Ринар некоторое время гипнотизировал ее взглядом, без тени улыбки, не выражая никаких эмоций. «А она не так проста, как кажется», — подумал он.

— Хорошо. Этот вопрос закрыли. Остальные пункты на повестке дня мы без тебя обсудим. Можешь идти.

Мариссе, вот тут, второй раз повторять было не надо. Она вскочила и пулей устремилась наверх, подальше от своих мучителей. Как Рен собирался воплощать план действий в жизнь, ей обдумывать как-то не хотелось. Вступать в близкие отношения с этим бездушным, жестоким и опасным человеком, но таким великолепным и притягательным образчиком мужской половины человечества было, по меньшей мере, глупо.

Обычно, Мари старалась особо не умничать. Ей даже нравилось при случае прикидываться идиоткой, основываясь на поговорке: дуракам легче живется. И еще, памятуя о том, что мужчины умных женщин не любят: они их либо бояться, либо не знают, что с ними делать. Но в данном конкретном случае, решила она для себя, тупить не имеет смысла. И не преминула себе отметить пунктик: «Привязываться и тем более увлекаться Реном не стоит, все чувства под замок». Мари уже знала, как это бывает больно, и второй раз наступать на одни и те же грабли не собиралась: «Шишки женщину не красят».

Глава 9

Утром следующего дня Марисса, приведя себя в порядок и позавтракав в одиночестве на кухне, Рена искать намеренно не стала: «Ему надо — вот пусть и суетиться».

Она лежала на кровати на животе и, помахивая ножками, старалась осознать происходящее, втайне надеясь, что у Ринара опять какие-нибудь дела: «Лучше бы этот гаденыш вообще сгинул где-то в дебрях мегаполиса, я, совсем бы, не расстроилась, ну ни чуточки. Неправдоподобно, конечно, но помечтать-то можно».

Мари почувствовала на себе взгляд и, повернув голову в сторону двери, увидела Ринара. «Опять подкрался. Вспомни г… вот и оно», — удрученно вздохнула про себя.

— Собирайся, одень что-нибудь теплое и возьми с собой вещи на два дня, — отдал он команду.


Они ехали долго по шоссе, затем свернули на проселочную дорогу, потом в лес. В салоне негромко играла музыка. Оба молчали. Мариссе не хотелось начинать разговор первой, просто не знала, о чем говорить. И так все ясно. Машина подъехала к небольшому двухэтажному деревянному домику за невысоким дощатым забором. Сразу при входе, после маленького коридорчика с вешалками для одежды, находилось небольшое помещение вроде кухоньки, а за ней еще одна просторная комната с камином посередине. В углу стояла внушительных размеров кровать, покрытая пушистым пледом. Перед камином лежало что-то похожее на перинку под покрывалом с подушками, раскиданными по периметру. Рен скрылся за дверью где-то в глубине помещения. В комнате зажегся свет: наверно завел генератор. Вернувшись, начал растапливать камин.

— Сейчас станет тепло, выложи пока продукты из багажника. Холодильник вон там, — он показал жестом на пристройку, через которую вошли.

Мари выполнила требуемое и стала рассматривать обстановку. На стене висели охотничьи ружья и ножи, красивые. И даже арбалет. Ее внимание привлек пистолет, который как-то не вписывался в остальной арсенал.

— А глок в этой коллекции что делает?

— Это, наверно, Кондор прикололся. Он у нас мужик веселый, — улыбнулся Рен.

«Да уж, веселый», — хмуро пробурчала про себя Марисса. — «Просто обхохочешься».

— А можно посмотреть? — она жадно разглядывала оружие.

— Ну, посмотри, — Ринар не спускал с нее внимательного взгляда.

Мари взяла глок, вытащила обойму. «Заряжен», — хищно подумала она и украдкой бросила взгляд на Рена. «Вот если я его сейчас шлепну, что мне за это будет?» — Марисса вернула обойму на место, передернула затвор и сняла с предохранителя. «Че будет? Че будет? Секир башка тебе будет», — ответила она себе. На ее руку, держащую оружие, сверху легла тяжелая мужская ладонь.

— Поранишься, — мягко, но с нажимом произнес Рен.

Мари приняла свой самый невинный вид.

— Я просто пострелять хотела. Там во дворе мишень заметила. Можно?

— Ну, пойдем, — задумчиво сверля ее взглядом, ответил Ринар.

Встав в метрах тридцати от мишени, Мари расставила ноги на ширину плеч для равновесия и, подняв пистолет двумя руками, прицелилась. После трех выстрелов ее остановил увесистый шлепок по заду.

— Попку не оттопыривай. Спину прямо держи.

Расстреляв всю обойму, Мари побежала оценить результат. Рен пошел за ней. Он хмурился.

— Неплохо для девчонки. Где так стрелять научилась?

— А почему я тебе все рассказывать должна? Ты мне ничего не рассказываешь.

— А ты чего знать-то хочешь?

— Чем ты еще занимаешься помимо агентства и клуба.

— Ну, ты наглая…

— Наглость — второе счастье. Ты меня втягиваешь в какую-то авантюру, кидаешь на амбразуру, а я как слепой котенок.

— Не уверен, что со свернутой шейкой ты себя будешь чувствовать счастливой. Тебе я достаточно рассказал, из того, что тебе действительно нужно знать, — в его тоне отчетливо проскальзывала угроза.

— Ну, спросить-то можно было? — уже тише проговорила Мари, стараясь голосом не выдать свой испуг.

Рен подошел ближе и провел пальцем по ее щеке:

— Есть вопросы, которые задавать не стоит, особенно мне. Пошли, — они вернулись в дом, захватив по дороге бутылку коньяка, сок, стаканы и перекусить.

Ринар придвинул небольшой столик к камину. Разувшись, они расположились на покрывале. Повисшее в воздухе плотное, тяжелое молчание начинало угнетать.

— Ну, что молчишь?

— Ты же сам сказал, чтобы я вопросов не задавала. А у меня только те вопросы, которые тебе не понравиться.

— Например?

— Я спрошу, если ты обещаешь ответить.

Рен ухмыльнулся: «Забавная девчушка, и прет, ведь, как маленький бульдозер».

— Ладно, давай так. Я отвечаю на твой вопрос, а ты — на мой. Что-то вроде игры. Идет?

— Хорошо.

— Ты не ответила, кто тебя стрелять научил.

— Димка. Он сказал, что талант не пропьешь, — буркнула Мари.

— А кто у нас Димка?

— А это уже второй вопрос, — заметила Марисса.

Рен рассмеялся.

— А девушка у тебя есть? Ну, или невеста.

— Нет. Так кто такой Димка?

— Друг.

— Хорошие у тебя друзья.

— Какие есть. Мир не без добрых людей.

«Ну про твоих дружков я лучше промолчу, чтоб не выхватить», — Мари уже изучила характер мужчины.

— А где он ствол взял?

— Понятия не имею. Не интересно было, — разговор не клеился.

— А у тебя парень есть?

— Да… Нет… Надеюсь, что еще есть, — Марисса всхлипнула.

То ли коньяк начал действовать, то ли это был результат нахлынувших эмоций, но она вдруг неожиданно для себя самой начала выкладывать, как на духу:

— Они сильно избили его. Эти отморозки у нас в общаге жили. Они не студенты. Какие-то дела с комендантом нашим мутили. Вот он и выделил им комнаты. Алик, один из них, к сестре моей приставал, проходу не давал. Она его динамила, а он тогда решил силу применить. Несс от него у девчонок под столом за скатертью пряталась. А он в комнату к нам ворвался и давай меня трясти, чтоб я сказала, где она. Я тогда по комнате как мячик летала, а потом он меня к шкафу толкнул и сказал, что если я сестру не выдам, то он мне нос сломает. А я ответила, пусть только попробует, я тоже за себя не отвечаю. Так он кулаком рядом с моей головой так ударил, что шкаф проломил. Потом ушел и больше меня не трогал. Зато его друг Хус один раз чуть не изнасиловал меня. Ввалился пьяный к нам в комнату и на кровать повалил. Такой сильный, я только будильник большой такой, тяжелый со стола схватить успела и по голове его — со всей дури, только так вырваться смогла и убежать. Потом мы по пожарной лестнице к себе в комнату ходили, чтоб их в коридоре не встретить. А затем они пропали куда-то. До конца первого курса их не видно было. В тот день, когда ты меня у Зибара увидел, мы с сестрой на студенческой дискотеке были. Эти ушлепки там снова появились. Сестру не нашли, а меня схватили и в машину запихнули. А Андрюшку избили за то, что он за меня заступился. Их трое было, здоровые такие, а он…, — слезы градом катились по щекам Мариссы.

Ринар забрал у нее стакан и опрокинул на спину, головой на подушки, нависая над девушкой.

Провел пальцами по щеке, стирая слезы, и дотронулся до нижней пухлой губки. Глаза Мариссы снова были того поразительного нефритового цвета, напоминающего морскую глубину.

— У тебя глаза цвета моря, — задумчиво тихо произнес Ринар.

— У меня серые, — шмыгнула носом Мари.

— Ты просто сейчас их не видишь.

Рен накрыл своим ртом ее губы, лаская их языком. Он осторожно посасывал нижнюю полную губку. Постепенно поцелуй становился все настойчивей. Его язык вторгся в теплую глубину ее рта, исследуя его, пробуя на вкус. Одной рукой перебирая шелковистые пряди ее длинных волос, другой рукой он крепко сжимал ягодицу девушки, заставляя ближе приникнуть к нему, почувствовать тяжесть его тела. Марисса обняла мужчину за сильные плечи, погружаясь в волшебство поцелуя. Так ее еще никто и никогда не целовал. Так нежно и так требовательно одновременно. Ощущая жар его кожи через ткань одежды, его натренированные мышцы под своими руками, Мари испытала сладкое томление, захватившее каждую клеточку ее существа. Его пальцы с бедер девушки переместились под свитер на грудь, дразня и сминая ее, пока восторг, древний, как мир, не охватил Мари. Она позволяла жадным, горячим мужским рукам ласкать ее, будя неведомое доселе желание. Его запах опьянял: аромат дорогой парфюмерии смешанный с флюидами мужественности. Марисса недовольно застонала, когда он оторвался от ее губ для того, чтобы стянуть с нее мешавший ему свитер. За это время, придя в себя и осознав, что Рен собирается сделать, и его не остановить, как тех мальчишек, с которыми она привыкла иметь дело, Марисса решила, что настал момент признаться. Оставшись в одном кружевном лифчике, она стыдливо прикрыла грудь руками.