит осень, если у тебя в душе вечная весна? Нет, придумал же кто-то – «вечная весна»! В смысле, кто-то же верно придумал. И в самом деле, Лянке все время казалось, что и солнышко светит ярче, если Даня звонил, и птички поют веселее – позабыли совсем, что пора к перелетам готовиться. Да и цветочки вон как цветут! Не подснежники, конечно, но зато какие пышные и красивые! Вечная весна!

Лянка теперь все чаще прибегала к себе в офис, чтобы поболтать с Милочкой. У той в семье творилось что-то непонятное. Конечно, подруга со своим Пашенькой после новоселья помирилась. Милочка просто устроила любимому такую выволочку, что тот собрал вещи и на две недели сбежал от нее к маме. Потом, правда, вернулся и даже разродился предложением руки и сердца, но… оказалось, что эти две недели Милка жила вовсе даже не скучно! И теперь она с регистрацией совсем не торопилась.

– Ой, Лянка, ты вот всегда все так правильно говоришь, – укладывала круглую щечку на кулак задумчивая Милка во время очередного Лянкиного прихода. – Вот ведь ты мне всегда говорила: «Зачем тебе куда-то замуж бежать?! И что ты там не видела?!» А я вот только сейчас поняла – и правда, чего я там с Пашкой-то не видела?! Он же меня и не любит совсем…

– С чего это ты? – не понимала подруга. – Ты же раньше всегда говорила, что Пашенька ради тебя горы свернет!

– Так он потому что ничего больше и не умеет! – недовольно фыркала Милка. – Он же как ни повернется – обязательно что-нибудь свернет! Он же неловкий, как кабан, прости господи! Он же меня… Лянка, смотри – видишь, синяк? Это же он меня так к себе прижал, что у меня чуть все внутренности не скукожились! У меня ж скелет уже мятый весь! Горы свернет… Эх, Лян, хочется… нежности! – Она мечтательно закатывала глаза, а потом косилась на стену, за которой упорно трудились Васяткин и Корнеев. – Мне б… каких-нибудь высоких чувств!

– Отдохнуть тебе надо, – махнула рукой Лянка. – Возьми себе с Пашкой путевочку куда-нибудь, он тебе там такие чувства покажет! Кстати, а что у нас там на январские праздники? Есть что-нибудь интересное? Думаю с Данькой съездить.

– Бери на Новый год! В Европу, там так здорово!

– На какой Новый год… – поморщилась Лянка. – Он же не свободный, будто не знаешь.

– А-а-а… грустно вздохнула Милка. – Так ты теперь всю жизнь его с женой делить будешь?

– Не с женой делить, а с дочерью! Это большая разница! – рявкнула Лянка и назло Милке начала флиртовать с Корнеевым и Васяткиным – пусть позлится! А то мелет не поймешь что! Не-е-е-жности ей хочется!

А те были только рады.

– Ляна Юрьевна, – грустно вздыхал Корнеев. – А что, если Васяткину вспомнить молодость да сводить нас с вами в ресторан? Нет, сам-то он может не ходить, но мы бы за его здоровье так бы поплясали!

– Я тоже пойду… – упрямо не соглашался Васяткин.

– Не в этой жизни, – обрывал его Корнеев и как-то странно смотрел на Лянку. Очень необычно, с легкой грустью и теплотой. – Лян… Юрьевна, пойдемте. Я ж ничего такого… Я не обижу вас ничем.

– Ой, мальчики, нет у меня времени по ресторанам расхаживать, – нежной кошечкой потягивалась Лянка, – а то бы мы с вами…

И краем глаза наблюдала, как у мальчиков от ее вида сводило скулы.

Зато с мамой у Лянки было полное понимание.

– Мам, ну когда ты меня познакомишь со своим Митенькой? – спрашивала Ляна у матери, когда прибегала ненадолго.

– Ляночка, ну ты же понимаешь! Он женатый человек, поэтому и боится лишних знакомств, – рассудительно поясняла мать. – Ну надо же это учитывать.

– Да? – вдруг открывались глаза у Лянки. – А я-то все время думаю – отчего же мой Даня так не торопится со всеми моими друзьями знакомиться!

– Трус – бабий арбуз! – выдавал очередные перлы Диоген. – Трус! Бабий арбуз! Арбуз! Кушать! Диоген арбуз кушать!

– Фиг тебе, а не арбуз, – показывала язык своему любимцу Лянка. – Не будешь обзываться.

– Не слушай ты его, – махала рукой Наталья Максимовна. – И ничего не трус твой Даня! И Митя тем более. Просто они щадят наши чувства! Ты только подумай – узнает жена, начнет в истерике обрывать телефон, а то и теща заявиться может!

– Да ну! – не поверила Лянка. – Теща-то зачем?

– Чтобы зятя вернуть к домашнему очагу! Тещи ж не понимают, что очага уже давно нет! Что уже погасли последние искорки, а осталось одно пепелище – жуткое зрелище! Они не понимают, что любовь вернуть невозможно! И их зятья любят совсем других женщин! Прекрасных, достойных, но… – грустно рассуждала маменька. – Они не понимают, поэтому и бегут куда ни попадя… я бы, например, точно прибежала. И уж такое бы устроила!.. М-да, о чем это я?

С мамой было чудесно. Она столько рассказывала про своего Митеньку, что Лянка, даже не видя его, уже прекрасно была с ним знакома.

– Ляна, если б ты знала, какой он чуткий! Вот Диоген наслушался меня и научился Митино имя произносить. Только он неправильно его произносит, ну что ты хочешь – птица, сразу не объяснишь, – со сладкой жалостью рассказывала мама. – Так Митя, как услышал вопль Диогена: «Титенька! Титенька! Макака!», так сразу предложил: «Давай, Наташенька, этому зверю подружку купим». Теперь ищет. Ты только подумай – мы с тобой так Диогешу любим, а ни разу о его паре не подумали. Митя так обо мне заботится, что ему хватает нежности на всех моих домочадцев. Такое у него большое сердце.

И столько счастья светилось в маминых глазах, что Лянка чуть не прыгала от радости. А еще она не уставала фотографировать маму. С Диогеном, с цветами, в парке, за рулем – Наталья Максимовна везде выходила как фотомодель. И ей самой это жутко нравилось.

Однажды поздно вечером, когда Лянка пялилась в телевизор и невыносимо скучала, потому что Даня встречал тещу, Наталья Максимовна принеслась к Лянке и плюхнула на стол красочный журнал:

– Собирайся! Поехали.

– Куда, мам? – вытаращилась на нее Лянка, ничего не понимая.

– Что значит – куда?! Я ж тебе русским языком объясняю – в журнале объявили конкурс «Мой ночной город». Вот ты меня сейчас по городу повозишь и везде сфотографируешь, сразу двух зайцев убьем: и я на обложке сверкну – у моих завистников мосты повыпадают, и ты получишь заслуженный приз… а может быть, тебя и в штат пригласят – журнал-то известный, глянцевый!

Лянка не отважилась матери перечить, да и самой было интересно в конкурсе поучаствовать. Быстро надела свитерок, завязала волосы в хвост и через пять минут уже была готова.

– Едем!

Они выбирали самые красивые места, а их было немало. И везде маменька была чудо как хороша. Но самое главное – она полностью доверяла Лянке и не капризничала, когда та изматывала ее своими причудами.

– Мам, ты сильнее согнись, будто бы ты медведю этому в морду смотришь!.. Ну ниже, мам! Чтобы у вас морда к морде была! – требовала она возле очередного шедевра топиарного искусства. – Ну сейчас ты мне весь свет загородила!…Мам, а здесь вот так растерянно оглянись… Ну я не знаю, ну смотри хотя бы на того дядьку, видишь, как он на тебя пялится… Ага… вот так вот… Ма-а-ам! Ну ты мне всю самую красоту загородила! Тема ведь не про одну тебя, но и про город! Дай я вон тот фонтан возле ресторана…

И вот когда Лянка навела объектив на фонтан, в ее поле зрения попала…

– Ляна! Ну куда ты смотришь?! Теперь я правильно стою? Я ничего не загораживаю?

Маменька уже давно вылезла из кадра и где-то там позировала, нежно улыбаясь и растерянно оглядываясь, но дочь ее теперь совсем не замечала.

– Ляна! Ты меня фотографируешь или красотами любуешься?! Можно подумать, ты еще не насмотрелась этих городских диковинок! – уже серьезно раздражалась Наталья Максимовна. – Да Ляна же!

Но Лянка не могла оторваться от той пары, которая совершенно случайно попала в объектив.

– Мам, погоди-ка… – опустила она фотоаппарат. – Садись в машину… сейчас мы к тому ресторану ближе подъедем, и я через окно загляну… и засниму! Посмотрим, что он скажет, – злобно шипела она. – Пусть он попробует доказать, что эта красотка – его теща!

Мать не на шутку перепугалась:

– Ляночка, что-то случилось?

– Ничего, мам, не волнуйся, – мотнула головой Лянка. – Просто мой разлюбезный Даня сегодня не пришел ко мне, потому что встречает дражайшую тещу!

– Ну, милая, мы вынуждены терпеть мелкие неудобства… в частности, тещ, ты ж понимаешь.

– Я понимаю… но если б это теща была, а то… мне кажется, там совсем другое… – Лянка уже подкатила к ресторану, поставила машину так, чтобы было незаметно, и принялась настраивать аппарат, приближая изображение.