не ты, а мои деньги и хозяйство, – возмущался Кальба Савуа.

– Ему не нужны деньги, ему нужна я, – настаивала Ра-

хель. – Я могу ему помочь стать образованным человеком,

просто ему еще никто не давал этой возможности. Вот и ты

сейчас, ты даже не хочешь с ним встретиться и поговорить.

– Я готов с ним встретиться и поговорить, – согласился

отец, – но как со своим пастухом, а не как с твоим будущим

мужем.

– Ты не знаешь, какой он заботливый и ответственный, – от-

чаянно защищала любимого Рахель. – Если бы ты только ви-

дел, как бережно он обращается с животными, он волнуется за

каждую овечку, представляешь, как он будет смотреть за мной?

– продолжала увещевать отца девушка. – Ты же сам учил меня

судить о людях по поступкам, а не по словам. Уверена, он сможет


стать уважаемым раввином и хорошо относиться к окружающим

его людям, заботиться о них.

– Я говорил, имея в виду приличного человека, который

хоть чуточку образован. Который кроме овец и леса еще что-то

видел в своей жизни, читал, чему-то учился, – объяснял отец.

Рахель расплакалась:

– А ты не думал, что у него не было возможности учиться,

что ему нужно было работать? Думаешь, он в детстве мечтал

всю свою жизнь пасти овец? Отец, что с тобой? Сколько раз я

слышала от тебя слова великого раби Илеля*: «Не суди чело-

века, пока не окажешься на его месте», – а сам ты сейчас по-

ступаешь именно так.

– С каких пор изучение Торы стоит денег? – не уступал

отец.

– За изучение Торы не берут платы, но ученики ешив всег-

да насмехались над ним, – не сдавалась и Рахель.

– Значит, он этого заслуживал, – с уверенностью сказал

отец.

– Если он бедный, то это не значит, что он не человек и

с ним можно обращаться как с животным. Истинны слова ве-

ликого царя Шломо: «Бедный ненавидим бывает даже близки-

ми своими, а у богатого много друзей»**.

– Ты не выйдешь замуж за пастуха, не для того я тебя

растил. Даже в самом страшном сне невозможно представить,

что презренный пастух будет сидеть за столом рядом со мной

и моей дочерью. Ни за что! – отрезал Кальба Савуа.

– Если бы ты не был богатым и уважаемым человеком,

думаешь, люди к тебе относились бы с таким же почтением,

* Раби Илель – Великий мудрец и законоучитель эпохи Второго Храма. Воз-

главлял Санедрин в течение 40 лет.

** Книга Мишлей , 14:20 .


как сейчас? – спросила Рахель. – Многие из тех, кого ты

считаешь своими друзьями, всячески избегали бы тебя и на-

смехались бы над тобой. Акива не вор и не разбойник, он

честно работает, чтобы заработать себе на хлеб, – плача, об-

ращалась к отцу Рахель. – Разве не ты всегда говорил, что

любой труд заслуживает уважения? Разве царь Давид не был

в молодости пастухом, что, по-твоему, он сразу стал великим

иудейским царем? А наши праотцы Авраам, Ицхак и Яаков,

разве они не пасли овец? А Моше рабейну*, он тоже был па-

стухом. Ты же сам рассказывал, какой тяжелый путь им всем

пришлось пройти, – взывала дочь к разуму и памяти Каль-

бы Савуа.

Но Кальба Савуа не внимал словам своей дочери.

– Не сравнивай безграмотного пастуха с великими людь-

ми. Им было предначертано стать великими, а ему предначер-

тано… – Кальба Савуа замолчал, чтобы не обидеть дочь еще

больше.

– Откуда ты знаешь, что ему предначертано? – сквозь

слезы произнесла Рахель. – Может, и он сможет сыграть важ-

ную роль в судьбе нашего народа.

– Я тебе еще раз повторяю, это были великие люди, а тот,

о ком ты говоришь, невежественный пастух. Единственное,

что он может, это пасти овец, и все, что его ждет до конца его

дней, это овцы, пастбище и река.

– Ты еще услышишь о нем! Тебе будет стыдно за слова,

произнесенные об Акиве!

Видя, что дочь не унимается и не хочет выбросить из голо-

вы глупые мысли, Кальба Савуа сказал:

* Моше рабейну, в буквальном переводе – «Моше, Наш учитель». «Моше»

по-русски – «Моисей». Моше освободил евреев от египетского рабства и по-

лучил Тору на Синае.


– Забудь этого пастуха – вот мое последнее слово. Завтра

он покинет наш дом, а рядом с тобой будет молодой человек,

достойный тебя. В будущем ты меня будешь много раз благо-

дарить за то, что я уберег тебя от необдуманного шага.

Рахель выпрямилась, как струна, и с достоинством ответила:

– Отец, благодарю тебя за заботу, но я для себя уже все ре-

шила. У меня есть Акива, и я хочу стать его женой.

– Рахель, если ты продолжишь общаться с пастухом, а тем

более станешь его женой, то я даю обет, что вычеркну тебя

из наследства и не буду говорить с тобой, пока ты будешь

с ним. Уверен, что ты ему нужна только из-за богатства, и как

только он узнает об исключении тебя из наследства, бросит

тебя.

– Нет, он не такой. Отец, выслушай меня, пожалуй-

ста, – вся в слезах, произнесла Рахель. – Я видела, как тебе

было трудно одному воспитывать меня, и благодарна за то, что

росла, часто забывая, что у меня нет мамы. Не знаю, как тебе

одновременно удавалось быть для меня и отцом, и матерью,

ты самый лучший отец на свете. Я тебя умоляю, доверься мне,

пожалуйста, позволь мне стать женой Акивы, я не хочу терять

ни тебя, ни его.

Кальба Савуа еле сдерживал слезы. Он понимал: если дочь

уйдет, его сердце перестанет биться и жизнь потеряет всякий

смысл, так как его маленькая, прекрасная Рахель и была смыс-

лом его жизни, той, ради которой он жил. Но Кальба Савуа хо-

тел показать свою решимость, надеясь, что она одумается и

прислушается к его словам.

– Рахель, давай забудем об этом неприятном разговоре. Ты

единственное, что есть у меня в жизни. Я не буду выгонять

Акиву, пусть работает, пока я ему не подыщу новое место. Да-

вай решим, что этого разговора никогда не было, а сейчас иди

в комнату и забудь о нем.


Рахель, вся в слезах, пошла в комнату и проплакала день

напролет. Кальба Савуа запретил ей отлучаться из имения, и

поэтому она несколько дней не могла выйти из дома и пови-

даться с Акивой, который очень волновался за нее.

Когда Кальба Савуа уехал в город по делам, а управляю-

щий, которому было поручено не спускать глаз с Рахель, от-

правился в столовую, девушка, накинув платок на плечи, от-

правилась к реке.

Она все рассказала пастуху, и он задумчиво произнес:

– Я же тебе говорил, что ничего не получится. Ты молодая,

богатая, красивая, грамотная, а кто я такой – жалкий пастух?

Твой отец прав, из меня ничего не выйдет, я до конца своих

дней буду пасти овец. Раньше мы могли хоть изредка видеть-

ся, но теперь он запретит тебе появляться около реки. И нам

придется забыть о женитьбе.

– Ты быстро опустил руки, какие же вы, мужчины, сла-

бые, – улыбнулась Рахель. – Ты же пообещал учить Тору по-

сле нашей свадьбы, или ты уже передумал?

– Ничего я не передумал, – тихо ответил Акива.

– Замечательно, если ты не передумал, то и я не передума-

ла и не собираюсь отступать, пока ты не станешь грамотным

и уважаемым человеком.

– Я готов учиться, Рахель, я даже уже нашел раввина, ко-

торый готов мне в этом помочь. Я рассказал ему, что есть де-

вушка, на которой я хочу жениться и ради которой готов из-

менить свою жизнь. Конечно же, я не сказал ему, кто ты и кто

твой отец. Он оказался любезным человеком и даже пред-

ложил нам провести обряд в синагоге, в которой он служит

раввином.

– Видишь, Акива, не так все раввины и невежливы с то-

бой, как ты считал раньше, – сказала Рахель. Затем, немно-

го подумав, она произнесла: – Акива, это хорошо, что ты


рассказал мне об этом. Знаешь, что мы сделаем? Жди меня на

рассвете у выхода из имения.

– Зачем, что ты задумала? – забеспокоился Акива.

– Мы с тобой отправимся к раввину, и он нас тайно обру-

чит. И когда у отца будет хорошее настроение, я ему расскажу

об этом, и ему ничего не останется, как принять тебя, а если

он откажется и будет стоять на своем, то мы покинем имение

и начнем самостоятельную жизнь. Не думай, что я ничего не

умею, я смогу готовить и держать дом в порядке. То, что я рос-

ла в достатке, не означает, что я не готова к трудностям. Аки-

ва, я очень сильная и уверена, что у нас с тобой все получится.

Акива прислушался к совету Рахель, и на рассвете они от-

правились к раввину и тайно провели обряд бракосочетания.

Рахель вернулась в имение и ждала подходящего момента,

чтобы рассказать все своему отцу. Но слухи по Иерусалиму

распространялись быстро, и когда Кальба Савуа узнал об об-

ручении своей дочери с Акивой, он был вне себя от ярости и

приказал им тотчас же покинуть имение. Он решил безогово-

рочно выполнить данный им обет, вычеркнув дочь из наслед-

ства и перестав с ней общаться.

Глава 4

СВЕТ ТОРЫ

Повелели мудрецы, чтобы муж любил

свою жену, как самого себя, и уважал ее

больше, чем самого себя.

Рамбам*. Законы супружества 15, 19

Влюбленным пришлось долго скитаться по городу в поисках

жилья, но ничего подходящего они не нашли. Поняв, что на на-

копленные Акивой деньги им не удастся подыскать хорошее

жилье в Иерусалиме, они приняли решение поселиться в за-

брошенной конюшне недалеко от города. Купив на рынке самое

необходимое – еду, свечи и кувшин для воды, – они покинули