Я кивнула.

— Вот это и главное, а все остальное неважно. Все эти глупые ссоры не приводят ни к чему хорошему. Я так жалел потом, что позволил уйти твоей матери. Сколько горя мы принесли себе и другим людям. Любовь важнее гордости и сведения счетов. Будь выше этого. Сделай это ради меня и еще ради него, — он дотронулся до моего живота. — А если сомневаешься, то вспомни, как тебе было плохо без отца. Ты же не хочешь, чтобы твой ребенок испытал те же самые чувства.

Я встала и медленно подошла к окну. Отец был прав, если он уйдет, я никогда не прощу себе этого. Значит, надо все забыть и жить дальше. И нам есть ради чего жить — ради нашей любви и нашего ребенка.

Я повернулась к отцу:

— Спасибо, пап. Как хорошо, что ты все-таки нашелся.

— Я слишком многое пропустил в своей жизни, но, по крайней мере, еще могу успеть на свадьбу своей дочери. Давай, зови его сюда.

Я выглянула на лестницу. Ира и Слава мирно стояли у окна курили и о чем-то разговаривали.

— Вы не хотите в дом пройти?

— А мне можно? — он так ласково смотрел на меня, что у меня сжималось сердце.

— А ты готов познакомиться с моим отцом? — сурово спросила я.

— Кажется, ты говорила, что у тебя только бабушка и дедушка?

— Пойдем, Слава, — сказала Ира. — У нас столько всего произошло, пока тебя не было. Кстати, мы до сих пор незнакомы. Она протянула ему руку: — Ирина, Наташина сестра.

Телефон зазвонил, когда мы уже вчетвером сидели за столом и обсуждали наши планы на будущее. Я подошла к телефону и сразу услышала голос Лидии.

— Привет, Наташа, — я взяла трубку и вышла в кухню, чтобы высказать ей все, что я о ней думаю.

— Ну, здравствуй, — ответила я небрежно. — Как ты могла такое сделать? Я же просила не рассказывать ему о ребенке.

Лида весело рассеялась.

— Начнем с того, что меня ты ни о чем не просила, я даже не знала от кого ты ждешь ребенка.

— Значит, это Максим!

— Максим даже не знал, что ты беременна. Обо всем знала только Тамара, но она мне ничего не рассказывала. Я просто свела все факты воедино, а единственное, о чем я спросила Максима, так это о том нравился ли тебе Слава, и когда он ответил, что ты была влюблена в него, то поговорила со Славой и убедила приехать.

— Зачем ты все это сделала?

— За мной должок, — весело объявила Лида. — Ты вернула мне мужа, и, кстати, тоже меня не спрашивала. Но в итоге все получилось хорошо, не так ли?

— Пока не знаю.

— Да ты не сомневайся, он тебя любит, он мне так и сказал. Просто ему было трудно признаться тебе в этом, после тех глупостей, которые он тебе когда-то наговорил. Да он тебе сам все расскажет. А ты будь к нему снисходительна.

— Ладно, как у тебя дела?

— Все хорошо, работаю над сделкой века.

— Тогда успехов, — сказала я и повесила трубку.

На кухню вошел Слава и прикрыл за собой дверь.

— Звонила Лида, интересовалась как у нас дела, — сказала я, все еще взволнованная разговором.

— И что ты ответила?

— Ответила, что не потерплю вмешательства в свою жизнь.

— Пожалуйста, не сердись на нее, она хотела, чтобы у тебя было все хорошо. Она призналась мне, что ты, как никто другой, заслуживаешь счастья, и если бы она не встретила тебя, то была бы сейчас совершенно в другом месте.

— Она рассказывала тебе, при каких обстоятельствах мы познакомились?

— Нет, но мне бы хотелось узнать, чем же ты ей так помогла?

— Это наши женские секреты, — отмахнулась я. Не могла же я рассказать ему о том, что когда-то на полном серьезе собиралась замуж за Максима. — Лучше объясни мне, зачем тебе понадобилась Лидина помощь, чтобы прийти ко мне? Неужели ты не мог решиться сам?

Он отрицательно покачал головой, и ответил не сразу.

— Я уже думал, что безнадежно опоздал и у тебя кто-нибудь есть. А еще мне было стыдно, что я тогда тебе такое наговорил. В тот момент я просто испугался, мне показалось, что я недостоин тебя, поэтому и убежал. Решил, что ты можешь найти себе более достойного, чем агент по продаже недвижимости. Он улыбнулся. — Это я еще тогда не знал, что ты пишешь романы, достойные публикации и что у тебя такой знаменитый отец.

Я подошла к нему.

— Слава, да какая разница, кто, где работает. До сих пор я тоже была агентом недвижимости и еще собираюсь до родов продать парочку квартир, лишние деньги не помешают. К сожалению, понимание о том, чем я хотела бы заниматься в жизни, ко мне пришло слишком поздно.

— Еще не поздно, у этой профессии нет возрастного ценза.

— Но мне жаль тех лет, потраченных на образование, которое мне так и не понадобилось и на всякие рынки-палатки, в которых я работала.

— Главное, что это произошло и впереди у тебя счастливые годы, а вот у меня уже все позади. Я больше никогда не буду летать, а найти что-то, чтобы заменило мне авиацию, точно знаю, что не смогу. Так что, — он вздохнул: — собираюсь посвятить себя тому, чтобы стать тебе хорошим мужем, отцом нашему ребенку и другом твоей Насте. — он взял меня за руки: — Ты выйдешь за меня замуж?

— Как долго я ждала этих слов, думала, что так и не дождусь, — проворчала я. — Изволь, как положено, сделать сначала предложение моему отцу. Надеюсь, он тебе откажет.

Конечно, отец согласился, в его глазах даже стояли слезы. Я предложила пока пожить в гражданском браке, а все оформить после рождения ребенка, но моя семья настаивала на скорейшем законном оформлении наших отношений.

— Да, как же появлюсь в ЗАГСе с таким животом? — возмутилась я.

— Ты будешь самой красивой невестой, — нежно сказал Слава, обнимая меня.

— И не смей лишать нас удовольствия выпить шампанского на свадьбе, — засмеялась Ира.

В конце концов, они убедили меня расписаться как можно скорее. Я даже согласилась пригласить на свадьбу еще Максима с Лидой и Тамару, но категорически отказалась идти в кафе или ресторан, поэтому наше счастливое воссоединение решили отметить у отца, в его просторной квартире на Васильевской.

Глава 49

В девять утра, как обычно по будням, раздался звонок телефона.

— Наташа, ты спишь? — услышала я голос Ричарда. — Как наши дела? У меня есть потрясающие новости для тебя, не могла бы ты приехать к нам домой?

— Да, я сплю, Ричард, — сонно ответила я.

Накануне мы со Славой проговорили полночи, рассказывая друг другу все, что произошло, пока мы не встречались, и улеглись спать только, когда на улице уже светало.

— Ну вот, — он захохотал. — Я всегда знал, что ты поздно встаешь и из-за этого плохо работаешь. Я собираюсь нанять еще персонал.

— А ты, что полагаешь, что в девять утра я уже должна быть на просмотре? — возмутилась я.

— Нет, но ты уже должна работать. Ладно, жду тебя в двенадцать у себя.

Он бросил трубку, а Славка, который уже проснулся, спросил:

— Кто это?

— Это Ричард, тот англичанин, который поставляет мне клиентов. Он считает, что я должна вставать чуть свет и уже работать. И ему невдомек, что агенты больше работают по вечерам, чем утром.

— Не понимаю, зачем вообще звонить человеку, если ты уверен, что он спит? Насколько я понимаю, ничего срочного он тебе не сказал.

— И никогда не поймешь, — засмеялась я. — Это одна из особенностей их столь хваленой английской вежливости.

— А какая другая?

— Они опаздывают на деловые встречи, но никогда на обед.

— Забавно.

Слава поехал в агентство готовиться к сделке, а я приехала к Ричарду домой. Мне всегда нравилась их квартира, если бы не этот ужасный шум машин за окном, кондиционеры не справлялись, а открыть окно было невозможно. К сожалению, то время, когда можно было жить на Бульварном кольце, давно прошло. Дверь открыла Алина в мешковатых джинсах и вытянутой бесформенной футболке, она всегда одевалась так, словно обязательно должна была скрыть свою фигуру. Я сняла плащ, и она заметила мой живот:

— Ты ждешь ребенка?

— Да, уже недолго осталось, месяца полтора, наверно.

— Здорово. А как же ты работаешь?

— Деньги нужны, ребенок сейчас дорогое удовольствие.

— Пусть муж об этом думает, — сказала она, даже не поинтересовавшись, есть ли он у меня. — Я позову Ричарда.

Каждый раз, приходя к Алине, я удивлялась нашим отношениям. Скажу без ложной скромности, я могу найти общий язык со всеми, кроме моей троюродной сестры. После обмена несколькими фразами, я не знаю о чем с ней говорить. Наверное, выйдя замуж за иностранца, она приобрела ту холодность и равнодушие, которое не свойственно русским людям. Мы более сердечны и открыты, и меня всегда ставит в тупик эта их некоторая отстраненность, приклеенная фальшивая улыбка и их лживые фразы, вроде «как дела», когда они не ждут ответа на этот вопрос, и «я люблю тебя», которую они употребляют раз пятьдесят в день, совершенно этого не чувствуя.

— О, кто пришел, — раскрыв руки, ко мне шел розовый, всегда улыбающийся Ричард, руки он опустил раньше, чем дошел, успев по дороге спросить «как у меня дела».

Мы сели за стол, и Алина принесла нам кофе.

— У меня хорошие новости, — начал он.

— И какие же?

— Я ушел с прежней работы.

— И что в этом хорошего? — спросила я, искренне недоумевая. У него была хорошо оплачиваемая должность исполнительного директора и личный кабинет, в котором я несколько раз была по делам.