той о том, что она с мужем и его будущими внуками никог-

да не покинут стены этого дома, но Рахель каждый раз громко

смеялась и говорила ему, что никогда не выйдет замуж и всег-

да будет жить только с ним. А когда он состарится, то уже она


будет ему делать ее любимую лепешку с сыром, а он будет ей

рассказывать разные истории.

Эти воспоминания были тем единственным, что утешало

Кальбу Савуа. Иногда он мог отказаться от ужина и просидеть

в своей комнате до самого вечера, вспоминая о тех прекрасных

днях. А когда приближалась ночь и слуги предлагали ему отпра-

виться в спальню, чтобы хоть немного поспать, он, по привычке,

проходя мимо комнаты Рахель, открывал ее дверь в надежде, что

все это только страшный сон и его Рахель, как и прежде, сидит

за столом, внимательно читая «Тэилим»* перед сном. Завидев

отца, Рахель, как всегда, вежливо попросит его подождать, пока

она закончит читать очередную главу, а затем крепко обнимет

его, желая спокойной ночи. Но он понимал, что все это в про-

шлом, и поэтому, закрывая дверь опустевшей комнаты Рахель

и ложась в свою кровать, желал только одного: чтобы, проснув-

шись, снова услышать голос своей дочери, которая одумалась

и решила бросить этого пастуха и вернуться к нему. Но время

шло, а Рахель так и не появлялась. Кальба Савуа становился все

молчаливее; и хоть он дал обет не говорить только с дочерью, он

перестал общаться со всеми сразу. И даже своему давнему дру-

гу Шэтии Кальба Савуа отказывал во встрече и не хотел с ним

видеться. Шэтия хорошо понимал, что происходит с его дру-

гом, и поэтому не раз настойчиво просил управляющего Эзру

устроить ему встречу с Кальбой Савуа, но всякий раз получал

отказ, пока однажды Кальба Савуа не согласился его принять.

* * *

Шэтия вошел и поприветствовал старого друга:

– Мир тебе, уважаемый Кальба Савуа.

* Тэилим – букв. «Псалмы». Книга была составлена царем Давидом.


– И тебе мир, Шэтия. С чем пришел? Ты же знаешь, сей-

час я себя не очень хорошо чувствую и все вопросы по поводу

пряностей ты можешь обсудить с Эзрой.

– Я не за этим к тебе пришел.

– А зачем? – глядя в сторону, безразлично произнес Каль-

ба Савуа.

– Надеюсь не вызвать твой гнев, но мне бы хотелось пого-

ворить о твоей дочери.

– У меня нет дочери, и я не хочу об этом говорить! – гром-

ко крикнул Кальба Савуа.

– Уважаемый Кальба Савуа, пожалуйста, позволь мне ска-

зать. Я понимаю, что все произошедшее очень мучает тебя, но

мы с тобой давно знакомы, я прошу тебя выслушать меня.

Кальба Савуа ничего не ответил.

– Я слышал от торговцев на рынке, что Рахель с Акивой

живут очень бедно, может…

Кальба Савуа не дал закончить Шэтии фразу, крикнув:

– Не произноси имя этого неграмотного пастуха, а также

его жены в моем доме!

– Прости, уважаемый Кальба Савуа, что рассердил тебя.

– Хорошо, что ты хотел сказать? – спросил он, чувствуя не-

ловкость за столь резкий тон в разговоре со своим давним другом.

После паузы Шэтия продолжил:

– Да, я слышал, что они живут очень бедно, а заработан-

ных ее мужем денег с трудом хватает на еду.

– Она сама этого хотела. Этот пастух думал, что он полу-

чит все мое богатство, но этому не бывать. Прожив еще не-

много в таких условиях, он убедится, что не добился своей

цели, и сразу бросит ее. Я убежден, что все это он затеял толь-

ко из-за моих денег.

– Думаю, что он не такой, я убежден, что он очень лю-

бит твою дочь. Я его давно не видел, но люди говорят, что он


изменился, стал другим человеком. Уважаемый Кальба Савуа,

ты делаешь столько добрых дел – может, дашь и ему возмож-

ность приблизиться к Торе?

– Ни за что. Я дал обет, что не буду общаться с дочерью,

пока она не бросит этого пастуха. Пускай они даже живут

в полной нищете и спят на улице.

– Ты согласился бы, чтобы и твой будущий внук жил в ни-

щете и спал на улице? Рахель беременна, у нее скоро родит-

ся ребенок, у тебя будет внук. Ты же так давно мечтал стать

дедушкой!

Новость о беременности Рахель растрогала Кальбу Савуа,

его отцовские чувства уже брали верх, но, вспомнив данный

им обет, он произнес:

– У нее будет ребенок от этого пастуха? Шэтия, что ты на-

делал, сколько горя ты мне причинил! Как ты мог привести

в мой дом этого человека…

– Прости меня, Кальба Савуа, я не знал, что все так прои-

зойдет. Я хотел помочь иудею. Признаться, я до сих пор корю

себя за это, но прошлого не вернешь. Кальба Савуа, ради на-

шей давней и доброй дружбы я прошу тебя: прояви милосер-

дие, прости их и прими в свой дом.

– Никогда! Я однажды послушался тебя и взял этого па-

стуха на работу, и вся моя жизнь перевернулась. Ты разбил все

мои мечты на счастливую старость, разрушил все, ради чего я

жил и трудился. Ты отнял у меня самое дорогое, мою малень-

кую Рахель.

– Прости, – опустив голову, грустно произнес Шэтия.

– Все происходящее – твоя вина, это ты привел в мой дом

этого пастуха. Я больше не хочу видеть ни их, ни тебя.

Шэтия покинул дом Кальбы Савуа в удрученном состоянии.

* * *


В это время Акива после тяжелого дня возвращался домой

в мрачном расположении духа. Зимой ему стало труднее добы-

вать дрова, так как путь в лес был неблизким, а теплой одеж-

ды у него не было. Вот и в этот зимний вечер ему удалось

продать только небольшую часть собранных им дров, и полу-

ченных денег едва хватило на лепешку и яйца. Акива вернулся

домой в скверном настроении и, отворив дверь конюшни, во-

шел внутрь.

– Здравствуй, любимый, – весело поприветствовала мужа

Рахель.

– Здравствуй, – сухо ответил Акива.

– Как прошел день?

Акива снял верхнюю одежду и ничего не ответил.

– Я только что все приготовила.

– Я не голоден, – ответил Акива.

– Что произошло, почему ты не в духе? – поинтересова-

лась жена.

– С наступлением холодов я уже не могу собирать так мно-

го дров, как летом, и заработанных денег с трудом хватает

даже на пропитание. Часть собранных дров приходится при-

носить, чтобы отапливать конюшню, а той небольшой части,

которая остается для продажи, иногда не хватает даже на то,

чтобы купить еду.

– Разве это повод для печали? Слава Б-гу, у нас есть кры-

ша над головой и эта пища – пусть и скромная, но зато мы не

голодаем.

– Разве это «крыша» – заброшенная конюшня? А то, чем

мы питаемся, ты называешь пищей? Не знаю, как мы прове-

дем эту зиму, ты же беременна, тебе нужен особый уход. Ра-

хель, знаешь, о чем я думал на обратном пути?

– О чем?


– Может, ты на время вернешься к своему отцу? Я уверен,

он примет тебя и все простит, а когда я накоплю денег, то при-

еду и заберу тебя.

– Вернусь к своему отцу, а ты найдешь себе жену моложе

меня и забудешь обо мне? Никуда я от тебя не уйду. Я что, по-

хожа на глупышку, которая сама откажется от такого мудро-

го мужа? Лепешка с козьим сыром с тобой вкуснее всех яств

на свете.

– Рахель, как ты можешь серьезно говорить о том, что

я смогу себе кого-то найти, тем более моложе тебя? Ты, на-

верное, издеваешься надо мной – какая молодая взглянет

на меня?

– Я не издеваюсь! Я тебя нашла, ты только мой, и мы всег-

да будем вместе.

– Пойми, если я буду один, я смогу уехать на север или юг

Иудеи и там устроиться пастухом. Буду жить в имении, а все

полученные деньги откладывать для нас.

– Я все равно не вернусь к отцу. Куда бы ты ни поехал, я

поеду с тобой.

– Я сейчас говорю серьезно.

– И я серьезно. Никуда я от тебя не уеду. Раз я решила стать

твоей женой, значит, была готова к трудностям.

Акива опустил голову и замолчал. Рахель немного подо-

ждала и продолжила:

– Знаешь, в хорошие времена, когда у тебя все есть, смо-

жет жить каждый. Мудрость состоит в том, чтобы суметь

прожить в трудные времена, сохранить семью, взаимоува-

жение. Этот период времени и есть настоящее испытание.

Слабые пары распадаются, подобно пламени, которое гаснет

от первого же дуновения ветра, а настоящие пары становят-

ся еще крепче, как костер, который от ветра только набира-

ет силу.


– Порой я так жалею, что втянул тебя во все это…

– Может, ты и жалеешь, но я ни о чем не жалею, у нас все

хорошо. Есть где жить, есть где спать, есть чем питаться, а в

шаббат мы живем почти как короли. А знаешь, что самое глав-

ное? То, что у меня есть ты, а у тебя есть я, разве я не права?

Акива ничего не ответил. И Рахель продолжила:

– Я думаю, что для этого и нужна человеку жена, чтобы

помогать и поддерживать его в трудную минуту. Любимый,

слава Б-гу, у нас все хорошо.

– Это ты называешь хорошо? Жизнь в конюшне. Ты, дочь

Кальбы Савуа, одного из самых богатых людей в Иудее, гово-

ришь, что все хорошо. Мы с трудом питаемся, мы даже кро-

вать купить не можем, все еще спим на стоге сена, это хоро-

шо? И за все это ты говоришь: «Слава Б-гу». Наверное, во

всей Иудее не встретишь людей беднее нас.

– Акива, не падай духом! Возможно, это испытания, и мы

расплачиваемся за наши ошибки в этой жизни или за те, что

совершили в прошлой, – нам этого не дано понять… Мы

должны просто смириться и постараться их преодолеть.