Признаться честно, я так себе понравилась, что на миг лишилась дара речи: меня как будто сделали звездой и решили снять в голливудском фильме. Лицо мое словно озарилось изнутри светом, губы чуть увеличились, в глазах заплясали игривые искорки. Блестящие пряди волос преобразили даже мою одежду: ти-шотка с V-образным вырезом и джинсы мгновенно превратились из обычных в трогательно кокетливые. Едва представив себя в чулках, которые я решила надеть в качестве неимоверно женственной Милочки, я покраснела до корней своих натуральных волос.

Минут десять я крутилась перед зеркалом, любуясь на смотревшую из него секс-бомбу: поворачивалась то одним боком, то другим, поднимала волосы и снова их распускала. Продавщица терпеливо смотрела на меня и улыбалась. Свидетельницей подобного перевоплощения ей доводилось становиться каждый день. Сняв парик и увидев перед собой благоразумную Мелиссу, я даже почувствовала облегчение.

Мне пришлось выложить все до последнего пенни из «неприкосновенного запаса». Но я знала, за что плачу. Чудеса не даются даром.

В «Американском баре» «Савоя» я сразу увидела двух мужчин, любой из которых мог оказаться лордом Армстронгом-Сидли. Из верхнего кармана у того и другого торчал уголок красного платка; оба, как мне показалось, кого-то ждали.

Я посмотрела в глаза первому, но он вдруг спрятался за раскрытой газетой. Второй мне игриво подмигнул, однако я тут же заметила сидевшую напротив него даму и поняла, что это тоже не мой клиент. Стоять столбом на пороге заведения становилось неприлично. Я приблизилась к стойке и заказала джин-тоник. Пью я не очень много; когда мы вместе приходили в бар, отец заказывал нам газированные слабоалкогольные напитки То есть себе он брал скотч, а своим женщинам – джин-тоник.

О том, что я его терпеть не могу, папочка, естественно, никогда не помнил. Я всегда выбираю джин-тоник, если пить не хочу, но должна хоть что-нибудь заказать.

– Милочка? – прозвучал где-то рядом с моим ухом низкий мужской голос.

В первый миг я пропустила слово мимо ушей, но потом вдруг сообразила, что обращаются ко мне. Повернувшись на табурете, я сжала колени, боясь, как бы не задралась юбка.

И внезапно догадалась, почему знойные красотки на фотографиях выглядят такими озабоченными: они раздумывают вовсе не о мерзавцах-сердцеедах, а о том, не выглядывают ли из– под их юбок резинки чулок.

– Да-да! Здравствуйте,– сказала я.

Лорд Армстронг-Сидли – впрочем, называть его так вслух явно не следовало – обладал поразительным сходством с престарелым бассетом моей бабушки, отчего я сразу прониклась к нему симпатией. У него были красные глаза, а добротный костюм болтался на нем как на вешалке.

Почувствовав, что он нервничает не меньше моего, я протянула руку; он с благодарностью ее пожал. Мне в палец впилось лордово кольцо с печаткой, но я заставила себя дружески улыбнуться

– Как поживаете? – спросила я, видя, что мой клиент никак не может заставить себя заговорить. Положение было во всех смыслах дурацкое, и я решила, что спасет его лишь проявление внимательности.– Устали за день?

– Хм… Э-э… да,– промычал лорд Армстронг– Сидли, не сводя глаз с моих бедер.

– Сначала чего-нибудь выпьем или у нас заказан столик? – спросила я, чтобы отвлечь его внимание от своих ног и осторожно одернуть юбку, которая неумолимо ползла вверх.

– Да. На семь тридцать. Столик на двоих. В «Гриле».

Лорд А-С явно не мог смотреть мне в глаза.

Он поправил воротничок.

Я слезла с табуретки, чтобы не смущать его до такой степени.

– Здесь довольно жарко. Может быть, выпьете чего-нибудь прохладительного?

Уловка сработала. Лорд А-С повернулся к стойке и заказал двойной скотч, а я взяла свой джин с твердым намерением не пить ничего, чтобы не захмелеть.

Потягивая спиртное (я тайком отливала из бокала в цветочные горшки, когда лорд прикладывал к красному носу платок и сморкался), мы разговаривали о его коллекции довоенных сельскохозяйственных машин. Вообще-то разговором это только называлось: миссис Маккиннон еще в школе растолковала нам, что умение слушать ценится в женщине выше болтливости. Я знала, что выгляжу заинтересованной, поскольку старательно меняла выражение лица, периодически с одобрением кивала и удивленно хмыкала, но думала при этом о посторонних вещах: о той, заказать бифштекс или мясо молодого барашка, а еще о том, как бы тактичнее намекнуть лорду А-С, что волосы из носа в наши дни удаляют совершенно безболезненно.

– А у вас, моя дорогая, есть машина? – спросил он, не успев закончить рассказ и застав меня врасплох.

– Конечно,– пробормотала я.– «Субару-форестер».

– Неужели? – воскликнул лорд, чуть не подавившись кубиком льда.– Автомобиль совсем не дамский, не находите?

– Разве? – удивилась я. У большинства моих знакомых были «гольфы», но мне пришлось купить машину самой и не на чьи-нибудь деньги в качестве подарка ко дню рождения.– Мне продал его отцовский деловой партнер из Шотландии.

Я сказала часть правды: партнеры у папы водились повсюду, причем не только деловые, но и по азартным играм. Дома иногда вскользь упоминалось о крупных карточных долгах. Кто кому проигрывал – не имею понятия.

– Я это к тому, что с такой машиной надо быть бедовой девочкой. А вы как раз такая! – сказал лорд А-С, одарив меня широкой улыбкой. Противно сказать: я отчетливо увидела мелькнувшую в его красных глазах похоть.– Верно? Красавица и… спортсменка.

До меня слишком поздно дошло, что Милочка должна разъезжать на миниатюрной микролитражке или «форде-фиесте». Проклятье.

– Спортсменка? Вовсе нет,– ответила я, намереваясь больше не попадать впросак.– Худшего игрока в нетбол наш Суррей, пожалуй, не видывал. Мне больше по душе хоккей на траве,– добавила я, заметив, как велико разочарование лорда.

Он вмиг приободрился.

– Я так и подумал. Ваши ноги просто прекрасны. Так и вижу вас на хоккейном поле: вы бежите в короткой спортивной юбочке, легкие полны свежего воздуха, грудь вздымается под курткой.

У мужчин чересчур романтичный взгляд на школьные игры, никак не пойму отчего. Я поспешила вернуть лорда с небес на землю:

– Наколенники трутся о вспотевшие колени, замерзшая задница в грязи, все тело в синяках.

Лорд А-С, блестя глазами, наклонился вперед.

– У вас осталось что-нибудь из снаряжения?

– О чем вы! – Я рассмеялась.– Давно из него выросла.

– Мм…– промычал лорд.– И на сколько же дюймов?

Отвечать на обескураживающий вопрос мне не пришлось: подошел официант, и мы отправились за ним к столику.

Сделать заказ я попросила лорда. Мужчины утверждают, что любят, когда женщина ест с удовольствием, я же полагаю, что дама, требующая принести ей первое, второе и третье плюс вино и сыр, производит не лучшее впечатление. К тому же я сразу догадалась, что лорд А-С своенравен, как мой отец, и в любом случае моя попытка сделать собственный выбор успехом не увенчается.

Мне по большому счету было все равно: платила-то ведь не я. Мы с аппетитом умяли по тарелке креветочного ассорти, потом по бифштексу и запили все это: лорд – красным вином, а я – « Бейбишамом».

Лорд все больше располагал к себе, хоть и донимал расспросами о спортивных достижениях в школе и о причастности к верховой езде.

– У вас бедра наездницы, я прав? – внезапно полюбопытствовал он, лакомясь крем-брюле.

Я взглянула на ноги, проверяя, не видны ли резинки чулок, и подумала: наверное, это миссис Маккиннон сказала ему, что я интересуюсь скачками.

– Да, конечно. Обожаю скакать во весь опор! – бодро воскликнула я.

Глаза лорда загорелись дьявольским огнем, и у меня вновь возникло ощущение, будто я ляпнула что-то не то.

– Жеребец у вас имеется? Молодой, понимаете ли, рысак?

– Нет,– сказала я, давая волю воображению.– У меня пони. По кличке, э-э, Бейбишам.

– Представляю вас в бриджах, моя дорогая,– томно протянул лорд.– На сапогах после долгой езды дымка пыли, грудь вздымается под кожаной курткой…

Опять «грудь вздымается». Я окинула его гневным взглядом. Может, побеседуем о развлечениях, при которых бюст остается на месте?

Впрочем, я решила пойти на уступку: раз уж он так хочет всю дорогу домой видеть меня в своих фантазиях скачущей на коне, пусть потешится. Его наша беседа явно радует, а мне говорить почти не приходится. Видимо, хорошо воспитанные девицы с разносторонними интересами ему в диковинку.

Если начнешь строить ему глазки, подумала я, смакуя крем-брюле, бедняга, наверное, взорвется.

Неожиданно загоревшись желанием убедиться в своей правоте, я томно улыбнулась, с удовольствием наблюдая за тем, как лорд А-С выдергивает из кармана красный платок и промокает выступивший на лбу пот.

– Здесь ужасно жарко,– тотчас заметила я.– Как вы себя чувствуете?

В разговоре с мужчиной этот вопрос – беспроигрышный вариант. Их хлебом не корми, дай рассказать о всяких там симптомах и прочих напастях; ради возможности поведать кому-то о состоянии своего драгоценного здоровья они оставят любую тему.

– А что? – обеспокоенно спросил лорд.– Неужели все мои беды видны на лице?

Я понятия не имела, что у него там за беды, но кивнула с видом человека, готового протянуть руку помощи.

– Вас тяготит груз забот. И вы недостаточно о себе печетесь.

Лицо лорда исказила страдальческая гримаса. Он одним махом допил вино.

– Что называется, не в бровь, а в глаз. Вы читаете меня как книгу, не так ли, дорогая?

Да уж. А чего там? Книжка нехитрая, в кожаном переплете, с множеством картинок и ограниченным количеством слов.

– Может, поделитесь со мной подробностями? – заботливо спросила я, надеясь выплыть из зыбких вод полного неведения, пока не закрутилась в водовороте безумных предположений. – И пожалуйста, выпейте воды!