— Он мне не отвечает, — сказал я диспетчеру. — У него сильный жар.

— Он дышит? — спокойно спросила она

Его грудь поднималась и опускалась, дыхание было поверхностным, но регулярным.

— Да.

— Просто останься со мной. Скорая помощь должна быть здесь с минуты на минуту. — самые долгие три минуты в моей жизни прошли в ожидании скорой помощи. С ним все должно быть в порядке. Это не может произойти теперь. Не после всего того, что случилось. Я не могу и его тоже потерять.

Врачи скорой отодвинули меня в сторону, положили его на носилки и понесли в машину. Поездка в больницу была, как в тумане. Я почти не помню, как следовал за автомобилем неотложки. У меня перед глазами постоянно всплывало его трясущееся на кровати тело.

Приветливая медсестра за стойкой регистрации спросила мое имя и попросила подождать в зале ожиданий. Я не являюсь членом семьи, поэтому мне повезет, если они вообще позволят мне сюда вернуться. Ян убьет меня, когда очнется.

— Пожалуйста, я его парень. Мне нужно быть рядом с ним.

— Я понимаю. Позвольте доктору осмотреть его, и он поговорит с вами позже.

Пятнадцать минут спустя мужчина в хирургическом костюме вошел в зал ожиданий.

— Это вы с Яном Тернером?

— Да, пожалуйста, скажите, что с ним все в порядке.

Лицо доктора смягчилось.

— Он стабилен. Вы сказали диспетчеру, что недавно он прошел курс химиотерапии?

— Да, но ему стало лучше. Это рак? Это он стал причиной судорог?

— Химиотерапия может ослабить иммунную систему и оставить пациента восприимчивым к инфекциям, с которыми наш организм обычно борется без проблем. У мистера Тернера была температура почти сорок один, когда его привезли, это и привело к приступу. Мы снизили его температуру до безопасного уровня, и сейчас он под капельницей с антибиотиками. В его карте говорится, что он не аллергик.

— Я-я не знаю точно. Он никогда об этом не упоминал. — оказывается, мы так много не знаем друг о друге. — Он поправится?

— Антибиотики убьют инфекцию, но действуют ли они, мы узнаем только через несколько часов. — он положил руку мне на плечо. — Это не редкость у больных раком, и большинство хорошо справляются с этим.

— Я могу видеть его?

— Конечно. — меня провели по слишком ярко освещенному коридору в угловую палату. Он лежал на кровати в одних трусах, пока медсестра протирала его тело влажной губкой.

— Он дрожит, — прошептал я.

— Это нормально. Его температура быстро понижается, — сказал мне врач.

Медсестра снова померила его температуру и обратилась к доктору.

— Тридцать девять.

— Хорошо. Дайте мне знать, если она начнет подниматься, — сказал он, улыбнувшись мне ободряюще, и вышел из палаты.

— А он вообще приходил в сознание? — спросил я медсестру, пока она вытирала его грудь.

— Приходил в себя и снова терял сознание, но я сомневаюсь, что он понимает, что происходит. — она накинула на него больничный халат, и я помог ей просунуть его руки в рукава. — Уверена, он скоро придет в себя. — она показала мне, на какую кнопку нажимать, чтобы вызвать ее, и вышла из палаты.

Я чувствую себя абсолютно беспомощным. Он болен и страдает, а я не знаю, что делать. Я ничего не могу сделать.

— Алекс?

Я еще никогда не был так рад услышать свое имя.

— Я здесь. С тобой все хорошо.

— Тогда, почему я в гребаной больнице? — он попытался сесть, но я надавил на его плечо, пока он не лег обратно.

— Потому что у тебя были судороги, и ты забрал у меня десять лет жизни. А теперь лежи и не упрямься. — я сел на край кровати, прижав его.

— Судороги? — он нахмурился, а затем широко раскрыл глаза.

— У тебя был сильный жар, который и вызвал приступ. Доктор сказал, что у тебя инфекция. Тебе дают антибиотики, и вскоре тебе станет легче.

Он посмотрел на меня своими темными изможденными глазами.

— Это не рак?

Хотя я был уверен, что больничному персоналу это не понравится, я скинул ботинки и забрался на кровать рядом с ним. Он закрыл глаза, когда я пробежался рукой по его волосам.

— Это побочное действие химиотерапии. Из-за нее ты стал восприимчив к инфекциям.

— Бл*дь, мне не победить его, — вздохнул он, обняв меня и прижавшись к моей груди.

— Ты поправишься и скоро будешь дома. Я обещаю. Все почти закончилось. К весне, ты оглянешься на самую дерьмовую зиму в твоей жизни и поймешь, что ты справился. — его кожа горячая под моими пальцами, когда я прикоснулся к его спине.

— Останься со мной.

— Ты не смог бы сдвинуть меня с места, даже если бы попытался. Отдохни немного.

Как только он заснул, я закрыл глаза, открыв их спустя несколько минут прямо перед разъяренным лицом Эверли.

— Эв? — прошептал я.

— Не буди его. В коридор, — скомандовала она, покинув палату. Черт, черт, черт, твою ж мать! Как она узнала?

— Что ты здесь делаешь? — спросил я.

— Ты что издеваешься? Может потому что мой лучший друг в больнице, а ты даже не потрудился сказать мне! Я контактное лицо Яна при чрезвычайных ситуациях. Не хочешь объяснить, почему мне позвонили из больницы и сказали, что у Яна осложнения после химиотерапии! Химиотерапия? — ее голос сорвался. — У Яна рак, и никто не сказал мне об этом?

— Эв, мне очень жаль. Он заставил меня поклясться. Он не хотел беспокоить тебя, особенно при твоей беременности. — она отпряла назад, когда я попытался взять ее за руку.

— Какой вид рака? Я хочу знать сейчас же, что, мать твою, происходит.

Подошел Мэйсон, за ним тащились Паркер с Мейси. Бля. Ян меня убьет, но пришло время им все узнать.

— Давай присядем, и я все объясню.

По лицу Эверли текли слезы, пока я рассказывал им, через что прошел Ян за последний месяц. Об операции, химиотерапии и ее последствиях.

— Ты знал с самого начала? — монотонно спросила она.

— Да.

— Ты заботился о нем?

— Да.

Вдруг она яростно сжала меня в своих объятьях, выбивая из меня воздух.

— Спасибо тебе.

Когда я попытался обнять ее в ответ, она отодвинулась.

— Это не значит, что я не в бешенстве и не злюсь на тебя…и на него.

— Я знаю. Он поправится, Эв. Худшее уже позади.

— Я надеру ему задницу.

Ян провел в больнице всего несколько дней, но у него заняло почти две недели, чтобы полностью поправиться. Он все еще немного тощий, но его энергия вернулась к нему, и с каким аппетитом он ест, он быстро наберет потерянные килограммы. Когда он достаточно поправился, Эверли по новой устроила ему взбучку, и, конечно же, я тоже не избежал ее гнева, хотя она, казалось, разрывалась между злостью на меня и благодарностью, что Яну было кому помочь.

Физически Яну стало лучше, но он не тот прежний веселый Ян. Он не предпринимал никаких попыток зависнуть со своими друзьями или подцепить одну из своих постельных подружек. Отношения между нами зашли в тупик. Я не хочу давить на него, когда он и так расстроен и несчастен. Тяжело видеть его упругое тело, растянувшимся на диване, и не прижаться к нему, лаская каждый его сантиметр, но я старался дать ему необходимое пространство, чтобы он определился в своих чувствах.

Когда я вернулся домой из спортзала, он ждал меня с небольшой улыбкой на губах.

— Поехали на Гавайи, — сказал он.

— Что? Когда?

— Как только сможем достать билеты из этого холодного убогого дерьма. — положение ухудшалось еще и тем, что у нас была самая холодная и снежная зима за всю историю метеонаблюдений. — У меня есть еще пара недель отпуска. Мы можем напиваться и валяться на пляже. Постараемся выкинуть из головы последние пару месяцев.

Импульсивно или нет, но идея не плохая. Уверен, ему пойдет на пользу свежий воздух и солнце. Тут мне пришло на ум, что его бабушка, которую нашел детектив, живет на Гавайях.

— Ты планируешь навестить свою бабушку?

— Я еще не решил.

— Ты разговаривал с ней?

— Нет, я просто хочу съездить туда и отдохнуть какое-то время. Потом я решу, хочу ли ее видеть. Ты едешь или как? — потребовал он ответа.

— Бронируй места.

Широкая улыбка осветила его лицо.

— Уже сделано. Наш самолет вылетает в семь утра.

— Ты слишком уверен в себе, — фыркнул я, развернувшись по направлению к своей комнате. Вдруг оказалось, что мне многое нужно упаковать.

Его руки легли сзади на мои бедра, и его губы нежно поцеловали меня в шею, прежде чем он пробормотал:

— И уверен в тебе.

Мое сердце забилось быстрее от надежды, и я откинул голову назад, чтобы посмотреть на него.

— Правда?

— Я больше не хочу бороться. Я просто хочу уехать на какое-то время и посмотреть, к чему это приведет.

— Одно дело за раз, — прошептал я.

— Как всегда. — он крепко обнял меня за талию, затем шлепнул по заднице. — Иди, собирайся.

      * * * *

— Это была отличная идея, — сказал я ему, садясь, чтобы сделать глоток своего напитка. Не знаю, что это, но по вкусу похоже на киви с большим количеством алкоголя. Белый песок тянется под нами до самой кромки сверкающей голубой воды. Легкий прохладный ветерок высушивает пот на моей коже, в то время как солнце палит целебным теплом. Мне это было нужно, и Яну, несомненно, тоже.

— Конечно, это была моя идея, — пробубнил он в свое полотенце.

Не думаю, что когда-либо видел зрелище более великолепное, чем этот нахальный мужчина, лежащий на животе. На пляже не многолюдно, но женщины, казалось, все равно замечали его, прогуливаясь мимо в бикини и улыбаясь в его сторону. Черные волосы липли к его затылку, слегка развиваясь на ветру. Его руки сложены, и щека покоилась на его руках. Когда он облизал свои идеальные губы, я не смог больше сдерживать себя.

Его губы скривились в небольшой ухмылке, и он перекатился на бок, когда я лег рядом с ним. Не колеблясь, он обнял меня рукой за талию и потянул на полотенце рядом с собой. Я поцеловал его, на этот раз медленно, и когда я лизнул его нижнюю губу, он раскрыл свои губы, проскользнув своим языком в мой рот. Он был таким вкусным, как кокосовый коктейль, который он пил. Мы гладили и ласкали друг друга, пока мой член не заболел от напряжения и не уткнулся в его бедро.