Сердце Сьерры громыхало, как тамтамы древних воинов. Ей очень хотелось снова прервать разговор, но именно этого Одра и ожидала от нее. А Сьерра была не намерена оправдывать ожидания Одры. Приняв решение вытерпеть пытку до конца, она схватила со стола карандаш и стала постукивать им по блокноту, чтобы хоть немного успокоиться.

Одра вздохнула:

— Мне следовало догадаться, что слушать вы не будете и что говорить с вами бесполезно. Я предупреждала Стива. Вы были враждебно настроены с первой же секунды нашего знакомства. Любая моя попытка сдружиться воспринималась вами в штыки. Вы всегда вели себя так, словно я не заслуживала даже вашего презрения. Со дня своего приезда вы только и делали, что ругали меня и всех сотрудников «Мира будущего». И почему? Потому что хотели оставаться в своем маленьком уютном мирке! Три года я наблюдала, как вы просто упиваетесь жалостью к собственной персоне и с каким завидным постоянством тешите самое себя детскими капризами. И это нужно было видеть, Сьерра. Настоящее шоу! Я не могу даже припомнить, сколько раз мне хотелось как следует встряхнуть вас, чтобы вы наконец раскрыли свои глаза! Вы вынудили Алекса постоянно, по любому поводу чувствовать себя виноватым, особенно из-за его «преступного» желания проявить свои таланты. Боже упаси, чтобы он был счастлив на работе! Ни разу вы и не подумали поздравить его с успехами. Он покупает вам дом, машину. Были ли вы хоть раз благодарны, сказали ли хоть раз спасибо за что-нибудь? Заметили ли вы хоть раз, как он отчаянно старался угодить вам, сделать вас счастливой? Вы отвергали все, что он делал, особенно то, что не ставило вас в центр вселенной. Вы умудрились отвергнуть саму его сущность, его «я». И вы еще удивляетесь, что ваш муж ушел к другой женщине!

Сьерра похолодела, потрясенная обличительной речью Одры. Даже ни одного слова не смогла найти в свою защиту.

Одра перевела дыхание.

— Я поклялась, что буду держать себя в руках, но ничего не вышло. Что ж, так тому и быть. Я позвонила, чтобы дать вам один хороший совет, Сьерра. Слушайте. Повзрослейте, наконец!

Сьерра услышала щелчок. Оглушенная, она тихонечко положила трубку на рычаг. На пороге стоял Рон, лицо которого выражало искреннее сочувствие.

— Почему ты продолжаешь держаться за него? — спросил он мягко.

Она начала было объяснять ему, что звонил не Алекс, но он уже подошел к ее столу.

— Ты больше не любишь его, Сьерра.

Разве? Неужели она перестала любить Алекса? Эта мысль никак не укладывалась в ее голове. Она любила его всегда, сколько себя помнит.

Рон наклонился к ней и решительно положил свою руку поверх ее.

— Дай ему развод, Сьерра. Он не нужен тебе.

Глаза Рона выдавали волнение; его чувства обнажились, отчетливо зримые, настолько, что ошибиться она никак не могла.

— Я вернулась, — проворковала Арлин, стоя в проеме ведущей в коридор двери. Задорная улыбка ее тут же потухла при виде Рона, крепко сжимавшего руку Сьерры. На лице Арлин моментально появились смущение и растерянность, как только она взглянула на них обоих.

— Простите меня, — проговорила она, с недоумением в голосе и недвусмысленным вопросом в глазах, — я не хотела мешать…

— Вы и не помешали, — сказала Сьерра, высвободив руку и задвинув картотечный ящик. — У меня был очень неприятный звонок, — поспешно добавила она и схватилась за свою сумку.

— Сьерра, — попытался остановить ее Рон, в голосе которого отразилась вся гамма и глубина его чувств, — подожди минутку. Давай поговорим…

— Мне нужно бежать, — заторопилась Сьерра, осторожно обходя своего босса. Смотреть ему в глаза не было сил. Арлин отступила, и Сьерра смогла пройти в коридор.

— Могу я чем-нибудь помочь? — спросила Арлин, следуя за ней. — Думаю, вам не стоит садиться за руль в таком состоянии.

— Все будет хорошо. Обещаю.

Сьерра толкнула входную стеклянную дверь с отпечатанной на ней жирным черным шрифтом надписью «Лос-анджелесское отделение „Аутрич“». Теребя в руках ключи, торопливо пересекла парковочную площадку и подошла к своей машине. Подарок Алекса на день рождения. Слова Одры все еще гулко отдавались в ушах. Она нашла нужный ключ и открыла дверь. Скользнув на сиденье, захлопнула дверцу, включила зажигание, дала задний ход и затем выехала. Она так стремилась вырваться на простор, что даже и не огляделась перед выездом со стоянки. Кто-то угрожающе просигналил сзади.

Проехав на желтый свет, она свернула на главную оживленную улицу города и помчалась в сторону автострады. Ее «БМВ» пронзительно взревел, вылетая на трассу. Еще одна машина просигналила ей, но Сьерра так исступленно рыдала, что ничего не услышала. Она проскочила между двумя машинами, выехав на вторую полосу, потом рванула на третью, еще сильнее надавила на газ, перестраиваясь в скоростной ряд.

— О, Боже, — вскрикнула Сьерра, судорожно вцепившись в Руль. — О, Боже, Боже! Я вовсе не хотела все так запутать! — Задыхаясь от рыданий, она резко затормозила, чтобы не столкнуться с ехавшим впереди «мерседесом». Мгновенно подалась влево, обошла «мерседес» и вернулась обратно на скоростную полосу.

Куда она ехала?

Какое это имело значение?

Ей казалось, будто она летит вниз с отвесной скалы. Кстати, где находится ближайшая? На Малхолланд-Драйв? Может, каньоны по дороге в Малибу подойдут больше?

Сьерре захотелось увидеться с матерью, но ее тут же прожгла острая боль — мама умерла. Ей нужен Алекс. Нет, не Алекс. Его тоже уже нет.

— Господи, о Господи Иисусе, — она заплакала и, чтобы смахнуть слезы, зажмурилась. Ей страстно захотелось броситься к Его ногам и прекратить всякую борьбу. Но как ей сделать это? Какое право у нее есть сейчас просить Бога о помощи? — О Господи, что же мне делать?

Она услышала звук сирены, но не обратила на него никакого внимания, пока черно-белая патрульная машина с мигалкой не поравнялась с ее «БМВ». Сердце замерло, как только офицер приказал ей остановиться.

— Прекрасно! Только этого мне и не хватало!

Полицейский сбавил ход, держась позади нее. Движение на трассе становилось все менее интенсивным по мере того, как она перебиралась с одной полосы на другую, пока, наконец, не съехала на обочину. Сьерра поставила машину на ручной тормоз и выключила зажигание. Затем, обхватив руль, уткнулась в него лбом и разрыдалась.

Услышав стук полицейского, Сьерра опустила стекло. Оглушительный рев скоростной магистрали хлынул в машину. Только на ближайшей к обочине полосе движение было не таким стремительным, так что каждый проезжающий мимо мог как следует разглядеть Сьерру.

Может ли человек умереть от унижения?

Слегка наклонившись, офицер посмотрел на нее.

— Простите, я превысила скорость, — признала она, по щекам ее бежали слезы. Потом вдруг икнула, чем только усугубила свое положение. Полицейский, вероятно, решил, что остановил подвыпившую дамочку в припадке истерики.

— Водительские права и техпаспорт, пожалуйста.

Порывшись в сумочке, Сьерра нашла права. Техпаспорт находился в бардачке. Как только она передала документы полицейскому, он отступил на шаг и как бы случайно положил руку на кобуру. Он что — считает ее опасной?

— Выйдите из машины, миссис Мадрид.

— Я ни капельки не пила. Клянусь. И не везу наркотики или оружие…

— Выйдите из машины, миссис Мадрид.

Она подчинилась, пытаясь держать себя в руках. Однако остановить предательские слезы ей никак не удавалось. Когда офицер крепко взял ее за локоть и закрыл дверцу машины, она испугалась. Что, собственно, по его мнению, она собирается делать? Сбежать? Но куда? И что это там тянется вдоль автострады? Невозможно разглядеть сквозь пелену слез. Что-то зеленое, определенно.

Она смогла лишь представить заголовки газет: «Припадок истерики на голливудской автомагистрали».

Сьерра вообразила, как ее уводят в наручниках.

Заплакала еще горше.

Полицейский открыл заднюю дверцу своей машины и предложил Сьерре сесть. Совсем недавно она думала, что ничего хуже с ней уже не может произойти, и вот теперь ее арестовывают и забирают в участок за неосторожную езду! Ей пришло на ум, что было бы неплохо выбежать на трассу и покончить разом со всеми несчастьями. Пальцы офицера слегка напряглись, словно он прочел ее мысли и преисполнился решимости ни в коем случае не давать ей возможности так легко отделаться.

— Садитесь, мэм.

Как только она оказалась на заднем сиденье патрульной машины, мысли ее лихорадочно заметались. Кто внесет за нее залог? Рону позвонить она не могла. Кто позаботится о детях, пока она будет сидеть в тюрьме? Может, Алекс? О, только не Элизабет Лонгфорд!

Сьерра закрыла лицо руками, безостановочно всхлипывая и икая, в то время как полицейский сел на переднее сиденье и включил рацию. Он произнес ее имя, продиктовал несколько цифр и положил переговорное устройство обратно. В ожидании ответа он успел провести тест на наличие алкоголя.

— Счетчик показывает девяносто пять, — сообщил он, занося Результаты теста в свой блокнот.

— Простите меня, — судорожно всхлипывая, протянула Сьерра. — У меня был очень плохой день.

Офицер посмотрел на нее поверх солнцезащитных очков.

— Знаю, — простонала она. — Вы, наверное, слышали такое объяснение миллион раз, но это правда. — И тут ее прорвало. Она рассказала, как ухаживала за своей больной раком матерью в последние несколько недель ее жизни. Как скучает по ней. Об Алексе, который бросил ее ради другой женщины в тот день, когда она вернулась из отчего дома. О нескончаемых драках Клэнтона в школе и ополоумевшей из-за плохих оценок Каролине. О том, как позвонила Одра и обвинила ее во всех грехах.

— Рон стал последней каплей, — подытожила она, хлюпая носом. Офицер не заинтересовался личностью Рона. Он вообще не произнес ни единого слова. Он лишь смотрел на нее и слушал с тем особенным, так свойственным полицейским строгим выражением на лице.