— Они убьют нас? — она беспрерывно шмыгала носом, на щеках виднелись мокрые дорожки от непрерывно стекающих слез.

— Арсан и Кондор уже едут. Нужно чуть-чуть еще продержаться.

— Тайгер, бросай волыну, — донеслось со стороны противника. — Лярву твою тогда не тронем. А тебя я все равно урою, живьем сожру. Маслят-то еще много осталось?

— Нет, Рен, нет. Только не сдавайся, — захныкала Марисса, — не оставляй меня им.

— Даже не думал. Не кипишись. Прорвемся, — попытался ее упокоить Рен.

— Ты мной подавишься, Сивый. Для тебя хватит, не переживай.

— Себе оставь, чтоб в жбон шмальнуть, когда на куски рвать буду, — под автоматной очередью Мари вся сжалась, зубы стали выбивать дробь.

Сколько времени продолжалась перестрелка, она не знала, пытаясь не нарваться на шальную пулю, нервно всхлипывая, старалась удержать нападавших со своей стороны. Один, совсем обнаглевший, рискнул покрыть разделявшие их машины расстояние. Марисса, как следует, прицелилась и выстрелила в него: он упал на полпути. Следующим выстрелом Мари зацепила еще одного, сильно высунувшегося из-за корпуса джипа. Она стреляла и стреляла, сменив пустой магазин, палила вновь. Из-за поворота показались две иномарки, которые на огромной скорости приближались к ним. Девушка узнала машины Арсана и Кондора. Через несколько минут все закончилось. В наступившей тишине раздавались лишь громкие всхлипы Мариссы. Она сидела у колеса, прижимая пистолет к груди, вцепившись в него двумя руками, и сильно вздрагивала при каждом рыдании. Девушка смотрела прямо перед собой пустыми остекленевшими глазами. К ней подошли Арсан с Ринаром.

— Девочка, похоже, в ступоре, — заметил Арсан.

— Молодец, малышка. Хорошо держалась.

Рен присел и высвободил из ее негнувшихся пальцев оружие. Он поднял Мариссу на руки и понес в машину.

Сидя на коленях у Ринара на заднем сидении автомобиля, она продолжала тихо плакать, трясясь всем телом, и смотреть невидящим взглядом. Рен с силой прижимал девушку к себе, пытаясь унять ее дрожь.

— Может ей коньячку? — предложил с переднего сиденья Арсан и протянул им бутылку.

— Давай глоточек, еще, — Мари захлебнулась, закашлялась и сфокусировала взгляд на Ринаре.

— Почему? Зачем?

— Тсс… Давай выпей еще, расслабься.

Влив в нее больше половины бутылки, он прижал голову Мари к себе и укрыл девушку своей курткой. Она затихла, задремав от усталости, изнеможения после схлынувшего адреналина и выпитого спиртного.


За столиком в гостиной возле камина сидели Рен, Арсан и Рамиль и что-то живо обсуждали. Мари спустилась по лестнице и присела к ним на диван. Голова нестерпимо болела.

— Испугалась? — спросил Арсан.

— Да, — чуть слышно ответила девушка.

Рен плеснул ей в бокал спиртного, она залпом выпила. Стало чуть легче.

— Я их убила, — прошептала она.

— А ты хотела, чтобы тебя убили? — жестко спросил Ринар.

— Рен, она же девчонка, — осадил его Рамиль.

По возрасту, он был старше остальных. Нос с горбинкой, пара морщинок на лбу. На висках уже серебрились седые волоски. Мудрый проницательный взгляд таких же темно карих, как и у Рена, глаз, сочувственно ощупывал девушку. Выглядел мужчина спокойным и рассудительным, чем сразу вызвал расположение Марисы.

— Эта девчонка двоих завалила, — хмыкнул Арсан, — Одного правда не наглухо, пришлось добивать.

— Ладно, ближе к делу, — Рен решил закрыть тему. — Арсан, подъедешь к Кондору. Ему, вроде как, помощь не помешает. Рамиль, проконтролируй с Шуринским.

— А… меня теперь в тюрьму посадят? — пискнула Мари.

Рамиль зашелся тихим хрипловатым смехом… Ринар и Арсан тоже ухмылялись.

— Ты не переживай по этому поводу. Там Кондор все зачистил. Он свое дело знает. Это наши дела, сами и разбираться будем. Иди, спать ложись, — ей ответил Рен.

— Я не смогу уснуть. Мне страшно.

— Иди, ложись. Я приду скоро, — с нажимом приказал Ринар.


Мари лежала, свернувшись клубочком. Тусклый свет ночника освещал ее лицо, по которому текли слезы. Она почувствовала, как матрас за ее спиной прогнулся под тяжестью мужского тела. Сильная рука обняла девушку и притянула к твердой груди ее обладателя. Ощущая спиной стальные мускулы этого невероятного мужчины, Мари стала постепенно успокаиваться. Как тепло и уютно было в его объятиях. Она погрузилась в сон.

Он смотрел на спящую девушку: ее яркие волосы разметались по кровати пушистым облаком. Такая наивная, чистая, нежная, при всей своей показной браваде, такая маленькая и хрупкая, она лежала у него на груди и напоминала рыжего котенка. Юное лицо с закрытыми глазами, детской гримаской губ показалось ему вдруг таким беззащитным и трогательным.


Марисса проснулась от прикосновений пальцев к своему затылку, они ласкали его, перебирали пряди длинных волос. Ее щека покоилась на чем-то жестком, что при ближайшем рассмотрении оказалось грудью Ринара. Мари обнаружила, что руками и ногами обвилась вокруг тела мужчины, накрыв его собой, как одеялом. Она мысленно поздравила себя с такой наглостью и, задрав подбородок, заглянула в его глаза цвета горького шоколада.

— Доброе утро.

— Проснулась? Как себя чувствуешь?

— Ничего вроде… Ринар, вчера… они же могли убить нас…

— Могли.

— За что? Почему ты такой спокойный? Ведь мы чуть не погибли там на дороге.

— Мари, послушай. Тебя там не должно было быть. Обычно я на базу один мотаюсь. Я никогда не возил туда с собой женщин. Они меня ждали, одного, — объяснил он тихо.

— Но… они бы тебя тогда точно убили. Их так много было.

— Да. Наверно да, — ровным безэмоциональным тоном ответил мужчина.

Мари провела пальчиком по его обнаженной груди, очерчивая мышцы, обвела ореол вокруг его соска. Перед глазами застыла картина: Ринар, лежащий на заснеженной дороге, такой же холодный и неподвижный, как вся природа вокруг. Кровь и падающий неторопливыми хлопьями снег… Сердце болезненно сжалось. На глаза навернулись слезы. Рен перевернул ее на спину и заглянул в глаза. То, что он там увидел, окатило его волной ярости. Он глухо заговорил, чеканя слова:

— Это моя жизнь. Я знаю, что делаю и чем рискую. Я разберусь с этим дерьмом. И… твои сопли мне на х… не нужны.

Ринар резко отпустил девушку, встал и вышел. Марисса некоторое время смотрела на захлопнувшуюся дверь, затем уткнулась лицом в подушку и позволила, наконец, прорваться рыданиям. Влага текла из ее глаз непрекращающимся потоком, опустошая, очищая сердце и душу от накопившихся там разрушающих эмоций, которые сносили собой все тщательно выстроенные ей барьеры.

Мари целый день пролежала на кровати, отказываясь выходить из комнаты. Видеть никого не хотелось. Все внутри как будто застыло после пролитых слез. Она сознательно замораживала все пытающиеся там разгореться ненужные ей чувства, оставить лишь одно разумное — чувство самосохранения.


Наутро следующего дня, она, открыв глаза, обнаружила возле своей головы небольшую бархатную коробочку и лежащий под ней простой белый листок бумаги. В коробочке лежал кулон, потрясающе прекрасный. Крупный камень каплевидной формы в лучах утреннего солнца то сиял небесной голубизной, то вспыхивал зелеными отблесками морской глади. Он завораживал. Маленькие бриллиантики, вкрапленные в золотую оправу вокруг него, добавляли блеска всему этому великолепию. На бумаге было написано от руки: «Это аквамарин. У него цвет неба, цвет моря и твоих глаз. Не грусти, Котена.»

«Ну вот, пипец, приехали», — подумала Марисса. — «Ринар-романтик — это что-то новенькое в его репертуаре. И что бы это значило? Решил заинтриговать меня? Пять с плюсом — у тебя получилось».

Глава 13

Ринар, похоже, сильно разуверился в ее способности подбирать гардероб. Ну что ж, сама виновата. Они поехали к Розе, как называла ее про себя Мари. Примеривая кучу одежды, Марисса возмущалась: «Зачем мне столько?», получая взамен полное игнорирование своих протестов. Зато платье на мероприятие в честь помолвки Алана и Сандры было просто чудесным. «Помолвка… хм… на западный манер. У нас все просто: пошли в ЗАГС, подали заявление, расписались. Ну что за люди? Зачем все так усложнять-то? Деньги девать некуда», — бурчала про себя Мари. В салоне меховых изделий и ювелирном бутике она уже не бунтовала, понимая бесполезность своих возражений: «Он все равно всегда все делает так, как ему надо, зачем тратить время на бесполезные споры…»

Вернувшись от Люсика, с помощью Светланы она облачилась в бальное платье и, накинув сверху, по ее мнению, слишком шикарную шубу, спустилась вниз, где ее ждал Кондор, исполняющий роль водителя. У Тимура отвисла челюсть. Глядя на его вытянутую физиономию, Марисса откровенно забавлялась: «Ну как тебе курица ощипанная? А вот ты как Пернатым был, так им и останешься, чучело брутальное».

Марисса и сама себе удивлялась. В платье из золотистого шелка с пышной юбкой, задрапированной крупными складками, в тесном корсете, высоко приподнимающем ее небольшую грудь и придающем ей соблазнительный объем, она была похожа на принцессу из сказки. Диадема в собранных в высокую прическу волосах довершала впечатление. Конечно, в корсете было неудобно и туфли на высоком каблуке в тон основному наряду были просто мучительными, но взгляд Ринара, который остановился на ней, заставил забыть ее об этих несущественных мелочах. В конце концов, красота всегда требует жертв.

Когда Марисса вошла в бальный зал, Рен стоял в компании небезызвестных ей лиц: Алана, Дена и Алекса. Сандра и Джессика, — «Ну куда же без них?» — Лия и Рита блистали роскошными туалетами в обществе не менее элегантно одетых мужчин. Ринар в костюме цвета горького шоколада и рубашке карамельного оттенка выглядел просто изумительно. У Мариссы потекли слюнки. Но слюной захлебывалась не одна она. Джессика бросала на нее злобные, полные ненависти взгляды. Она не отходила от Ринара ни на шаг, постоянно стараясь прикоснуться к нему по любому поводу, бросала ему многообещающие взгляды, сладко улыбалась и ворковала, как голубка.