— Послушай, Сьерра, — более мягким тоном уговаривал Алекс. — Существуют два подхода к оформлению интерьера — правильный и неправильный, и поверь мне, пригласить профессионала — это правильный подход.

— Кто сказал тебе эту ерунду? — не сдавалась Сьерра. Хотя спрашивать нужды не было.

В глубине его темных глаз блеснула ярость.

— Я сказал. Понятно? Так тебе будет легче? Меня тошнит в окружении хлама, который был выброшен за ненадобностью. Я зарабатываю хорошие деньги. Я приобрел этот замечательный дом для тебя.

Сьерра тяжело вздохнула и отвернулась.

— Я не хочу, чтобы дом выглядел так, будто его интерьером занимался хозяин блошиного рынка, — процедил он сквозь зубы.

Интересно, думала Сьерра, он хотя бы представляет, как больно ранят его слова? Интерьером их дома всегда занималась она. Ей всегда говорили, что у нее особое чутье, дар. Друзья вечно спрашивали совета, а один так даже предложил заплатить за оформление своего дома. Ей нравилось делать новую обивку на старинных кушетках и стульях, украшать дом замысловатыми рисунками, Плести венки. Да, она любит провинцию и сельский стиль!

Алекс открыл свой органайзер и добавил что-то к списку ежедневных покупок.

— Вот тебе имена и телефоны двоих декораторов. Тот, который с Беверли-Хиллс, самый лучший. В первую очередь позвони ему. Если в силу каких-то обстоятельств он откажется, позвони второму. — Оторвал лист и передал ей. — Сделай это сегодня, — заявил он тоном начальника, отдающего приказ подчиненному. Она сумела сдержаться и не отсалютовать ему, когда он направился в сторону двери.

Уже не первый раз за последнее время он забывал поцеловать ее утром перед уходом на работу. Сьерра последовала за мужем с клочком бумаги в руках и встала у входа в просторный, рассчитанный на три машины, гараж. Может, вспомнит?

— Хочу, чтобы это было решено как можно скорее, — бросил он, открывая дверцу своего нового «мерседеса». Машина была серебристой, салон обтянут черной кожей, имелся кассетник, CD-плейер, телефон. Бросив кейс на сиденье, Алекс скользнул внутрь и захлопнул дверцу. Включил подъемник гаражной двери, повернулся, закинул руку на спинку соседнего сиденья и стал мед ленно выезжать задним ходом.

Сьерра посмотрела на стоящий в гараже белый «БМВ». Подарок Алекса на прошедший день рождения. Он так гордился собой, когда прикатил этот автомобиль.

— Где моя «хонда»? — еле слышно спросила она.

— Продал в зачет новой машины, — широко улыбаясь и протягивая ей ключи, сказал он.

Алекс искренне ожидал слез радости Сьерры, когда она увидит подарок. И, само собой, ей ужасно хотелось плакать. «Хонду» им подарили на свадьбу ее родители. Алекс и Сьерра возили на ней детей. Эта машина была как старый друг семьи. «БМВ» же воспринимался Сьеррой как непрошенный гость.

Алекс никогда не тратил время на возню с «хондой». Сьерра сама пылесосила ее и мыла раз в месяц. Теперь же Алекс каждую субботу посвящал чистке машин: пылесосил, мыл и протирал их насухо собственноручно, сначала «мерседес», затем «БМВ». Он даже тщательно натирал дорогушей специальной жидкостью и без того сверкающую приборную панель. Подумать только, он использовал зубную щетку для чистки колесных колпаков!

Три дня назад Алекс предупредил ее, что времени для посещения бейсбольного матча Малой лиги, в котором принимал участие Клэнтон, у него нет, при этом целых два часа он провозился с машинами. И, разумеется, она даже не могла вспомнить, когда в последний раз он уделял ей хотя бы восьмую часть этого времени и внимания.

Волной острой боли всколыхнулись в ней воспоминания о том, как менее чем год тому назад Алекс рвался поскорее прийти домой, поговорить с ней, поделиться новостями, разделить с ней радость и любовь. Она еще помнила те ощущения, когда они сидели рядом и шептались: мечтали, обсуждали планы на будущее… Помнила чудесное чувство растворения друг в друге после раздельно проведенного дня. Каким образом всего за шесть месяцев может так кардинально перевернуться жизнь? Как мог человек так резко измениться?

Она всегда знала Алекса решительным, полным творческих амбиций человеком. А вот что работа может стать для него движущей и всепоглощающей силой, абсолютным смыслом его жизни, она не сумела распознать в свое время. Алекс был буквально одержим своей карьерой, которая занимала все его мысли. Первый успех «Стражников» будто лишь раздразнил его аппетит, он снова с головой погрузился в работу над новыми проектами, которые могли стать еще более успешными и совершенными. Успех явно способствовал мощному выбросу адреналина в кровь, чего ни жена, ни дети дать не могли.

Сьерра с готовностью признала тот факт, что Алекс зарабатывал в четыре раза больше, чем в Санта-Розе. За последние два месяца в двух журналах появились статьи о нем и об ожидаемом блестящем будущем его игры «Стражники». По телевизору прокручивались рекламные ролики.

— Вас буквально выворачивает наизнанку от всего, что происходит в мире? — любезно спрашивал диктор. — Так станьте властью и законом!

Ведущие обозреватели рубрик предсказывали «Стражникам» будущее самой популярной игры за последние десять лет. В интервью для второй статьи Алекс сообщил, что их компания выпускает в следующем году новую 64-битную CD-систему, названную «Монолитом». Система появится на рынке с кодовым ключом, который позволит ее владельцам считывать любые имеющиеся на рынке CD-игры. «Монолит» адресован подросткам и взрослым и появится в комплекте со «Стражниками». Магазины уже обрывают провода компании «Мир будущего» и делают заказы еще до появления системы на рынке. А Алекс день и ночь корпит над второй ролевой игрой под названием «Хамелеон», которая позволит игрокам со всего мира играть вместе через Интернет.

Ни тени сомнения. «Мир будущего» находится на пике своего расцвета. Слоган компании «Изменим игровое пространство будущего!» подхватывался и передавался из уст в уста в заинтересованных кругах, Алекс же решительно вознамерился претворить его в жизнь.

Но Сьерра не разделяла всеобщую радость. Слишком много шума. Слишком быстро.

Правда, Стив оказался человеком слова. Он выполнил свои обещания. Премиальные, поступательный рост зарплаты, прибыль с процентов… Он даже нанял личного секретаря для Алекса и принял на работу в отдел маркетинга и распространения несколько новых работников. Рабочее место Алекса и его социальное положение были твердо гарантированы, ведь это ему был обязан своим невероятным успехом «Мир будущего». Он находился на верхней ступени профессиональной лестницы.

А Сьерра никогда в жизни не чувствовала себя менее защищенной, чем сейчас.

С Алексом они почти не разговаривали. Он либо работал в офисе, либо всецело погружался в свои проекты дома. Однажды вечером она попыталась поговорить с ним, но он захотел узнать конкретную тему, требующую обсуждения. И как только она сказала, что, в сущности, ничего особенного не имела в виду, он тут же переключил все внимание на экран монитора и с головой ушел в работу на весь долгий вечер.

Утром следующего дня Сьерра попробовала возобновить разговор.

— Ну, так в чем дело, говори же, — раздраженно откликнулся он. — Что там у тебя?

Алекс даже не потрудился оторваться от газеты «Уолл-Стрит Джорнал».

— Ничего особенного, — протянула она. Как вообще начать хорошую теплую беседу, когда тебе нужно поговорить об уже затянувшемся отсутствии самих этих теплых бесед?

— Налей мне еще чашечку кофе, будь добра, — попросил Алекс, заслонившись газетой.

Ей захотелось опрокинуть ему на голову кофейник.

— Раньше мы разговаривали и обсуждали все на свете с той ми нуты, как ты заходил домой, и вплоть до момента, когда мы ложились спать.

— Мы и сейчас разговариваем.

— О твоих делах. Об играх, над которыми ты работаешь. О детях.

Наконец он опустил газету и посмотрел на жену. Создавалось ощущение, что он будто надевает доспехи, готовясь к бою. Он всегда был лучше вооружен для семейных баталий, чем она.

— К чему ты клонишь, Сьерра?

«Боже, что я говорю? Что я делаю?» — кричала она мысленно. Когда Алекс продемонстрировал холодную отстраненность, она поняла, что не в состоянии достучаться до него и что, по существу, так и складывались их отношения последнее время. Слезы отчаяния жгли глаза. Раньше он чувствовал, когда Сьерра нуждалась в его поддержке. Теперь, казалось, ему были совершенно безразличны ее чувства, переживания, мысли. Ей хотелось сказать, что она скучает по нему. Что очень одинока. Ей хотелось сказать, как она трепещет от страха, что они постепенно отдаляются друг от друга, и что Одра была совершенно права: она скучная, необразованная и… теряет его.

Сама эта мысль наполнила ее душу ужасом. Но несравнимо страшнее казалось произнести эти слова вслух и натолкнуться на его безразличие.

В ее глазах была мольба: «Только скажи, что все еще любишь меня, Алекс. Не заставляй меня спрашивать об этом».

Он молча сидел и наблюдал за ней. В напряженной позе, готовый к обороне. Глаза как щелочки.

Она откинулась назад в кресле, совершенно подавленная горечью неминуемого поражения.

— Нет, ни к чему, — выдавила она наконец, остро страдая от потери той связи, что всегда была между ними.

Как можно жить с человеком, которого ты так отчаянно любишь и с которым тебе так бесконечно одиноко?

Он уставился на нее, будто изучал весьма интересный экземпляр насекомого на оконном стекле. Пожал плечами.

— Думаю, мы давно никуда не выходили вместе, — заключил он. Сложил газету и швырнул на кофейный столик. Отвел от нее взгляд. С беспокойством посмотрел на часы и встал.

— Сегодня хочу приехать на работу пораньше. Многое надо успеть. — Он поставил чашку и направился в кухню. — Почему бы тебе не подумать, куда бы тебе хотелось пойти и, собственно, не заказать места?