Выхожу, замирая от расстилающихся эхом аккордов… Живая музыка, растворяющая мысли, неповторимая… проникающая буквально вглубь тебя. Звуки падающей воды, буквально подыгрывающей музыкантам… Закрываю глаза, раскачиваясь в такт, широко улыбаюсь, как чувствую легкое прикосновение к руке… Резко обернувшись, будто меня нагло вытащили из красивого сна, с непониманием смотрю на местного парня, который оказывается всего лишь зазывалой группы и предлагает желающим потанцевать. Соглашаюсь, оставляя в куче сумки и, закрывая глаза, вновь проваливаюсь в раж. Улыбка не сходит с лица, движения получаются как-то сами собой. Без мыслей, старания… Легко. От души. Проникая в глубины сознания, отдохнувшая мысль заключает, что вырваться из под опеки было отличной идеей… И я с ней полностью согласна. В этот момент согласна, как никогда… Шлейф платья струится, ритм понемногу нарастает, на очередном повороте из скользящих волос вылетает заколка, рассыпая локоны по плечам… Останавливаюсь, исследую взглядом плитку, смеясь, ищу её среди чужих ног. Не нахожу. Ну и к черту, не велика потеря, как-нибудь обойдусь. Поняв, что немного здесь задержалась, иду забирать свои вещи и натыкаюсь взглядом на него…

Облокотившись на стену, возле парадного входа, не спеша, потягивая холодный коктейль, стоит и с улыбкой салютует тот самый нахальный блондин с моего бассейна… Улыбка как-то сразу исчезла с губ… нет, я не стала показывать своего недовольства, одарив его лишь настороженным, мимолетным взглядом… Всё было намного хуже. В тот момент мне было важнее другое — есть ли поблизости его друг? Которого, сама не понимая зачем, резко крутя головой, я начала искать средь толпы… Всматриваясь в лица, кусая от нетерпения губы, ища идеально выбритый череп, среди копн волос и угольно черные глаза… Зачем всё это? Потому что спокойствие улетучилось… Я хотела его увидеть… весь этот день… ощущая свободу… хотела бы разделить с ним её маленькую часть… Просто увидеть эти глаза, темные, властные… и быть погребенной под ними, словно под кучей земли… Чёрт… что за мысли…

Дохожу до лавочки, отчаянно ища в сумке сигареты. Смотрю на стену, рядом с которой только что стоял блондин и утыкаюсь взглядом в пустоту… Там никого.

Может мне опять это привиделось? Подсознание решило сыграть злую шутку? Да вот только от хорошего настроения не осталось и следа… Выкинув сигарету и отодрав себя от лавочки, с ощущением, что за мной наблюдают, подошла к «бару на колесах», выпив залпом двойную маргариту.

— Паранойя. Никому нет до тебя дела! А вот спиться такими темпами достаточно легко…

С последним трудно не согласиться. Останавливаю такси, решив больше не искать приключений, и еду за дочкой. Прислонившись щекой к окну… проезжаю мимо дорожек, окружающих торговые центры… в толпе высматривая его… спортивную фигуру, бритый череп и угольно — черные глаза…

Что-то в жизни надо менять, — твержу как мантру уже в сто первый раз.

Эта мысль начинает разбег, на ходу врезаясь в кирпичную стену. Растекается, так и не добравшись до ответа, провоцируя лишь новые вопросы: Что менять? И какими подручными средствами?

Для большего эффекта готова биться головой о приборную панель, что водитель наблюдает с опаской, но, к счастью, не понимает и слова по-русски.

Подъезжаю к дому Крис, расплачиваюсь, натягиваю лучшую улыбку и иду нагло врать близкой подруге, что у меня всё хорошо. Оказывается, врать легко. Особенно родным людям. Ведь скрывая правду, ты хочешь их защитить! По крайней мере, каждый второй в этом уверен. Особенно, если скрываешь боль. Скрываешь отчаянно. Не желая ею делиться. Как ребенок, что прячет конфеты, чтобы потом насладиться ими в одиночестве, растянуть удовольствие. Так же и я ищу тайный уголок в своей памяти, аккуратно открываю шкафчик и бережно складываю в него все мельчайшие подробности воспоминаний, чтобы, когда придет время, вытянув их наружу, завыть в голос от безысходности, ни с кем-то рядом, наедине с самой собой… Врать легко… Когда чувствуешь в этом смысл. Когда понимаешь, что от правды нет пользы. Когда в глубине души принимаешь себя таким, какой ты есть. И Кристина верит мне. Верит… потому что с порога я улыбаюсь. Верит… потому что, уходя от неё, я смеюсь. Верит, потому что любит меня. Верит, что я никогда не смогу ей соврать. И я повторяю, что у меня всё хорошо. Нет, даже не так… У меня всё хорошо! Не верите? Так, может, мы просто ещё не слишком близки? Приезжаем. Перед тем как подняться в студию, делаю круг, заворачивая к бассейну, кафе. Я везде ищу его глазами… беспомощно… в надежде наткнуться на идеальный образ и утонуть. Но его нигде нет. На смену отчаянной попытке что-то изменить приходит разочарование. Захватывающее разум ощущение, что ты не способен побороть обстоятельства, не властен играть с небесами на равных, ведь не имеешь на руках выигрышных карт. С последней надеждой во взгляде обвожу территорию. Его нигде нет… не судьба. Приходит мучительное осознание, что могу больше никогда не увидеть, не прочувствовать, не узнать. Ведь здесь не отель, не снимают номера на недели. Вдруг он уехал? Вернулся домой? Или просто заходил сюда погостить? Что тогда?

— Значит, где-то свыше совершили ошибку… Не в том месте, не в то время… А расплачиваться за всё будешь ты.

Увожу ребенка. Опускаю глаза. Уже не ищу. Принимаю как данное. Надломленная где-то внутри. С угасающей надеждой избавиться от застилающей пустоты. Ожить хоть на миг. Возродить из пепла желание. Попробовать. Прочувствовать. Прожить…

Возвращаемся домой. Муж скептическим взглядом осматривает, пренебрежительно поджав губы, с недовольством уходя курить, выносит приговор моему новому платью:

— Выкинь эту пошлость.

Стою, улыбаюсь… А ему бы понравилось… Он бы сам с меня снял. Поставил на колени, накрутив на кулак мои волосы… с силой наклонил, чтобы добраться до скрытой молнии и высвободил бы из алых оков… От этой шальной мысли дрожь побежала по коже… Минуя дочку, занятую мультиками, иду на балкон. Обхожу благоверного, становлюсь напротив, опираясь на стальные перила.

Нагло вру, смотря прямо в глаза:

— Выбирала лишь для тебя…

Хмурится. Что же он чувствует в данный момент? Недовольство? Досаду? Презрение? Сомневаюсь, что его способна захватить гамма ярких чувств. Глаза горят лишь от успешно выполненной работы. А я… возможно лишь приятное дополнение к ней. Мы не умеем выплескивать душу. У нас нет явных проблем. Они скрыты в глубине, под тонной непонимания. Под тишиной, которую иногда стоит разрывать. Он скуп на эмоции. Считает, что поступки говорят за себя. Вместо подарков на праздники я получаю доставку цветов и сообщение о пополнении баланса на карте. Без лишних комментариев. С самодовольным взглядом за праздничным ужином, в котором четко отражается: «Я сделал всё, что должен. Всё, что смог… Радуйся. Наслаждайся. Трать по своему усмотрению. Не каждой такое счастье дано».

Скидываю обувь. Залезаю на самый верх. Шлейф платья струится на ветру, попав меж перекладин. Двадцать первый этаж. Солнечный свет ослепляет… до земли всего пять-шесть секунд… небольшая доля свободы… Щурясь, смотрю на море, улыбаюсь. Отпускаю руки, удерживаясь лишь ногами, и медленно расстегиваю молнию платья. Балансирую под резкое:

— Слезай и не провоцируй.

Улыбаюсь. Я всего лишь выполняю то, что он до этого просил… Опускаю бретели. Собрав ткань на поясе, перехватываю перила руками, слегка привстаю, дав платью скатиться вниз. Не на пол. Подхватываю ногой, поднимаю, так и не покинув перил. Закрепившись ступнями, опускаю одну руку, прогнувшись спиной назад, и медленно пускаю платье по ветру… В тот момент матерясь, с сигаретой в руках, подлетает муж. Испугался? Захотел удержать? Или полюбоваться полетом? Усмехаюсь. Ведь я всего лишь сделала то, что просил. Выкинула неугодную вещь… Скидывает со злостью с перил, обозвав ненормальной. Одним движением тушит сигарету об стол и уходит прочь. А я выхватываю взглядом остаток полета красной, уже безжизненной тряпки. Вот так уходит и человек. В беспамятство, забвение, небытие… Ладно, хоть не ударил сгоряча… хотя, бес толку что ли нарывалась? Зря не ударил, не наказал… зря, милый, зря!

Дочка капризничает с просьбой идти в бассейн. Собираюсь, натянув джинсовые драные шорты на голое тело, белую майку с копией этикетки бутылки «Jack Daniel's», закрутила волосы на макушке и, обув кеды, собралась в путь. Руку перехватил муж, с подозрением присматриваясь, видно заметив сбой в моем нестабильном психическом состоянии, вынося вердикт, что идет со мной. На часах шестой час, начинаются легкие сумерки. Здесь ведь рано темнеет, а рассвет в пять утра. Раздеваю ребенка, благоверный идет с ней плавать. Ну а я залезаю с ногами на лавочку, в позе лотоса, делаю громкость в наушниках почти на всю и натягиваю очки на глаза. Улыбаюсь. Просто. Свободно. Смотрю прямо вперед, на то место, где раньше был он… Никого. Поджав губы, вздыхаю. Не знаком… Не влюблен… Не пленён… На лежаках ещё много народа, в детской зоне шум и гам. Сквозь наушники слышу трель птиц на деревьях, шум искусственного водопада… А я с грустной улыбкой смотрю в одну точку. Туда, на свободные стулья. Туда, где сейчас пустота. Закрываю глаза, отпускаю эмоции, звук на максимум, больше нет ничего… только музыка рядом, обволакивает, качает… Только ветер гладит щеки. Солнце нежно согревает. Никого нет вокруг. Лишь природа и я. Открываю глаза, а вокруг многолюдно. Муж с ребенком в бассейне, им совсем не до меня. Наслаждаюсь забвением, не спеша, отдыхая… Неизбежно устремляя глаза всё туда же… Столик занят. Янтарный бокал, лед искрится на солнце… Хрустальная пепельница сияет словно бриллиант. Украшает, бесспорно… Но владелец мощнее! Сильный, крепкий, насыщенный… Отражает сиянием, как драгоценный металл. Я бы узнала из тысячи… И пускай глаза спрятаны. По вальяжной посадке… по спортивным рукам… вздернутому вверх подбородку… широким плечам… В любой одежде! И без неё… Обернутого полотенцем на бедрах… и закутанного в горнолыжный костюм. Кажется, я узнаю его везде! Не по внешнему виду — по поведению. Почувствую спиной, что он рядом, поймав дрожь на коже. Покрытая мурашками, будто с двадцати метров, чувствую его дыхание. На себе… Он сидит, слегка откинувшись на стуле. Темная футболка обтягивает, прижимается вплотную… как бы я хотела сейчас оказаться на месте этой футболки! Свободные шорты, доходящие до колен, собравшиеся большой складкой ровно в области прикрепления ног… Ох, я бы села на эти колени, впечатавшись телом в тебя… так, чтобы не оторвать… так, чтобы стать одним целым. Облизываю пересохшие губы. Голос охрип от желания, выпиваю воды.