— Шармута… — прошептал ей вслед Шакиб. — Блудница.

Ударив кулаком по перилам, вернулся в комнату. Он ведь не знал о ней почти ничего. Ни прической, ни одеждой, ни поведением она не походила на девушек из Атерета, одна из которых рано или поздно стала бы его невестой, а потом и женой. Когда мулла рассказывал о чернооких гуриях — прекрасных девах, которые ожидают праведников в раю, он, разумеется, представлял их в своих мечтах. Но райская красота волновала его не больше, чем драгоценности, выставленные в витрине ювелирной лавки в Бейруте. А эта иудейка заставляла его сердце биться где-то у самого горла, когда он видел ее силуэт на дорожках парка. Закрывая газа, он снова видел ее тонкие пальцы…

Повернулся ключ в замке и в номер вошел сосед.

— Земляк, ты сюда приехал в комнате сидеть? Вечерний кефир не пропусти.

По его довольному лицу было видно, что он прекрасно провел время.

— Здесь столько девушек отдыхает — почему ни с кем не познакомишься?

Шакиб пожал плечами:

— Алладин, даже если я с кем-нибудь познакомлюсь, о чем буду разговаривать? Про лагерь в Ливане? Или как я деду помогал зеленью торговать? Ты же сам говорил — женщина любит ушами.

— Скажи, что ты — шейх. Расскажи про детство во дворце.

— А потом выяснится, что я соврал. Как в глаза смотреть?

Алладин рассмеялся:

— Когда «потом», чудак? Сюда люди приезжают, отдыхают, получают удовольствие, а потом уезжают, чтобы никогда больше не встретиться. Обещай ей писать из дворца. У меня каждое лето новая девушка. Советский Союз очень большой — на автобусе неожиданно не приедет.

Он достал сигарету и протянул пачку Шакибу. Тот вежливо отказался. Алладин щелкнул зажигалкой, выпустил струю дыма в сторону балконной двери и продолжил:

— Даже в Киеве, где я четвертый год учусь, у меня несколько девушек в разных районах. Город большой, а им не обязательно знать друг про друга. Одна думает, что я на медицинском, другой сказал, что аспирант-физик. И со всеми хорошие отношения. Выпить хочешь?

— Наверное, можно…

— Можно, можно, — заверил его Алладин, доставая из чемодана бутылку водки, — рамадан давно кончился.

— При чем здесь рамадан? — Шакиб показал глазами на сигарету в руке соседа. — Ты уже давно здесь. Водка, табак, девушки — так можно и кяфиром стать.

— Я тебе страшную вещь скажу, сосед. Водку я больше всего люблю закусывать украинским салом.


* * *


На пляже Шакиб долгое время не решался снять джинсы. До этого ему приходилось бывать на море в секторе Газа, но только в обществе сверстников мужского пола. Здесь же со всех сторон его окружали практически обнаженные женщины разного возраста. Некоторые из них были в годах его бабушки, но и их тела были прикрыты лишь узкими полосками ткани.

— Купаться тоже в брюках пойдешь? — ехидно спросил его сосед.

Шакиб нехотя снял джинсы и быстро лег на живот, стараясь не смотреть вокруг.

— Али, иди к нам, — Алладин махал рукой спускавшемуся к пляжу парню.

Тот подошел, поздоровался и бросил свою сумку на камни рядом. Шакиб продолжал лежать на своем полотенце. Парень присел на корточки и, улыбаясь, протянул руку:

— Меня Али зовут.

Не вставая, Шакиб представился.

— Да вы же земляки, — спохватился Алладин, — оба палестинцы.

Улыбка неожиданно сошла с лица нового знакомого. Резко выпрямившись, он подобрал сумку и бросил, уже уходя:

— Я тут с кубинцами договорился в волейбол поиграть. Пока.

И зашагал в дальний конец пляжа.

— Что это с ним? — удивился Алладин. — Вы с ним раньше не встречались?

— Первый раз вижу, — пожал плечами Шакиб.

Звуки шагов по железной лесенке заставили его обернуться. Она! В ярко-красном купальнике, потряхивая длинной челкой, Алла спускалась к пляжу, оживленно болтая с блондинкой в соломенной шляпе. Дыхание у него перехватило и жар, исходящий от камней, показался нестерпимым.

— Ты куда смотришь? — тоже повернул голову Алладин. — Да это же Жанна!

— Ее Аллой зовут, — угрюмо пробурчал Шакиб.

— Это Жанна, моя знакомая, — возразил Шакиб. — Шляпа ей идет.

— Алла без шляпы, — прозвучал тихий ответ.

— А-а, эта, вторая. Ну, брюнетки не в моем вкусе, — Алладин придирчиво оглядывал обеих девушек.

Неожиданно Шакиб сел на полотенце и, глядя прямо в глаза соседу, очень серьезно спросил:

— Как с ней познакомиться?

— Так ты же и так знаешь, как ее зовут, — удивился Алладин.

— Мы только познакомились, и сразу поругались. Надо начинать все сначала.

— Брат, мы же на пляже — это лучшее в мире место для знакомства. По своему опыту скажу, что самый безотказный способ — подплыть к девушке в воде. Никто не отвлекает и масса поводов для комплиментов: загар, фигура, купальник, стиль плавания…

— Я плавать не умею, — обреченно сказал Шакиб.

— Проблема… Но не беда — подплыть можно и на матрасе. Предложишь ей подержаться за край и передохнуть. Или скажешь, что у тебя судорога и попросишь отбуксировать к берегу. Да мало ли чего можно придумать, — вошел во вкус Алладин.

«Матрас… Где взять матрас?» — идея уже захватила Шакиба. Ничего не объясняя, он вытащил деньги из кармана джинсов и, забыв про смущение, прямо в плавках побежал в сторону парка.

— Следи за ней, — бросил он на бегу Алладину, — я скоро.

На улице напротив проходной санатория работал небольшой ларек, торговавший пляжными принадлежностями. Шакиб понесся туда сломя голову.

— Матрас, мне нужен матрас! — выдохнул он в маленькое окошко.

— Матрасы все разобрали, — развела руками пожилая продавщица, — берите вот ласты.

— Я плавать не умею. Мне нужен матрас!

— Ну, тогда круг возьмите — большой, вас выдержит. Я вам надую, у меня компрессор есть.

— Давайте, — обреченно махнул рукой Шакиб, — только побыстрее.

— Три пятьдесят с вас.


Обратно он летел, надев круг на себя, чтобы не тратить время на приготовления. На верхней площадке лестницы остановился и огляделся. Вот она! Стройная фигура в красном купальнике была видна издалека. Стоя в воде по пояс, Алла оттолкнулась ногами и по-мужски, саженками поплыла от берега. Прыгая через две ступеньки, Шакиб в два счета оказался внизу и рванул к морю.

Алладин, услышав топот по камням, поднял голову и замер. Мимо него, разбрасывая камни, несся сосед с перекошенным лицом. Глаза его, устремленные в море, горели безумием. Торс же его опоясывал ядовито-зеленый надувной круг, изображавший гуся. Впереди подпрыгивала изогнутая шея и с хищно разинутым клювом, а сзади болтались две ярко-красные лапы с перепонками…


Вечером, сидя в номере, Шакиб мрачно пил водку, не обращая внимания на нехитрую закуску, которую ему принес сосед с ужина (сам он выходить из комнаты не решался).

— Все не так плохо, — давясь от смеха, рассуждал Алладин, — по крайней мере, привлек внимание всех женщин на пляже. Только ты не использовал свой шанс. Когда твоя Алла стала захлебываться водой от смеха и тонуть, надо было броситься ее спасать…

— Заткнись! — грубо оборвал его Шакиб, опрокинул в себя стакан водки и, закрыв голову руками, повалился на кровать.


* * *


На пляже Шакиб больше не появлялся. С утра уходил гулять в приморский парк, глазел на диковинных птиц павлинов, ел пирожки с сыром и пончики в летнем кафе, а потом бродил по аллеям, вспоминая строки из суры «Аль-Бакара»: «Обратитесь за помощью к терпению и молитве». Дедушка часто повторял, что когда посланника Аллаха (мир ему и благословение) одолевала забота или печаль, он начинал молиться. Но назвать его нынешнее состояние печалью было бы не совсем точно. Скорее, это была досада, и даже злость на самого себя. «Она — не для меня!» — твердил он, запивая пирожки теплой минералкой. «А для кого? — возражал ему кто-то упрямый из глубины подсознания. — Ты что — хуже других?» «Она же — иудейка, враг!» — решительно парировал Шакиб. И снова обращался к Корану: «Запрещает вам Господь брать в близкие друзья тех, кто воюет с вами из-за религии и выгоняет вас из ваших домов или помогает изгнанию вас…» Возвращаясь в санаторий в конце дня, старался ходить по дальним закоулкам парка, чтобы не встретить ту, о которой так и не смог запретить себе думать.

— Алладина не видел?

Занятый своими мыслями, Шакиб даже не заметил, как Алла оказалась прямо перед ним.

— К-кого? — растерялся он.

— Ну, Алладина. Вы же с ним соседи по комнате! — Алла явно нервничала.

— Не видел.

— А где он может быть? Давай поищем.

— Да что случилось-то? — наконец пришел он в себя.

— К нему жена приехала.

— Какая жена? — удивился Шакиб. — Разве Алладин женат?

— Оказывается, женат. Я сейчас через проходную шла, а там Шалва Георгиевич с какой-то решительной дамой сцепился — не пропускает на территорию. А та не отступает, кричит: «Я — жена Алладина!» Видно, что долго наш Шалва не продержится под таким напором. А Жанна полчаса назад накрасилась и пошла с твоим соседом встречаться. Надо их найти, а то беда будет!

— В комнате их быть не может, — заверил Шакиб, — он ключ забыл на столе.

— И к нам они не приходили. Пойдем, поищем на берегу.

Ночное убежище на лежаках оказалось занято, но, судя по голосам в темноте, какой-то другой влюбленной парой. Все укромные уголки санаторского парка они проверили минут за двадцать. Жанна с Алладином как сквозь землю провалились. Шакиб и сам не заметил, как взял Аллу за руку во время этого марафона, и решительно тащил за собой. Ни о каком смущении он теперь и не вспоминал. Просто вернул себе привычную роль мужчины и руководил процессом, а беспокойство за друзей сплотило их.