И Марина видела только один. Месть. Никто никогда не задавался вопросом, как простой хирург мог заработать столько бабла. А если и задавался, то вслух произнести не решался. Что уж говорить, чтобы спросить в лоб у самого Алекса. Марина знала. Нет, она не спрашивала, но она никогда не была дурой. Все понимала еще потому, что сама была такой. И видела рядом с собой свое уродливое отражение. И тогда же поняла, что Туманов не остановится ни перед чем, чтобы добиться своего. В ту пору он хотел наследника и даже не скрывал этого. В ту пору она была слишком глуха и слепа, чтобы в этом желании видеть неприглядную правду. Он хотел наследника, не семью, и женщина рядом совершенно не входила в его планы. Странно, что он выбрал ее. Впрочем, это тоже вскоре прояснилось. Снова месть. Глупо, но факт. Простая месть за старого друга. И не объяснить, что тогда Эльф был сам виноват. Что это он разрушил все то карамельное, что было между ними, и сделал Марину той, кем она есть сейчас.

Некому было объяснять да и не стоило. А родить, чтобы снова потерять — нет уж, увольте. Она все это проходила. Хватило по самое горло. И она сделала то, что считала самым верным.

Марина сминает окурок в пепельнице, устало растирает лицо, ощущая, как продрогла. Позволила совести пошалить сегодня и будет.

Она все делает правильно. И плевать на Туманова. Она его не боится и никогда не боялась. И ее люди сделают все правильно. Уже завтра Туманов пожалеет, что вернулся в родной город. А пока стоит рассказать Павлу кое о чем. Марина не сомневается — его это касается в первую очередь.

А ей важна Айя. Она вернет девчонку под свой контроль любой ценой. Слишком много сил Марина угрохала на её жизнь, чтобы одним махом от всего отступиться.

Марина возвращается в кухню, где бросила свой мобильник, и набирает номер…

18

Конец апреля.

Алекс стоял на балконе.

Они вернулись от Игната часа три назад. Айя уснула почти сразу. Она уже в машине дремала, с ногами забравшись на сидение.

Но поначалу еще пыталась с ним разговаривать, явно ухватывая его настроение.

— У тебя замечательные друзья, — со вздохом произнесла она, скинув туфли и стянув чулки, подогнув под себя босые ноги. Алекс усмехнулся, краем глаза улавливая каждое ее движение. В них не было и намека на соблазнение, только усталость, но Алекса самые обычные вещи заводили похлеще профессионального стриптиза. Потому что с Айей. И это понимание поражало каждый раз, когда Алекс с ним сталкивался. — Я не ожидала…

— Почему? — удивленно изогнул бровь.

Она повела плечами.

— Не знаю. Просто они…такие обычные. Каждый со своим ворохом проблем, — она развернулась к нему, положила голову на подголовник сидения. — Я заметила, как помрачнела Ася, когда ты вернулся с букетом, — и вдруг нахмурилась. — Где ты его раздобыл? Мы же не покупали цветы.

— Привет из прошлого, — тремя словами объясняя все, потому что он и сам толком не понимал, что происходит между его друзьями. Нет, он знал, но думал, что время многое изменилось. Оказалось, нет. Со стороны Сварога так точно. Да и на Асю время не возымело своего магического действия, похоже.

— Твоего? — все же спросила Айя.

— Скорее, Аси, — и крепче сжал руль, невольно вспоминая разговор со Сварогом.

Старый друг прилетел по делам, а уж день рождения Аси послужило поводом для встречи с Алексом. Сварог был убедительным, только в причинах и поводах не особо верил другу, но и разбираться в этом было недосуг. Потому что друг говорил кое-что более актуальное на сегодня: кто-то поставил в ружье все службы города, поставив перед ними одну цель — Алекса Туманова. Сварог был обеспокоен, а когда Алекс уверенно заявил, что это дело рук Марины, даже не удивился. И неожиданно предложил погостить в его доме на побережье. Но перед этим ввести в курс дела Игната, тот со своими связями непременно разберется в происходящем. Да и тыл в виде силовых структур никогда еще никому не мешал.

Только одного Сварог не учел: Игнат был человеком подневольным, следующим приказам вышестоящего начальства, с которым Марина была на короткой ноге. Что прокурорша, что мэр, которого она периодически потрахивала. Именно так, а не наоборот. В этом была вся Марина Нежина.

И еще шесть лет назад Алекс пытался докопаться до причины, сделавшей ее такой. Но после их несостоявшейся свадьбы как отрезало. Не дурак, понимал с первого раза и все уроки усваивал на отлично. Хотя с одним промахнулся: надо было еще тогда сделать все, чтобы она тоже усвоила урок и больше никогда не совалась в мужские дела. Не стал, пустив все на самотек. Слишком раздавленным вдруг оказался. А зря. Теперь проблем от нее не оберешься.

В общем, со Сварогом все обсудили. Последний пообещал помощь, если что, и растворился в ночи, оставив на капоте букет черных роз приветом. Его-то Алекс Асе и притащил вместе с подарком.

И видел ее потерянный взгляд, и враз улетучившееся все веселье. Даже подарок Айи: соболиные кисти для рисования ручной работы, — не вернули Асе прежнюю легкость. Хотя подарку она обрадовалась искренне и даже утащила Айю опробовать тот на практике. Впрочем, они весь вечер вдвоем провели, наплевав на остальных гостей.

И Алекса это даже радовало.

Во-первых, избавило Айю от излишнего мужского внимания, в том числе Игнатова. Во-вторых, ей сейчас просто необходимы были новые знакомства и друзья. Ася была хорошим другом.

Алекс позволил себе улыбнуться, впервые за весь вечер радуясь, что идея с гостями все-таки оказалась правильной. Только поганые мысли все равно лезли в голову. И Айя это заметила, потому что спросила, вдруг став серьезной и даже позабыв об усталости и дреме:

— Алеша, что случилось?


Его аж подбросило от того, как она произнесла его имя. С какой нежностью и тревогой. Его сто лет так никто не называл. Еще с той, прошлой жизни. Пожалуй, Серега только и то Лехой больше. А так ласково, с хрипотцой, которая то ли от беспокойства, то ли еще от чего прорезалась в ее звонком голосочке — никто и никогда. И от этого в голову хорошенько так шандарахнуло и пульс рванул до запредельных цифр, как и стрелка спидометра. А в голове только ее тихое: «Алеша…» И сердце гулким эхом отдается в висках.

— Черт, — ругнулся Алекс, ощущая, как вибрирует мотор, набирая скорость, и с каким напряжением зажал педаль газа. Заклинило его, твою ж налево! На голосе Синеглазки заклинило, на собственном имени, которое давно затерлось манерным Алекс, на ее тревоге и на том, как она ловко просекла все: его настрой, напряжение. Да все. Словно в мозги к нему залезла. Выдохнул, отпуская педаль, поглядывая, как стрелка упала до безопасной цифры. Рукой провел по волосам от затылка. И только потом глянул на Айю. Она не сводила с него перепуганных глаз, сжалась вся, вцепившись пальцами в обивку сидения.

— Прости, — выдохнул, мысленно себя идиотом обозвав — напугал жену на ровном месте. Но кто ж подумать мог, что его клинанет так? И не с чего вроде бы, но вот же ж…

Айя слабо кивнула, продолжая таращиться на него своими невозможными синими глазищами.

— Айя, все хорошо. Успокойся, — и не сказал, приказал почти. А она вдруг как-то так странно улыбнулась, насмешливо.

— Да я спокойна, как танк, — и пальцы разжала. — Алеша, — добавила чуть тише, растягивая гласные, смакуя.

А у него жаром по венам полыхнуло. Да так, что он руки едва от оплетки руля не оторвал, всерьез струхнув, что оплавится от того, что внутри бурлило, наружу рвалось. Никогда такого не было, чтоб вот так от одного имени. Но то, как Синеглазка его произносила и как на Алекса смотрела — крышу рвало конкретно.

— С огнем играешь, Синеглазка, — прохрипел, ловя ее сияющий взгляд. — Я же контроль теряю к чертовой матери.

— Ничего не имею против.

А он рассмеялся, наслаждаясь своей девочкой. Дерзкой. Откровенной. Его. И хотелось плюнуть на все, свернуть на обочину и показать ей, что доигралась уже. И что контроль в самом деле теряет рядом с ней. Хочется ее. Всю. Постоянно. И не только тело. Мысли, душу, в конце концов. Чтобы она всегда такой была. Живой. Настоящей. Только для него. И, похоже, она разделяла его желание целиком и полностью.

— Так и я не отказываюсь, маленькая, — хмыкнул, костяшками пальцев погладив ее бедро. И ее дрожь с тихим вздохом-всхлипом стала лучшей наградой. Снова рассмеялся. Умела она вот так…прямой массаж сердца, не иначе. Разрядом по обнаженным тканям. Она его к жизни возвращала. И, похоже, сама толком не понимала, что именно творит с ним.

А теперь спит. Он и отвлекся на пять минут, а когда в спальню вернулся, так и застыл в пороге, к косяку плечом привалившись. И уже не в первый раз Алекс понял, какая она красивая. Мягкая, теплая, родная. И такая светлая во сне, без налета страха. Свободная, что ли. И его задело это. Зацепило не по-детски. Потому что с ним такой свободы и легкости не ощущала: опасалась, зажималась. Только в сексе открывалась…отрывалась даже. Отпускала себя в их близости. Алекс чувствовал это. И хорошо, вроде. Но мало. Чертовски мало. Ему надо свободной видеть ее постоянно. И чтоб глаза горели, когда он рядом. Для него. Из-за него. И Алекс все для этого сделает, даже если снова придется за грань ступить. Лишь бы его девочке хорошо было.

Он шагнул к ней, бережно укрыл одеялом и поцеловал коротко, почти невесомо, в висок — не сдержался. И еще пару минут просто стоял над ней, любуясь ее мягкой улыбкой, расцветшей от его прикосновения.

Выдохнул и вышел на балкон. Закурил. Поздний звонок не стал для него неожиданностью, как и абонент. Он был уверен, что она позвонит. Раньше ждал. Но она всегда обладала железной выдержкой, которая лишь однажды ее подвела. Алекс помнил: растрепанные волосы, злой прищур, бита в руке и хруст искореженного металла. Это был единственный вечер, когда он видел Марину настоящей.