– Что ж, хорошо,– ответила я, перебирая в уме все, что потребуется подготовить для вечеринки.– Примерный день вы определили? Гостей приглашают заблаговременно, особенно в это время года.

– Меня бы устроила следующая суббота.

– Да?

На лице Джонатана ясно отразилось: не подлежит обсуждению. Губы его сжались плотнее.

Я достала новый блокнот и медленно вывела дату вверху чистой страницы.

– Это совсем скоро, Джонатан. Боюсь, приехать к вам смогут не все. На выходные люди уже понастроили планов.

– Ну и что? Кто занят, пусть не приезжает.

Я не стала больше спорить.

– Ладно. Тогда лучше выбрать послеобеденное время. Так вы, во-первых, не отвлечете людей от намеченных на вечер дел и, во-вторых, сможете приурочить встречу к файв-о-клоку.

Джонатан кивнул:

– Неплохая идея.

– Будете принимать гостей дома?

Джонатан поселился в одном из лучших зданий, сдаваемых через «Дин и Дэниеле» в аренду,– особняк у реки, с великолепным широким газоном.

– Думаю, да. Можно заодно дать рекламу «Керл и Поуп». Как вы думаете?

Джонатан блеснул ослепительной белозубой американской улыбкой, но она исчезла, прежде чем я успела улыбнуться в ответ: он снова стал серьезным, даже каким-то деревянным. На лице застыло мрачноватое выражение.

Когда разговор наскучил Райли, он отломил кусочек хлеба.

– Если не возражаете, подготовку я полностью возложу на вас. Действуйте по своему усмотрению: решайте сами, кого пригласить, какие напитки и угощения заказать. Адреса моих знакомых у вас есть, так ведь? О расходах не задумывайтесь, но по поводу каких-нибудь там салфеток меня, пожалуйста, не беспокойте.

Джонатан провел по волосам рукой. Я снова заметила, что они склонны виться, и подумала, что ему стоило немало усилий приучить их лежать ровно.

Райли еще раз привычным жестом пригладил волосы и сказал:

– Только пусть все будет на должном уровне, договорились? Не желаю ни за что краснеть.

– У вас сейчас, наверное, море забот? – спросила я, пытаясь придать разговору более дружеский тон.– Устали?

Джонатан быстро поднял глаза, будто удивившись, что я заметила его утомление.

– Угу. Да, верно. Решаю проблемы чуть ли не круглые сутки.

Заведя речь о делах, мой собеседник оживился. Налаживая работу в офисе, он как будто выполнял ответственную миссию. Я поддерживала разговор: с готовностью давала советы и насчет автостоянок в районе Уимблдона, и о том, куда можно сводить покупателей выпить, но думала в основном про интересных людей, которых следует пригласить на прием,– друзей, бывших клиентов, знакомых, сотрудников-

Сотрудников…

Я уставилась невидящим взглядом на появившегося передо мной палтуса.

Как я буду разыгрывать в субботу девушку Джонатана, если к нему явится весь «Керл и Поуп» – «Дин и Дэниеле»? Затевался праздник главным образом для того, чтобы заявить, что Райли не один. Значит, мне предстояло показаться и Хьюи, и Кэролайн, и Квентину.

– Работников офиса вы, очевидно, тоже хотите позвать? – осторожно спросила я.

Джонатан в эту минуту ел мидии. Услышав вопрос, он посмотрел на меня. Его рука с ломтиком ржаного хлеба застыла в воздухе.

– Да, естественно. А у вас есть какие-то возражения? Хочу показать им, что я обычный человек, угощу их выпивкой, ну и все остальное. По– моему, это поможет делу, разве не так?

– Да-да. Конечно так.

Я попыталась успокоиться и придумать выход из дурацкого положения. Как следовало поступить? Сказать ему: не приглашайте Кэролайн, потому что она дура набитая? Да я и знать ее не должна!

Нет, разумеется, пригласить надлежало всех, а мне предстояло с ними встретиться. Я сделала глубокий вдох. Оставалось единственное: хорошенько пораскинуть мозгами и предстать перед бывшими сотрудничками в таком виде, чтобы они меня не узнали, даже если у меня на груди будут написаны имя и адрес Мелиссы.

– Замечательно,– сказала я, выражая голосом гораздо больше уверенности, чем чувствовала.– Приглашения я хочу составить так, чтобы каждый из гостей пришел с каким-то подарком в знак радушного приема вас в ряды лондонцев – это лучше настраивает на праздничный лад Угощать будем клубникой со сливками, шампанским и «Пиммз» . Пригласим чудесный струнный квартет, которым руководит одна моя школьная подруга: он играет на лучших балах в Кембридже. Только бы день выдался ясный и теплый.

– А хорошую погоду вы не в силах устроить? – спросил Джонатан, криво улыбаясь.

– К сожалению, нет.

У Райли были строгие серые глаза, но я постаралась не теряться под его взглядом. В конце концов, меня испепеляли и более грозными взорами – к примеру, за завтраком в родительском доме. К тому же на мне был вселявший море уверенности эластичный корсет.

– Впрочем, вы ведь приехали в Лондон. Дождь здесь дела не испортит. В случае чего мы неплохо развлечемся и в вашем громадном доме.

– Не представляю, о чем речь, но вы так об этом говорите, что становится даже интересно,– произнес Джонатан наконец-то чуть более мягко.

Отправив в рот последний кусочек хлеба, он взял с коленей салфетку, промокнул уголки губ, бросил салфетку на тарелку и жестом попросил принести счет.

– Простите, что так быстро убегаю, но иначе не могу: надо показать клиенту дом на Бромптон-Кросс. Вы оставайтесь, спокойно выпейте кофе, закажите десерт. Еще раз простите.– Он виновато развел руками.– Видите? Мы с вами уже как муж и жена.

Я улыбнулась:

– Почти.

– Звоните, если возникнут сложности.

Райли наклонился над столом, чтобы поставить подпись на чеке для оплаты по кредитной карте, и я почувствовала аромат его одеколона. «Крид». Таким пользовался Кэри Грант. На мгновение я обомлела.

– Пригласите достойных людей,– велел Джонатан, поправляя галстук.– Только не тех, кто рассчитывает, что я незамедлительно войду в их круг. Для меня все это – пройденный этап. На подобные глупости больше нет времени, особенно здесь и сейчас.

Я взглянула на него с любопытством. Выражался Джонатан грубовато, но на его лице лежала тень печали. И не отражалось ни капли жесткости.

Наверное, он препаршиво себя чувствует, подумала я. Приехал сюда один, должен начинать все с нуля. Распавшийся брак – это трагедия. Сейчас ему как никогда нужна поддержка старых и верных друзей, а он вынужден обзаводиться новыми, даже притворяться, что готов завести дружбу с теми, с кем знаться не желает. Пользоваться платными услугами лжеподруги, приглашать к себе в дом подчиненных, которые ненавидят его и считают полным придурком…

Правда, насчет придурка я не была вполне уверена, ведь слышала непрерывные жалобы на Райли от одной только Габи.

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы праздник удался на славу, Джонатан,– с жаром сказала я.

Он изумленно поднял брови.

– Спасибо. Надеюсь, все так и будет.

Когда эскалатор увез его вниз, я заказала двойной эспрессо, шоколадный мусс и с большим удовольствием принялась за них. Чувствовала себя необыкновенно: «Харви Николе», чулки, шоколадный мусс, за который заплатил другой. Впрочем, я это заслужила: растопить внешнюю суровость Джонатана, пусть даже на самую малость, было под силу далеко не каждому.

Насладившись угощением, я заказала чашку мятного чая, чтобы съеденное лучше усвоилось и принялась составлять список всего, что должна сделать.

– Все это организовала ты одна? – недоверчиво спросила Габи, удерживая в руках бокал «Пиммз», тарелочку с клубникой и йоркширский мини-пудинг, который схватила с подноса на лету.– Просто не верится. Я знала, что у тебя дар, но чтоб настолько редкий!

– У Джонатана чудесный дом и замечательный сад,– невозмутимо заметила я, махнув рукой в сторону аккуратных стульчиков и украшений из цветов, с которыми разбиралась с пяти утра.– От меня потребовалось лишь упорядочить это великолепие и заказать закуски… Послушай-ка, может, уже начнешь делать вид, что не знаешь меня?

– А я и в самом деле не уверена, что мы знакомы,– ответила Габи.– Ты что, осветлила брови?

– Тсс.

Мне действительно пришлось принести ряд жертв, чтобы стать как можно более блондинистой и превратиться для людей из «Дин и Дэниелс» в человека постороннего. Но я блаженствовала в шляпе с широкими полями, больших солнцезащитных очках, а главное – в новом платье на бретельках с вшитыми чашками для груди, потому что сильнее, чем когда-либо, чувствовала себя Милочкой.

– Осветлила, я же вижу. Дай-ка рассмотрю получше.

Габи стала снимать с меня очки, когда на лестнице, ведущей вниз, в розовый сад, где мы стояли, показался Хьюи. У него тоже было полно еды: две тарелки, нагруженные почти с архитектурной аккуратностью. Я с неожиданной тоской подумала о том, волнует ли его новую помощницу, как когда-то меня, количество потребляемого им холестерина. Наверное, нет, решила я, заметив, что красные воскресные джинсы теперь едва сходятся на нем.

– Габи! Если бы ты слышала, как сегодня утром Джонатан осыпал тебя похвалами,– громко сказала я специально для Хьюи: не особенно соблюдая правила приличия, он маячил теперь в трех шагах от нас и явно хотел влезть в разговор.– По его мнению, ты лучший секретарь в офисе, а получаешь прямо-таки непростительно мало!

Хорошо, что Габи стояла к Хьюи спиной, а то он заметил бы, сколько недоверия отразилось на ее лице.

– А, здравствуйте! – сказала я более самоуверенным, чем всегда, тоном, взглянув поверх ее плеча.

Наступал один из ответственнейших моментов: особенной наблюдательностью Хьюи не отличался, однако следовало быть с ним крайне осторожной.

Он глуповато улыбнулся.

– Здравствуйте.

Габи сделала большие глаза, потом повернула голову и представила нас друг другу.