Дэвид кивнул новичку. Он казался проще Генри, с таким парнями Джек имел дело и раньше. Некрасивая, хотя и не лишенная достоинств внешность, крепкая фигура, свобода как выражений, так и действий, безудержная смелость и полное отсутствие предрассудков.

— А давай возьмем! — сказал он Кинрою. Остальные тоже как будто были не против.

— Наше общество принимает вас, сэр! — заявил Генри.

— Надо это дело отметить, — предложил кто-то. «Общество» любило виски. Что еще оно любило, Джек мог перечислить без запинки.

Двое — рыжий Фрэнк и верзила Руди — попытались немедленно организовать, попойку, но шестой участник разговора, Линн, наблюдавший за Кинроем, остановил их.

— Подождите!

Те замолчали наконец и обратились взорами к Кинрою, который стоял в стороне и изучающе глядел на своих «ребят».

— Значит, так, — произнес он, равномерно ударяя кончиком хлыста по сапогу, — я ничего еще не решил. Кто знает, каков этот парень в деле?..

— Так испытать надо! — сказал Дэвид. — Пусть едет с нами завтра, вот и посмотрим!

Речь шла о вещах, для них, по-видимому, совершенно обыденных; Джек же внутренне содрогнулся. Он не был чрезмерно чувствителен: воспитанный на улице, среди бездомных мальчишек, он не имел никаких осмысленных, твердых моральных принципов и убеждений, и все же ему стало не по себе: в нем сопротивлялась сама природа человеческая.

— Лошадь у тебя есть? — спросил Линн.

— Нет.

— Нет?

— А ты, Кинрой, уступи ему Арагона. Все равно не ездишь на нем! — предложил Фрэнк. — Отдай прямо сейчас, пусть завтра на нем и приедет.

— Арагон мой собственный конь, я не каждому доверю на нем ездить, — холодно возразил тот, явно недовольный предложениями подчиненных.

— Но, Кинрой, ведь это ты привел к нам этого парня, — с улыбочкой напомнил Генри. — Тебе и решать. Или ты что, совсем не знаешь его?

— Верно. Что, пошли посмотрим коня?..

Все согласились. Путь пролегал через равнину. Джек шел рядом с Генри, впереди покачивалась широкая спина Дэвида и зад его приземистой кобылы.

Керби бежал рядом с хозяином.

— Собака у тебя хорошая, — повторил Генри. — Это сенбернар, да? Я давно хочу завести щенка. Только мне ирландский волкодав нужен.

— Здесь нет?..

— А что здесь есть? Здесь ничего нет… Дрессируешь своего? — спросил он, кивая на Керби.

— Кое-чему учу.

— Правильно. Вон Дэвид тоже дрессирует свою Красотку.

Генри с наслаждением шлепнул лошадь хлыстом по спине, что, впрочем, не возымело никакого действия. — Она его ждет возле салуна в любое время, при любой погоде. Он еще научит ее выволакивать его из-под стола и забрасывать в седло. А, Дэвид?..

Дэвид дружелюбно ругнулся в ответ.

— Ничего у нас ребята, — сказал Генри, — они тебе понравятся,

— А мы не девки, чтобы нравиться, Генри, — заметил, не оборачиваясь, Дэвид.

— Вот Дэвид хороший парень, — продолжал Генри, не обращая внимания на реплику. — Последним поделится, и вообще с ним хоть в огонь, хоть в воду: не продаст, не подведет.

Дэвид подтвердил сказанное непечатным словом.

— Ну, что с них возьмешь! — спокойно произнес Генри. — Дикари… У нас тут из прежних вот Фрэнк еще. А остальные — новые.

— Тоже дикари? — поинтересовался Джек. Генри развел руками.

— Конечно! Но от них ничего особенного и не требуется. В основном, все по части рук и ног. Хорошо также иметь страшную рожу, вон как у Фрэнка. А башка тут штука лишняя, понял? Большого ума не надо.

— А у тебя как со всем этим?

— У меня? — Генри смерил Джека взглядом и произнес уже не глумливым тоном, а вполне серьезно: — У меня все в порядке. Нормально.

И Джек, глядя в его чуть раскосые, жестокие и умные глаза, понял, что Генри не лжет.

Компания остановилась у небольшого сарая с узкими окошками. Кинрой нашел глазами Джека и произнес:

— Ты! Иди сюда!

Джек подошел.

— Поживее там! Чего возитесь! — недовольно крикнул Кинрой приятелям.

Приятели отперли дверь, и Джек, сопровождаемый Кинроем и Линном, вошел внутрь.

Повеяло хорошо знакомым полузабытым сенным теплом. В загончике стояли две лошади: одна из них, чистой белой масти, блеснула на вошедших влажными глазами.

— Вот Арагон, — сказал Кинрой. — Попробуй оседлать его.

Коня вывели на край поля. Конь вздрагивал, раздувал нервные ноздри, сторонясь чужого человека. Присутствующие встали полукругом.

«Арену хотят устроить, — подумал Джек. — Стал бы я связываться с вами…»

— Подержи собаку, — попросил он Дэвида. Тот кивнул и взял Керби за ошейник.

Джек вскочил в седло Краем глаза он успел заметить интерес на лицах приятелей Кинроя Лишь Генри, стоя в стороне, с безразличным видом хладнокровно счищал с одежды снег

Белый конь, резко сорвавшись с места, поскакал по белой равнине

Он мчался, все ускоряя ход, и Джек на мгновенье забыл все, что окружало, тревожило его, он не замечал ни прерывисто шумящего ветра, ни колючих снежинок, летящих из под копыт разгоряченной лошади, с каждым шагом которой оживало в нем пламенное ощущение свободы, Джеку казалось, он чувствует, как напрягаются сильные мышцы коня, ощущает теплоту его бархатистой кожи, а скрип седла был подобен ни с чем не сравнимой музыке

Он направил коня обратно, собираясь остановить его возле сарая, но Кинрой при приближении лошади щелкнул вдруг хлыстом, стараясь задеть ее, и Арагон, обожженный внезапным ударом, бросился на передние ноги, взбрыкнул, а потом, как-то вымученно заржав, завертелся на месте, то и дело поднимаясь на дыбы — Джек справился с ним только благодаря своему опыту и умению

— Ну как тебе Арагон? — спросил, нагло улыбаясь, Кинрой Джек заметил прятавшееся за улыбкой разочарование, и в нем шевельнулось злорадство.

— Хорошая лошадь. Я возьму ее, если позволишь.

Кинрой поморщился, но сказал—

— Да, как договаривались. Ну что ж, теперь можно и выпить!

Компания сразу повеселела Джека окружили Дэвид, Фрэнк и Руди. Кинрой и Линн пошли впереди, а сзади двигался Генри

— Чем ты занимался раньше, до того, как приехал на прииск? — спросил Дэвид, которому Джек сразу пришелся по душе

— Объезжал лошадей на конном заводе.

— О! — воскликнул Фрэнк — Уважаю!

Разговор шел о разных пустяках до тех пор, пока компания не достигла желанной цели — салуна, где их ждало давно признанное райским блаженство, без которого и жизнь была не жизнь.

Джеку вовсе не хотелось пить и тем более за чужой счет (по правилам, виски должен был ставить именно он, но — увы! — в его карманах гулял ветер). Он вспомнил вдруг о том, что зверски голоден, хотя желудок уже не ныл, а лишь тупо болела голова от этого. Джек ощущал пустоту в мыслях и непривычную слабость. Он знал только одно — нужно достать золото сегодня, и не позднее. Но где? Попросить у кого-то из этих почти незнакомых людей?

Джек думал об Агнессе и потому не расслышал вопрос Дэвида.

— Что? — переспросил он

— Я говорю, каких девочек ты любишь?

С момента их прихода в салун не прошло и получаса, но Дэвид успел опрокинуть в себя не один стакан крепчайшего напитка

— Разных, — ответил Джек, не отвлекаясь от своих проблем.

— У нас только хорошенькие! — простодушно похвалился Дэвид и, доверительно приблизившись к собеседнику, добавил — Джулия, видишь, та, что с Фрэнком? Ничего, правда? Подари ей вот такой, — Дэвид показал размеры, — кисет с золотом — и она твоя!

— Ты дарил? — поинтересовался Джек

— Конечно, дарил. Все дарили. Попробуй и ты — не пожалеешь! Бывают, ясное дело, и лучше. У Кинроя подружка мировая, настоящая красавица! Гейл — королева прииска! Эй, Джулия, пойди-ка сюда!

К стойке подошла улыбающаяся полненькая брюнетка с гладким выбеленным лицом и словно приклеенной улыбкой. Дэвид подал ей стакан, она взяла, зябко поведя обнаженным, белым, как алебастр, плечом.

— Слушай, Джулия, вот тебе задачка перед тобой двое — я и он — Дэвид кивнул на Джека — Кого выбираешь? Помни только, что меня ты знаешь хорошо, а его видишь в первый раз!

Девушка стрельнула кукольными глазками и показала на Джека

— Почему его? — расстроился Дэвид — Вот женщины!

— Ничего, — сказал Джек, — как только она узнает, что у меня нет золота, так сразу выберет тебя.

К стойке подлетел Фрэнк

— Зачем переманиваете, парни? — закричал он. — Нечестно!

— Да ничего мы не переманиваем, — отозвался Дэвид. — Хоть сейчас забирай…

Веселье продолжалось. Народу собралось предостаточно. Жестикулировали, кричали одни, тихо перешептывались другие, третьи входили внутрь, выходили обратно, снаружи слышалась людская перебранка, ржание привязанных к ограде лошадей.

Звон бутылок и стаканов (хозяин едва успевал разливать напитки), шелест карт за столами, ленивая ругань, взрывы хохота — сейчас это не казалось Джеку родным и привычным. Фрэнк, Руди, Линн были пьяны. Кинрой куда-то исчез. Генри тоже не было видно. При входе в салун завязалась драка, девицы визжали, кто-то беспорядочно стрелял в воздух.

Керби терпеливо лежал под столом, то и дело фыркая от табачного дыма, насквозь пропитавшего помещение.

Дэвид вел себя спокойно, может быть, потому, что уже не был способен совершать резкие движения. Найдя в Джеке благодарного слушателя, он болтал без умолку. Джек для вида изредка натянуто улыбался, но мысли его были далеко. Дэвид, наливая себе виски, не забывал и товарища, но Джек незаметно отодвигал рюмку к веселящемуся рядом Фрэнку, ибо знал: если сделает хотя бы один глоток сейчас, во время своей вынужденной голодовки, то тут же и свалится замертво.

— Настоящий друг — это тот, кто может все! — изрек Дэвид очередную пьяную истину и угрожающе двинулся на Джека: — Я тебе друг?!

— Друг. Одолжи мне немного золота.

— Сколько хочешь! — Дэвид развел руками. — Хоть все отдам!