мог шевелить пальцами рук и ног. Они быстро спустили его

вниз и, посадив около камина, начали растирать, что позво-

лило ему прийти в себя. Ученики и раввины синагоги были

поражены поступком этого уже немолодого ученика и при-

шли к мнению, что Илель заслуживает того, чтобы ради него

был нарушен шаббат. Позже раби Илель стал одним из луч-

ших учеников этой ешивы, выдающимся раввином, который

ко всему прочему в течение сорока лет возглавлял Санедрин,

Верховный иерусалимский суд.

Акива внимательно слушал раби Иошуа. Тот продолжал:

– Он смог воспитать целую плеяду великих раввинов, сре-

ди них был и наш учитель, раби Йоханан бен Закай, перед му-

дростью которого мы преклонялись. Раби Йоханан бен Закай

рассказывал о том, что он был самым молодым из восьмиде-

сяти учеников раби Илеля и самым слабым. Акива, ты мо-

жешь себе представить, какими были другие ученики, если

наш учитель, основатель этой ешивы, был среди них худшим?

Мы думали, что он говорит это из скромности, но он много

раз повторял, что там были люди необычайной мудрости, осо-

бенно выделялся среди учеников Йонатан бен Узиэль, кото-

рому удалось составить устные комментарии ко всем книгам

Пророков. Когда раби Йоханан бен Закай нам рассказывал это

без всякого смущения, мы не могли поверить, что такой вели-

кий человек был самым слабым учеником.

– О мудрости раби Йоханана бен Закая мы часто слы-

шим на уроках раби Элиэзера, – произнес Акива. – И чтобы

мы поняли, каким великим человеком был его учитель, раби


Элиэзер говорит о нем: «Если собака выпьет немного воды

из моря, разве это будет заметно? Море даже не ощутит это-

го. И мои знания так же малы перед знаниями моего учителя

раби Йоханана бен Закая, как глоток, выпитый собакой».

– Да, раби Йоханан бен Закай был великим раввином, и

иногда мне его очень не хватает, его мудрости, спокойствия,

рассудительности. Для нас и всех раввинов Иудеи он был бес-

спорным авторитетом, его мнение уважали все. А сейчас, бы-

вает, мы неделями можем спорить в Санедрине по одному во-

просу, приводить доводы, доказательства и прочее. Наверное,

один из немногих вопросов, в котором мы с раби Элиэзером

единодушны, это то, что наши знания и мудрость меркнут пе-

ред его знаниями.

Час уже был поздний, раби Иошуа взглянул в окно, осве-

щенное лунным светом, и произнес:

– Ладно, Акива, уже совсем поздно. Необходимо поспать

хоть пару часов, чтобы бодро себя чувствовать на утренней

молитве.

* * *

Годы шли один за другим, и Рахель уже долгих двенадцать лет

не видела своего мужа. Она исправно отправляла ему день-

ги и воспитывала детей. Иошуа, старший сын Акивы и Ра-

хель, которому исполнилось уже семнадцать, учился и по-

могал матери по хозяйству. Также младшая дочь, Шулямит,

которой исполнилось пятнадцать, помогала Рахель. Рахель

думала, что со взрослыми детьми ей будет проще, но у нее

только прибавилось беспокойства. Она пыталась держать Ио-

шуа рядом с собой, опасаясь, что он может примкнуть к груп-

пе иудеев, которые все еще продолжали партизанскую борь-

бу против римлян. Она предупреждала, что в случае пленения


римляне непременно отправят его рабом в Рим, и ей тогда

придется бросить все и последовать за ним. Эти доводы ма-

тери останавливали Иошуа, но после возвращения отца он

был готов примкнуть к восставшим. Римляне понимали, что

молодые иудеи, выросшие в разрушенной римлянами стране,

хотят взять реванш. Они всячески преследовали иудеев, при-

ветствующих военное сопротивление Римской империи, и

жестоко карали их. Поэтому Рахель просила Иошуа не сле-

довать их призывам, пока его отец не окончит учебу и не вер-

нется в Иерусалим. Жители Иудеи были недовольны больши-

ми поборами Римской империи, не хотели терпеть унижение

и предпочитали вооруженное сопротивление. Хотя после взя-

тия римлянами Иерусалима прошло уже около двадцати лет,

во всех концах страны продолжали вспыхивать малочислен-

ные восстания. Римляне подавляли любое сопротивление,

преследовали и жестоко карали зачинщиков, хотя в целом си-

туация была еще терпимой. Но когда императором Рима стал

Домициан, сын Васпасиана, он решил еще больше ужесточить

политику в отношении иудеев. Он повысил налоги и всячески

пытался бороться с иудейской религией, считая, что именно

она сплачивает народ и является причиной локальных восста-

ний по всей стране. Он даже думал запретить обучение в еши-

ве в Явне, в которой уже двенадцатый год обучался бывший

простой пастух Акива.

Учеба в Явне в это непростое время продолжалась до позд-

ней ночи. Акива, как и прежде, усердно занимался в еши-

ве вместе со своими молодыми друзьями и с жадностью ло-

вил на уроках каждое слово, исходящее из уст раби Элиэзера.

Каждое утро, проснувшись, позавтракав и прочитав утрен-

нюю молитву, он садился за изучение Священного Писания.

Его друзья по ешиве и раби Иошуа бен Хананья восторга-

лись успехами, сделанных Акивой, но раби Элиэзер все так


же прохладно относился к нему. Акива ничего не мог с этим

поделать, несмотря на то что за двенадцать лет уже приобрел

достаточно знаний.

Спор по поводу одного религиозного предписания между

раби Элиэзером и раби Иошуа зашел так далеко, что Санедрин

не смог решить, чью сторону принять. С наступлением темно-

ты раби Элиэзер и раби Иошуа покинули зал Санедрина и от-

правились в синагогу, чтобы продолжить бурное обсуждение.

В синагоге спор разгорелся с новой силой, и раввины решили

посвятить в него учеников, дав возможность высказаться ка-

ждому желающему. Акива, тщательно изучивший многие ре-

лигиозные предписания за двенадцать лет учебы в ешиве, знал

ответ, но не решался выступить перед раби Элиэзером. После

того как высказались все желающие, раби Иошуа обратился

к Акиве, поинтересовавшись, хочет ли он сказать что-либо по

этому вопросу. Раби Элиэзер не понимал, почему раби Иошуа

с такой симпатией и вниманием относится к Акиве. Раввин до

сих пор был убежден в его некомпетентности в подобных во-

просах. Но Акива был полон решимости доказать обратное.

Робко поднявшись со стула и набравшись смелости, он смог

дать точный ответ на заданный вопрос, наконец-то продемон-

стрировав накопленные знания. Свой ответ он обосновал ци-

татой из Торы, вызвав удивление у собравшихся своими глу-

бокими познаниями в Священном Писании. Затем, ответив

на несколько встречных вопросов пребывающего в недоуме-

нии раби Элиэзера, Акива спокойно вздохнул и сел. Раби Эли-

эзеру не давал покоя один вопрос: как такой ученик, начав об-

учение в сорок лет, смог в такой степени овладеть мудростью

Священного Писания? Продолжая сомневаться в глубине зна-

ний Акивы, он задал ему еще несколько дополнительных во-

просов и, получив очередные четкие и убедительные ответы

на них, отступил в недоумении. Ему было не по себе от того,


что ученик смог дать точный ответ на вопрос, вызвавший спор

между такими знатоками Священного Писания, как он и раби

Иошуа бен Хананья.

Многих учеников также беспокоил вопрос, как ученик,

раньше все время молчавший, дал ответ на вопрос, который

не могли решить два лучших раввина Иудеи. Но для раби Ио-

шуа это не стало неожиданностью. Он был рад, что Акиве на-

конец-то представился шанс продемонстрировать свои знания.

Раби Иошуа был счастлив и, глядя на задумчивое выражение

лица раби Элиэзера, улыбаясь произнес:

– Раби Элиэзер, ты великий раввин! Видишь, какого уче-

ника ты воспитал? Несмотря на то что раньше ты недооцени-

вал его, с сегодняшнего дня тебе придется уважать его и при-

слушиваться к его мнению.

* * *

После такого безусловного успеха Акива решил отправиться

домой, ведь прошло уже целых двенадцать лет с тех пор, как

он не виделся с женой и детьми.

Попросив разрешения у раби Элиэзера, Акива отправился

в путь, предварительно зайдя на рынок и прикупив сладостей

детям. Всю обратную дорогу он думал о том, как обнимет

свою любимую жену и детей, которые уже совсем взрослые, и

поделится с ними своими успехами. Акива собирался расска-

зать Рахель о высокой оценке, которой он удостоился от са-

мого раби Элиэзера, и о желании вернуться как можно скорей

в ешиву, чтобы продолжить занятия.

Свернув на свою улицу и собираясь пройти в свой дом, он

услышал громкий голос своего соседа Ишра:

– Прав был твой отец, что выгнал тебя из дома и лишил на-

следства! Он знал, что так и будет…


– Что так и будет? Что ты имеешь в виду? – спросила Ра-

хель, доя козу.

– Что ты будешь работать, стараться, трудиться для него,

а этот пастух бросит тебя.

– Перестань так говорить о моем муже. Он не пастух, он

учится в ешиве, – ответила Рахель, привыкшая к его злым

замечаниям.

– Несчастная ты женщина! И к тому же наивная. Ты все

еще веришь, что он где-то учится?

– Да, я уверена в этом.

– Он тебе за двенадцать лет даже письма не написал! Убе-

жден, он тебя забыл и, наверное, сейчас развлекается с другой

на те деньги, которые ты ему посылаешь.

По щекам Рахель потекли слезы, она была готова выслу-

шать всякое, но мысль о том, что Акива ее забыл, ранила ее до

глубины сердца. Она прекратила доить козу, собралась с сила-