Терри стало не по себе.

— Успокойтесь, Агнесса, — сказала она, ласково обнимая девушку. — Не нужно плакать! Еще не все потеряно! Подождем: до приезда миссис Митчелл осталось несколько дней…

И когда Терри позднее, проходя мимо гостиной, услышала печальные, неуверенные звуки рояля, то поняла: на душе у юной госпожи прежней безмятежности нет и в помине.

ГЛАВА VIII

Агнесса и Джек, взявшись за руки, шли вниз по крутой, узкой улочке портового квартала. Это Агнесса настояла на том, чтобы отправиться сюда: она еще не бывала в этой части города, а ей хотелось все увидеть. Собираясь на прогулку, она надела самое простое ситцевое платье и не стала делать прическу, а просто подвязала волосы лентой.

Они брели по пыльной улице, обе стороны которой были застроены низкими каменными домами, с крышами, покрытыми потрескавшейся черепицей. Там и сям попадались лавчонки, где торговали всякой мелочью, заграничными забавными штучками, простенькими украшениями.

Агнессу так и тянуло заглянуть в каждую из этих лавочек, она с восторгом перебирала невиданные безделушки: веера из белоснежных, черных и цветных перьев, кольца и брошки с блестящими камнями, стеклянные бусы, тонкие цепочки, ажурные легкие шали, склеенные из ракушек коробочки, пестрые ожерелья…

Джек улыбался, глядя на сосредоточенную Агнессу.

— Выбирай, Агнес, — говорил он, — что тебе нравится?

Он сам повесил ей на шею кроваво-красные кораллы, а еще Агнесса отыскала среди украшений кольцо неизвестного камня и смеялась, когда лавочник уверял ее, что камень драгоценный; Агнесса надела колечко на палец и вспомнила о том, как однажды на рынке отдала цыганке подаренный Амандой перстень. А на этом зеленом кольце были выцарапаны тайные знаки вроде тех, какие чертила она на песке носком туфли… Нашлись и серьги такого же цвета.

— Как твои глаза! — шепнул Джек Агнессе, когда она смотрела в осколок зеркала, который держал перед нею торговец.

Потом они долго блуждали по лабиринту переулков, пока не пришли в порт. По дороге им встречались бедно одетые, усталые женщины; оборванные, грязные ребятишки бегали по улочкам поодиночке или гурьбой, и Агнесса вспомнила, что ведь и Джек был когда-то маленьким оборванцем, вызывающим у одних людей жалость, у других — отвращение.

Они с трудом пробирались через крошечные дворики; здесь во всем сквозило убожество, но Агнесса не подозревала, что Джек провел ее самыми тихими и чистыми улицами, не удаляясь в трущобы.

Затем девушка увидела порт. Он изумил, почти что ошеломил ее — она никогда не видела такого скопища людей: кто-то куда-то спешил, все кричали, шумел океан… Она долго любовалась кораблями и сказала Джеку:

— Вот бы купить яхту и отправиться путешествовать! А почему мы раньше сюда не приходили? Здесь красиво!

— Я раньше бывал тут довольно часто, — ответил он, — но на океан лучше смотреть со скал.

Вдоволь наглядевшись, они повернули назад. Прошлись немного по набережной, перебрались через песчаный вал и побрели по мелководью. Здесь было пустынно; шуршала подхлестываемая волнами галька, медленно плыли по прозрачной воде густо-зеленые водоросли — «волосы русалки».

Внезапно Джек остановился.

— Агнес! — начал он, поворачиваясь к девушке. — Нам нужно поговорить.

— О чем? — спросила она, чувствуя, как заныло под ложечкой. Девушка догадалась, о чем пойдет речь; вопрос этот несколько дней безмолвно висел в воздухе.

— Нам нужно решить, что делать дальше. Агнесса пожала плечами; она опустила голову как можно ниже, чтобы пряди волос скрыли порозовевшие щеки, и, казалось, была увлечена лишь разглядыванием камней, да еще тем, как бы не замочить подол платья.

— Агнес…— Джек приподнял ее голову и заглянул в глаза (сердце Агнессы бешено стучало), — дело в том, что… сама знаешь, скоро приезжает твоя мать, она запретит тебе встречаться со мной. Может, я действительно не пара тебе, но… Словом, я хотел спросить: согласна ли ты…— он запнулся, но она напряженно ждала конца фразы, и Джек продолжил: — …стать моей женой? Сбежать со мной, уехать отюда?!

Агнесса стояла, ослепленная ярким блеском солнечного дня и собственного счастья, которым сияли ее глаза под опущенными ресницами. Все-таки она была очень молода, да и влюблена к тому же, и у нее, несмотря на все доводы разума и естественный страх перед неизвестным, захватило дух: тайное венчание и бегство!

— Я подумаю, — сказала она, помня о том, что девушке не пристало сразу отвечать на предложение джентльмена, но Джек не был джентльменом и привык обходиться без лишних условностей.

— Мне кажется, ты должна знать ответ, Агнес, — просто произнес он, — зачем еще ждать?

Его глаза в этот момент были очень ясными. Так бывало лишь иногда; в другие минуты взгляд Джека, выросшего в мире, где каждый вынужден всеми силами бороться за право выжить, существа отчасти бесприютного, воспитанного голодом, холодом — то есть самой жизнью, а не людьми, мог бы насторожить.

— Да, я согласна, Джекки, — прошептала она. — А когда мы уедем?

— Как только ты захочешь! Ты настоящее чудо, Агнес!

Он приподнял ее и закружил, она заливалась смехом.

— Куда же мы поедем?

— Пока не знаю. Придумаем что-нибудь.

— Мы станем работать?

— Я буду работать, не ты.

— Да, я мало что умею делать, — призналась она, — но постараюсь научиться. А ты станешь искать место на конном зводе?

— Как получится… Я никакой работы не боюсь.

— Терри говорит, что нам придется жить в бедности.

— Нет, я думаю, мы сможем жить неплохо. Я, конечно, не сумею обеспечить тебя так, как человек состоятельный, но бедствовать мы не будем. Если у человека есть пара рук и голова, он не пропадет.

Агнесса согласно кивнула.

— Только я все же хочу подождать до приезда матери.

Она сама не знала, зачем ей понадобилось ждать приезда Аманды: та интересовала ее меньше всего, да и вдобавок ее приезд повлек бы за собой дополнительные сложности. Скорее Агнессе необходимо было внутренне подготовиться к этому шагу: несмотря на всю решимость, ей — но в этом она не призналась бы никому — было все-таки страшновато. Она как будто все время оставляла для себя путь к отступлению.

Джек возразил:

— Зачем ждать? Это ничего не изменит. Она и слышать не захочет обо мне. Еще, чего доброго, подумает, что я покушаюсь на твое приданое!

Агнесса улыбнулась.

— Да, приданого мне не видать! А матери лучше дождаться, тем более что приедет она совсем скоро. Я не смогу сбежать, даже не повидавшись с ней, понимаешь, Джекки? — мягко произнесла она и добавила: — Все же это моя мать!

— Хорошо, Агнесс, подождем еще несколько дней. — Он подумал, что за это время сумеет, пожалуй, достать лошадей.

— Поедем сперва верхом, — сообщил он Агнессе, — может, нам и не придется далеко уезжать, мать не попытается вернуть тебя?

— И пусть! — храбро заявила девушка. — Мы же будем обвенчаны! Конечно, благословения она мне не даст, но мы сумеем обвенчаться тайно. Достать разрешение на брак не так уж трудно. Я думаю…

— Его не будет, — вдруг негромко произнес Джек. — Во всяком случае, до отъезда ничего не получится.

— Чего не будет? — не поняла девушка. — Разрешения?

— Да. И венчания.

Агнесса резко остановилась, словно споткнувшись о камень, и застыла в молчании, пытаясь постичь смысл произнесенных им слов. Джек не смог вынести ее взгляда.

— Прости, Агнес, — сказал он, — но…

И объяснил ей, в чем дело.

— Но как же так…— растерянно проговорила она.

— Агнес! — воскликнул Джек, видя, как холодеет ее взгляд. — Ведь иначе нам придется расстаться — ты этого хочешь?! Знаю, ты чудесная девушка, и я сам бы хотел, чтобы все было по-хорошему, но… Ну, уедем, прошу тебя, сколько же можно ждать! Если мы любим друг друга, какая разница, будем обвенчаны или нет?! Ты так нужна мне! Неужели ты думаешь, я брошу тебя?! Ты мне не веришь?

— Я верю, Джек, — сквозь подступившие слезы прошептала Агнесса, — но без венчания я не могу. Ты… ты! — предлагаешь мне такое!..

— Этого я и боялся, — только и сказал он.

Они уныло брели дальше, расцепив руки, каждый сам по себе. Агнесса чувствовала, как рассеиваются грезы… Все оказалось иначе, чем предполагала она. Она столько мечтала о белом наряде, о храме, алтаре и певчих и вдруг ничего этого, оказывается, не будет! Но ведь всякая связь вне священных уз брака — вершина грехопадения для женщины! Нет, все что угодно, но на бегство с мужчиной без венчания она не способна! Нет! Такой поступок нельзя оправдать ничем! Нет, нет, ни за что! Но тогда, как сказал Джек, разлука! Агнесса остановилась. И все же бесчестье она не выберет никогда!

А Джек втайне надеялся, что она передумает.

Путешествовать начали с утра, и к вечеру Агнесса сильно проголодалась. Джек предложил зайти в хорошо знакомый ему кабачок, разместившийся в нижнем этаже некрасивого каменного дома с подслеповатыми окнами и треугольной крышей, верхние помещения которого сдавались жильцам. Перед входом, над которым раскачивалась грубо намалеванная вывеска, часами простаивали продажные девицы, прохаживались разные подозрительные личности. Заведение это принадлежало Грейс Беренд, проститутке, ушедшей на покой несколько лет назад. В былые времена, когда иссиня-черный шелк ее волос туманил взоры незадачливых клиентов, Грейс сумела скопить денег и теперь держала кабачок. Она знала в лицо всех постоянных многочисленных посетителей, а половину из них звала просто по имени. С помощью двух служанок и парочки крепких ребят Грейс старалась поддерживать относительный порядок, но все же нередки были случаи бесшабашных пьянок, драк, иногда таких, что приходилось звать на помощь полицию, хотя Грейс, так же, как ее посетители, предпочитала не связываться с блюстителями закона.

Еще не стемнело, и кабачок пустовал. Прямоугольное помещение, где рядами стояли грубо сколоченные столы, а один из углов отгораживала стойка, не было завешено стеной табачного дыма. Возле входа маячили только две «дежурные» девицы.