— О дорогая! Дорогая! Элис пошевелилась и оттолкнула его.

— Но прежде чем мы все решим, Дандас, я хочу спросить: как быть с Маргарет? Она не особенно меня любит, и я понимаю, как трудно девушке в ее возрасте обрести мачеху, которая не намного старше ее.

— С Маргарет все будет в порядке, — уверил Дандас и прикоснулся губами к ее шее:

— О моя маленькая красавица.

— Нет, Дандас. Ты должен как следует подумать об этом. Маргарет…

— Я уже подумал. Маргарет очень любила свою мать и очень боялась, что кто-то займет ее место. После смерти матери она перенесла свое обожание на меня. Она ревнует, этим и объясняется ее враждебность к тебе. Но я кое-что пообещал ей, и, когда девочка снова появится у тебя, она будет совсем другой.

— Что ты ей пообещал? — полюбопытствовала Элис.

— Я сказал ей, что собираюсь сделать тебе предложение. И если ты согласишься выйти за меня замуж, я разрешу ей учиться на врача, о чем она всегда мечтала. — Дандас счастливо подмигнул Элис. — Так что она будет вне себя от радости, узнав нашу новость.

Глава 12

Оказывается, Маргарет с самого детства страстно хотела изучать медицину. И Дандас оказался прав — ее враждебность исчезла. Она смотрела на Элис совершенно иначе — с жалостью. Возможно ли это?

Да, эта девушка совершенно непредсказуема. Похоже, никто никогда не мог догадаться, что у нее в голове. Элис испытывала угрызения совести, унижение от того, что Маргарет пришлось задобрить, дать взятку, дабы она приняла мачеху.

Дандас призвал дочь и рассказал ей об их решении. А потом ушел, оставив ее наедине с Элис, уверенным шагом, не сомневаясь, что его будущая жена и его молчаливая неуклюжая дочь подружатся.

Но Маргарет ничего не сказала, кроме вежливого:

— Я надеюсь, вы будете счастливы. Она знает, смущенно подумала Элис, что я не люблю ее отца. Да, Дандас нравится ей, он хороший. Но Маргарет знает, что она, Элис, идет на этот брак от усталости и от желания оказаться в безопасности. Она сама не понимает, как могла сказать «да».

Элис попыталась улыбнуться.

— Я боюсь, что красивая ночная рубашка подтолкнула развитие событий, — сказала она.

— Да, — ответила Маргарет. — Похоже, что так. — Однако ее глаза смотрели по-детски невинно, будто она не понимала, как действует на мужчину противоположный пол.

Вдруг Элис разозлилась на себя — почему бы ей не воспринимать все так, как есть? Во что она впуталась? Если бы она отнеслась к первому письму Камиллы нормально, не было бы ни беспокойства, ни сомнений. Она не сбежала бы из дома Торпов среди ночи, не заболела бы и не слегла в постель, не оказалась бы здесь.

Но тут же в памяти возник угрожающий тихий голос Дэлтона Торпа: «Я вынужден принять меры…»

— Да, действительно, от сотрясения мозга возникает нервозность и мучают дурные предчувствия. — Элис не сообразила, что говорит вслух.

В глазах Маргарет мелькнула жалость.

— Да, это влияет на всю нервную систему. Нервы — причина почти всех болезней, чему люди не всегда верят.

— Сколько ты пробудешь в университете, Маргарет?

— Год. Отец думал, что медицина — не подходящее занятие для женщины. Во всяком случае, ему не очень легко было бы управляться без меня. Но теперь…

— Ты хотела, чтобы я уехала, правда? Я полагала, что ты ужасно ревнуешь.

— Не в том смысле, в каком вы думаете, — пробормотала Маргарет.

— Ну ладно, неважно, — сказала Элис, чувствуя, что сегодня не хочет больше никаких осложнений. — Давай съездим в город и купим тебе кое-что. Ты пообносилась. Поедем?

— Ну что ж, хорошо.

— Вот и ладно. На следующей неделе. Я и себе кое-что куплю. Мне понадобится белое свадебное платье?

Внизу зазвонил телефон, и прежде чем Элис успела сосредоточиться на странной нереальности свадебного платья и свадьбы вообще в этом промокшем от дождей зеленом мире, Дандас крикнул, что звонят ей.

— Додсуорт. Если ты не слишком хорошо себя чувствуешь, моя любимая, я скажу, чтобы он позвонил утром.

— Нет, нет. Я спущусь. — Спускаться было очень трудно. Слишком многое произошло. Слишком. А Феликс звонит, будто догадался, что она натворила. Ну почему она должна чувствовать себя виноватой перед ним?

Элис взяла трубку.

— Привет.

Озабоченный Дандас застыл поодаль. Он что, так и будет все время стоять?

— Привет, маленькая Элис. — Голос Феликса звучал нежно и ласково. Он не называл ее так и не говорил таким голосом очень давно. — Как дела?

— Привет, Феликс. А у тебя как?

— Ничего, все в порядке. Ты возвращаешься в Англию?

— Нет. Я думала, ты наконец понял это.

— Я недооценил твое упрямство, маленький мягкий ягненок. Я не думал, что ты окажешься такой стойкой.

— Феликс, ты выпил?

— Нет. Только виски у Дандаса за Камиллу. Счастливая Камилла. Возможно, мы позвоним ей в Сидней или заедем к ней.

— Она же собирается в Америку.

— Но она не написала когда. Может, она все еще в Сиднее, и тогда мы ее увидим.

— Феликс, о чем ты?

Его веселый теплый голос, почти забытый и такой любимый, летел к ней по проводам.

— У тебя было много времени, чтобы подумать о возвращении в Англию. Чем плохо — у тебя были бы деньги. Но, похоже, ты способна обходиться без них. И я подумал, может, нам лучше вместе уехать в Австралию? Я и там могу водить автобус. Чарли Рос пишет, что они создают новую труппу для гастролей по большим городам. Будут ставить Шекспира и Шоу. Нам это тоже подойдет. Согласна?

Элис облизнула губы. Дандас перешел в гостиную и стоял, задумчиво разглядывая дрезденскую фигурку. Без сомнения, он видел в безделушке ее.

Хорошо бы он отошел подальше и не слушал ее разговор с Феликсом! Даже если бы он отошел, она все равно не могла бы сказать… Элис почти против своей воли проговорила в трубку;

— Феликс, я не могу. Я бы очень хотела вернуться на сцену, но я не могу.

Голос Феликса слегка изменился. Он звучал еще дружеским, но с нотками презрения.

— А что такое случилось?

— Феликс, Дандас… Дандас хочет, чтобы…

— А разве не все мы чего-нибудь хотим? — В его голосе появился холод.

Элис не могла ни на секунду забыть о присутствии Дандаса.

— Феликс, — сказала она с отчаянием, — Дандас попросил меня выйти за него замуж, и я согласилась.

Какое-то время ей казалось, что Феликс отошел от телефона. Потом он снова появился и сердечно сказал:

— Ну, ты меня удивляешь. Что же, прими мои поздравления.

Если бы Элис его не знала, она подумала бы, что он говорит это искренне и от всего сердца. Но она уловила в его тоне презрение и обиду. Феликс полагал, что может вести себя с женщинами, как хочет, но если они поступали с ним так же, он становился до смешного чувствительным. Это и есть мужское самолюбие, в отчаянии объяснила себе Элис.

— Спасибо, Феликс.

— Значит, с Австралией не получится?

— Боюсь, что так. — В голосе Элис не было сожаления. И не должно было быть, потому что Дандас тоже слышал ее.

— Ладно, хорошо, — задумчиво произнес Феликс. — Вы обе, Камилла и ты — за одну неделю. Это уже слишком…

Упоминание о Камилле еще больше утвердило Элис в мысли, что она не должна поддаваться обольщению Феликса. Она вспомнила о его привычке звонить хорошеньким девушкам. Значит, она тоже хорошенькая.

— Да, я согласна, тебе тяжело, но есть еще Кэтрин.

— Кэтрин?

Невинность, с которой он произнес это имя, была наигранной.

— Она сохнет по тебе. Не разочаровывай ее, Феликс, дорогой. Ухаживай за ней не только по телефону.

— Я понятия не имею, о чем ты. Единственный раз я позвонил Кэтрин Торп, чтобы узнать, там ты или нет. Ну, ладно. Все в прошлом. Давай сменим тему. Ты заметила что-нибудь странное в письме Камиллы?

Холодок дурного предчувствия пробежал по спине.

— Нет, а что?

— Знаешь, она никогда не называла меня по имени — Феликс. Не странно ли, что она вдруг написала мое имя?

Конечно, в ее дневнике он был Додам. «Дод говорит, что убьет меня, если я не сдержу слово…»

— Ну, может, это потому, что в письме…

— Да, может. Кстати, тебе не приходило в голову, что в здешнем отеле полно приезжих, туристов? Кто-то мог уехать в Австралию день или два назад и отправить письмо. — Феликс помолчал. — Ну, ладно, неважно. Но если на той неделе будешь в Хокитике, зайди к приходскому священнику на Ратлэнд-стрит. Его зовут Адам Мэннерс. Он говорил, что Камилла забегала к нему в тот самый день, когда не вернулась домой, и говорила о свадьбе. Она собиралась жить на леднике. И рассказывала о белом свадебном платье…

Глава 13

В эту ночь Элис увидела во сне трех мужчин. Дандас говорил глубоким ласковым голосом:

— Моя маленькая, красавица, моя любовь. Феликс, склонившись над ней, шептал, словно кого-то цитируя:

— «Ты несчастная, безрассудная, глупая…» Дэлтон Торп, бестелесный, как привидение, произносил свои таинственные угрозы:

— Я вынужден принять меры.

Просыпаясь, она лежала, уставившись в потолок и размышляя, почему вдруг этот дом показался ей таким же враждебным, как и дом Торпов. Время от времени раздавался голос кукушки в часах. Дождь мягко стучал в окно. Над головой раздавались глухие шаги.

Шаги бодрствующего Дандаса беспокоили Элис больше всего.

Интересно, что он сжег прошлой ночью? Зачем перебирал вещи в такой час, если они совершенно невинны? Или надо было что-то спрятать от будущей жены?

Окончательно проснувшись, Элис подумала, что меньше всего чувствует себя невестой, принявшей предложение выйти замуж. Это не она ответила на предложение. Она действовала по странному побуждению, возникшему, когда она попыталась вообразить себя Камиллой. Но Камилла не собиралась за Дандаса. Если она предполагала обвенчаться, то, скорее всего, с Дэлтоном Торпом. И не ради него ли она размышляла о белом подвенечном платье? А потом внезапно появился американец, сбивший ее с пути обещанием роскошной жизни в Штатах? Но Дэлтон, человек с такой гордостью, никогда бы не согласился быть отвергнутым и сделал бы все, чтобы помешать этому.