Джироламо принял новость со слабой улыбкой. Теперь делла Ровере будет хотя бы стоять прямо за Святым престолом. Катерина молча отвернулась. Делла Ровере может кичиться, сколько ему угодно, однако он не получил тиары и отказал графине в помощи, когда она мучительно в ней нуждалась.

Даже жители Форли не радовались прибытию господ. Мы проехали через ворота, за которыми нас не ждало ни единой живой души. Пока мы тащились по улицам, застроенным грязно-коричневыми приземистыми домами рабочих, люди смотрели на нас из открытых дверей, но никто не выкрикивал приветствия. Когда мы вышли на самую широкую площадь в центре города и двинулись вдоль небольшого, но оживленного рынка, все торговцы, крестьяне и кухарки замерли и молча взирали на нас.

Только подъехав к самому богатому дому, в котором жил городской глава Луффо Нумаи, мы встретили более-менее теплый прием. Жилище Нумаи напомнило мне палаццо Медичи во Флоренции: в три этажа, с рядами высоких и широких прямоугольных окон, оживляющих светло-коричневую каменную кладку. Как и дворец Медичи, дом Нумаи без всяких излишеств — печальное зрелище для тех, кто привык к сверкающим фасадам римских палаццо.

Когда Джироламо постучал, дверь открыла кухарка в грязном переднике. Она так поразилась появлению правителя Форли, что повернулась к нему спиной, оставив стоять в дверях, и принялась звать своего господина.

Луффо Нумаи был старшим политическим советником и посредником Пино Орделаффи, а затем его сына Синибальдо, пока не стало ясно, что побеждает Джироламо. Тогда он поклялся в верности новому правителю Форли, да так убедительно, что граф доверил ему ключ от нового палаццо Риарио.

Сер Луффо Нумаи сбежал по ступенькам к двери и всплеснул руками, изображая неуемную радость при виде новых обитателей городка. Он поклонился так истово и размашисто, что все мы непременно засмеялись бы, если бы не были так измучены путешествием.

Нумаи взбежал обратно по лестнице и вернулся со связкой ключей, которые вложил в руку графа. Когда Джироламо направился к своему коню, Нумаи подскочил к экипажу Катерины.

Сер Луффо был одет как купец, в тунику из серого шелка-сырца и простые черные рейтузы, на нем не было ни золота, ни украшений. На макушке у него сияла лысина, обрамленная тонкими темными волосами, доходившими до плеч. Он носил круглые очки, которые постоянно поправлял, не сознавая того. Я решила, что ему далеко за пятьдесят.

— Ваше сиятельство! — воскликнул Нумаи, стискивая руки словно в смущении, когда Катерина придвинулась к окну. — Я и забыл, как вы ошеломляюще прекрасны! Каждый раз, глядя на вас, я восхищаюсь все больше! Прошу, умоляю, окажите мне честь, отобедайте со мной сегодня вечером! Ваш супруг и наш господин велел мне просить ответа у вас. Я был бы счастлив приветствовать вас подобающим образом! — Каждую фразу он подчеркивал, подобострастно всплескивая руками.

— Сер Луффо!.. — устало произнесла Катерина, вымученно улыбнулась, кивнула и отодвинулась от окна кареты.

Наш отряд снова тронулся в путь, и через несколько минут мы уже входили в новый дворец Риарио. Немногим больше дома Нумаи, он представлял собой длинное прямоугольное строение из разных по размеру кирпичей всех оттенков оранжевого, белого и серого, выгоревших на солнце. Парадный фасад прорезали два ряда высоких арочных окон, по шесть с каждой стороны от двери. В последнем этаже окна были маленькие и круглые.

Я вошла в дом вместе с Катериной, детьми и их нянькой Лючией и отправилась на поиски детской. Здесь не было гладких мраморных полов и лестниц, стен, завешенных гобеленами с золотой нитью, только скрипучий деревянный пол из неровных досок, частично закрытый старыми грязными коврами. Стены оштукатурены очень плохо, на них зияли трещины. Когда мы поднимались по лестнице, деревянные перила опасно шатались под рукой. Кое-где на глаза попадались отголоски прежней жизни: портрет Катерины, бесценная ваза, золотой канделябр, чудесное покрывало, — но в целом дом казался заурядным, старым и мрачным.

Несколько лет назад Катерина прожила в нем пару месяцев, но в ее письмах из Форли не было жалоб на дом. Я решила, что новое палаццо Риарио казалось ей тогда по-сельски оригинальным и вполне подходящим для жизни, если в любой момент можно уехать в Рим.

Я помогла няньке Лючии отыскать детские вещи и уложить малышню спать. Потом я спустилась на первый этаж, пошла по узкому коридору в поисках комнаты госпожи и, к несчастью, повстречалась с Луффо Нумаи. Он привел нам в помощь слуг, знакомых с домом, которые с готовностью согласились поработать недельку бесплатно.

Городской глава представил их Джироламо и теперь блуждал по дому в поисках правительницы Форли, видимо, желая напомнить ей о приглашении на обед. Мы с сером Луффо стремительно шагали навстречу друг другу в полутемном коридоре и едва не столкнулись.

— Ах! — воскликнул он, отпрянув. — А вот тебя я раньше не видел.

Он сдвинул очки к переносице, сощурился и приблизился ко мне. Его глаза, увеличенные стеклами очков, вытягивались к внешним уголкам и кривились словно пиявки.

— А ты такая хорошенькая! Из камеристок мадонны Катерины?

Не успела я ответить, как его руки зашарили по моему корсажу и сжали грудь, как будто пробуя сливы на спелость.

Сер Луффо придвинулся еще на шаг, прижался ко мне всем телом и зашептал на ухо:

— Твоя госпожа славится красотой, но ты, честное слово, еще очаровательнее. Твои черные волосы и глаза, нос и губы…

Он попытался сунуть руку мне под корсаж. Я отшатнулась и отвесила ему тяжелую затрещину, отчего очки сера Луффо слетели с носа.

— Сучка! — вскрикнул он, но скорее удивленно, а не злобно, упал на колени и принялся шарить по тощему ковру в поисках очков.

Я прекрасно видела, куда они упали, но была опустошена событиями последних двух месяцев. Меня нисколько не волновало, какое впечатление я произведу на второго по могуществу человека в Форли.

Пока он ползал по полу, я холодно произнесла:

— Я сестра ее светлости, воспитывалась вместе с графиней при миланском дворе. Только попробуй еще раз ко мне прикоснуться!

Пока я говорила, он хлопал ладонью по полу и наконец-то нашел очки. При моих последних словах он нацепил их на нос, сидя на ковре, и посмотрел на меня снизу вверх с недоверием, но, как ни странно, без злобы.

— Ага, — протянул Нумаи, вглядываясь в мое лицо едва ли не с благоговением. — Теперь я вижу. Совершенно точно, ты дочка герцога Галеаццо.

— Меня удочерила герцогиня Бона, — огрызнулась я. — А теперь дай мне пройти.

В глазах сера Луффо вспыхнул какой-то странный вдохновенный огонек, когда он дотронулся кончиками пальцев до пострадавшей щеки.

— Какая сила! Я не причиню тебе зла, моя дорогая. Искренне извиняюсь за то, что расстроил тебя. Но… — Он качнулся вперед и прижался лбом к ковру, выражая рабскую покорность. — Умоляю, назови свое имя! Я буду вечно его повторять!

Нумаи пополз по ковру, помогая себе локтями, остановился, коснулся моей туфли и поцеловал ее.

Я была настолько ошеломлена, что ответила правду:

— Дея.

Он с восторгом уставился на меня и повторил:

— Дея! Я должен был сам догадаться, ты поистине богиня!

Я вспыхнула и заявила:

— Сер Луффо, прошу тебя, встань и дай мне пройти. — Это был не римский дворец, коридор тут оказался слишком узким, чтобы протиснуться мимо, пока он ползал по полу.

— Я встану, прекраснейшая из богинь! Но… не соблаговолишь ли ты сначала меня ударить, чтобы я мог подняться?

— Хватит, — зашипела я. — Вставай!

В ответ сер Луффо снова вжался лицом в ковер и закрыл голову руками, ожидая удара.

Я устала и уже потеряла терпение, мне хотелось найти Катерину, убедиться, что ее постель готова, и наконец-то, после недельного путешествия, лечь на нормальный матрас. Это шло вразрез со всем, чему учила меня Бона, но я носком туфли легонько стукнула сера Луффо по пальцам, прикрывавшим лысую макушку.

— Сильнее, — потребовал он невнятно.

Я стукнула еще раз, довольно сильно.

— Сильнее, — умолял он, и на третий раз я пнула его так, что Нумаи завалился на бок.

— А теперь вставай немедленно! — приказала я сурово.

— Дея, моя дражайшая, ты будешь сниться мне сегодня! — Сер Луффо поднялся, задыхаясь от страсти. — Придет день, когда тебе потребуется моя помощь или что-то еще. Ты придешь ко мне такой, какая сейчас, и я отдам тебе все. Все, что угодно! Только попроси…

Он двинулся ко мне, как будто снова собираясь облапить, но я предостерегающе вскинула руку, и Нумаи замер.

Из коридора у меня за спиной донесся приглушенный смешок. Мы повернули головы — в нескольких шагах от нас стояла Катерина.

Она усмехалась, глядя на сера Луффо. Тот поднялся на ноги, объяснил, что привел в помощь слуг, и заметил, что графиня выглядит уставшей. Глава города пообещал устроить пир прямо у нас во дворце, вместо того чтобы везти господ к себе.

После чего Нумаи быстро откланялся. Катерина усмехалась, глядя, как он удаляется.

— Я слышала твою беседу с сером Луффо, — сказала она. — У него имеется одна слабость, которую ты явно можешь обернуть себе на пользу.

Первый раз за прошедший месяц мы засмеялись.

Катерина повела меня в спальню, где Марта — пожилая женщина, которая в Риме командовала двумя десятками горничных в палаццо Риарио, — помогла моей госпоже раздеться. Из сотен слуг, секретарей, кухарок и прачек, которые еще недавно обслуживали дворец Риарио, нам пришлось оставить всего двадцать. У детей была теперь одна нянька, а не три, у Катерины вместо дюжины камеристок только Марта и я.

В конце этого долгого дня мы с госпожой чуть живые повалились в постель, которая, к счастью, была застелена прекрасными простынями, доставленными из Рима вместе с мягкими подушками и тонкими покрывалами, лежавшими сверху. Только теперь Катерина наконец-то позволила себе заплакать от горького разочарования, вызванного потерей Вечного города. Разразившись слезами, она уже не могла остановиться, и я обнимала ее, баюкая словно дитя.