Наверное, было бы проще, если бы она ушла сама. Быть вышвырнутым за дверь легче, чем долгое время стоять на пороге и тем более открывать её самому. Если тебя оставляют не любя, с этим вполне можно смириться. Жизнь — дерьмо, и стоит ли ожидать от неё сказки? Измена, предательство, ложь — лишь её вечные составляющие. А если любят и всё же переступают, словно через неугодное препятствие? Стоит ли искать этому оправдания, сохранять свои чувства и ждать, когда всё повторится вновь? Начинать период самобичевания, искать в обоюдном сравнении качества, в чём же он для неё оказался настолько хорош? Менять себя, подстраивая под человека, который не оценит усилий? Не проще ли отойти, освободив дорогу к тому, кого уже не требуется модернизировать? Не накатывать на бумаге бесконечные списки на тему «А что же со мной не так?» Смириться с её выбором и перестать ворошить память, оставив всё в прошлом. Свою жизнь. Чувства. Планы. Мечты.

Глупо думать, что мы сможем нормально общаться. Дружеские отношения после разрыва возможны лишь в теории. А на практике необходимо четко очертить территорию. Не соприкасаясь. Похоронив глубоко в себе желание рвануть к ней при первом же звонке. Вновь поступиться своими принципами и разумом, гонимым грустными воспоминаниями и беспрестанным сожалением о потере. Любой контакт, кроме официального, в нашем положении всё только ухудшит. Вновь заставит кровоточить рану, которой и без того будет не просто зажить. Необходимо как-то разделить жизнь дочери на две составляющие, при этом по возможности минимизируя последствия, чтобы не навредить хрупкой психике. Ничего важного в этом не упустить…

— Привет, — ударяет по спине Тони, о звонке которому я уже успел и забыть. Не вставая, протягиваю руку. Пожимает, осматривая, весело вынося вердикт:

— Не знаю, что у вас произошло, но надеюсь, ты её не убил. Тюрьмы в Азии худшие в мире.

Размеренно накачиваю организм алкоголем, практически спокойно отвечая: ни к чему выносить этот сор. Абсолютно не помня, зачем его набрал перед тем, как отключить телефон.

— И пальцем не тронул.

Достает бессменный «JD», пачку чипсов и мясо с макашницы и уточняет:

— Прям тут поговорим или куда-то пойдём?

Наливаю стакан, откидывая в пакет бутылку из-под опустевшего рома.

— Да не о чем говорить. Не стоило тебе менять свои планы.

Подтрунивает весельем.

— Матч — не развод, в отличие от первого, второе случается не так часто, а ты хочешь, чтобы я пропустил? Выкладывай, легче ж станет!

— Сомневаюсь. Ни тебе, ни мне. Думаешь, без причины на такое идут? Хочешь, посиди рядом, составь компанию. Только лучше молчи.

Утыкаюсь взглядом в горизонт, прижавшись спиной к стволу, впечатавшись головой в неровную, бороздчатую кору, обращенный телом в сторону своих. Семьи, которой отныне нет. Похоронена на остатках данных друг другу обетов, клятв верности, заботы, поддержки, любви… Разделенные на два лагеря, связанные теперь лишь общим ребенком. Которому когда-то так жить станет тесно, и придет настоящее осознание о начале конца. Детская любовь питается вниманием, временем, проведенным вместе, общими интересами. Её невозможно сохранять в той же пропорции, живя отдельно. Даже без напутствий взрослых, подменяющих восприятие фразами «Ах, он такой…», чувства могут угаснуть. И останется лишь пустота. В погоне за истинным «не навреди», даруя свободу любимому человеку, теряешь себя. Убиваешь. Медленно. Мучительно. Разбиваешь в щепки держащие на поверхности, воспоминания. Всё пытаясь понять: Зачем? Как она могла? После всего, что между нами было… вновь!

Я в тот же день заметил этот изменившийся взгляд загнанного зверя, активно пытающегося стать незаметным. Несвойственный её натуре. Пропустил, не придав особого значения, не присмотревшись досконально. Раздавив предчувствие, уверяющее, что что-то произошло. Лишь позже, собрав всё воедино, понял причину всех перемен. Ещё там, на бассейне, глядя на застывшую позу и закрытые стеклом глаза, устремленные в определенном ракурсе, уверял себя, что дальше созерцания она не пойдёт. Увлеклась, зацепилась взглядом. Что ж, бывает. Справится, пересилит. Я помогу, аккуратно, не влезая в её пространство. Надо было действовать резче? Жестче? Что б уж наверняка отбить эту тягу? Вырвать с корнем затмившее безумие? Возможно. Бестолку вновь и вновь проигрывать ситуацию, которую не перекроить. Выбор сделан. Точка поставлена. Эти изменения, произошедшие в ней, вовремя не остановленные, слишком сильно разрослись, пустив корни во все сферы влияния. Новые желания, увлечения, стиль, планы, мечты. И нельзя уже было просчитать мысли и поступки, совершённые импульсивно, без какой-то логической цепи. Она наглухо погрязла в неразбавленных, чистых инстинктах, отражённых в глазах. Пеленой, застилающей от всего, что я упорно пытался до неё донести. Переломить волю, решив показать ей ту вожделенную боль, в итоге лишь раззадорив и ещё больше усугубив ситуацию. Увидев после на скамейке раздавленную, точно по ней прошёлся асфальтный каток, с дрожащими руками и взглядом суицидника, добровольно лезущего в приготовленную петлю. Понял, что предстоит тягаться с сильным противником, ещё до конца не веря, что она способна, поставив всё на кон, выбрать его. Мимолетный порыв, стоящий того, чтобы вдребезги уничтожить произнесенные ранее клятвы. Перечеркнуть года и всё хорошее, связывающее нас вместе. Лишить дочь семьи. Рискнуть всем ради исполнения своих желаний. Получить вожделенный приз. Разве это равноценный обмен? Полторы штуки баксов в два конца. Может, стоит купить ей билет? Завершить начатое, обналичив чувства в энную сумму?

Оправдания, извинения, обещания… В нашей жизни нет ничего вечного. Любовь проходит, оставляя привычку. Дружба дает трещину на зависти к чужому успеху. Даже ненависть затухает со временем, приобретая очертания безразличия. Вечна только смерть. Глупо составлять другие словесные пары. Всему есть конец. Принять и осмыслить… поздно ли уже начинать новую жизнь? Вновь гнаться за счастьем, которое когда-то всё равно на шаг-два тебя опередит. Или законченному прагматику ввязываться в такое уже не под силу?

Любовь к ней тоже угаснет со временем. Придёт осознание. День за днём перестанешь искать, утыкаясь с утра взглядом в пустую, идеально заправленную половину кровати. Привыкая к отсутствию притягивающих взгляд мелочей, наполняющих близ стоящую полку. Замечая нехватку вещей в шкафу, загромождающих его своим «дефицитом» из «нечего надеть». Отсутствие разбросанных игрушек на полу и мелких деталей, на которые вечно наступаешь. Запаха тостов и кофе, наполняющего заспанный дом… Всё останется в прошлом.

Новая квартира, новые стены, не ассоциирующиеся ни с чем, кроме гнетущего одиночества, давящего вовнутрь и сжимающего пространство вокруг тебя одного, не впускающего в свои владения прочие эмоции и чувства. Захватившее полностью, выстроив двухметровую бетонную стену. Закрытый цементный колодец. Вакуум. Научившее по-новому жить и находить в этом спокойствие.

Всё проходит. И это тоже забудется сном, растаявшим в первых солнечных лучах. Обесцветится в памяти тот злополучный вечер, её откровенное платье и чувственные красные губы… Момент, когда, находясь в плотной компании, понял что зря её отпустил. И после… говорящий сам за себя взгляд, описывающий в красках произошедшее накануне. Оглушительный стук её сердца, не сбавляющий ритм, отдающийся пульсацией в моих висках. Затмевающий яростью разум, наполняющий желанием разнести этот зал на глазах у всех! Наплевать на приличия, взять за грудки и вышвырнуть из её жизни того, кто одним своим присутствием рядом сбивает напрочь дыхание и заставляет голос дрожать! Неразбавленное желание в глазах. К другому. Хотелось влепить пощечину и пойти вымыть руки. Заставить испить хоть каплю того яда, которым щедро меня напоила.

Алкоголь спутал мысли, не уняв испепеляющей боли. Наутро с усмешкой осматривал погром вокруг. Смутно припоминая произошедшее. Не сдержался. Довела до предела, сорвав доселе запечатанные пломбы. Выбила почву из-под ног, разбив на осколки доверие… Смотрящая с утра испуганной птичкой, перебившей крылья. Стояла, не зная куда бежать… Я долго осмысливал, как дальше быть. Смирился, поняв, что не менее во всём виноват. Решил дать нам, хотя, возможно больше себе, второй шанс. Попробовать заново, переиграть. Почти обманулся мелькнувшим успехом, улыбкой и тенью скользнувших ответных чувств. Тая, прощая и забывая всё в этих глазах… Решив по приезде зачем-то закрепить, удостовериться в искренности, отпустив в свободное плавание, точно зная о его отъезде и уверенный в том, что не смогу этим нам навредить. А жизнь вновь удивила, отвесив весомый пинок. И вот теперь на этом пляже, в моём настоящем остались лишь две реальные вещи: пластиковая карта и полупустая бутылка JD. Остальное призрачно растаяло в окружающей темноте.

— Может, пойдём куда-нибудь развеяться? Или ты уже дошёл до состояния, когда можно плюнуть на всё вышесказанное и, будто ничего не случилось, вернуться домой? — устало подтрунивает Тони.

— Столько не выпить, чтоб автопилот привёл меня к ней. Быстрее сдохну. Бесполезно, понимаешь?

— Так объясни хоть, за что мы пьём?

Грустно вздыхаю.

— За рухнувшие иллюзии и надежды. Хороним мою жизнь.

Глава 20

Положительные эмоции всегда

затмевают отрицательные.

Мы все жаждем примирения, катарсиса

(Д.Д.Кобб)

Распахнутая до предела стеклянная дверь. Стою возле нее, едва не оседая, рассматривая слишком напряженную спину, шею с проступающими мышцами, сбитые в кровь костяшки пальцев на руке, крепко удерживающей сигарету, буквально сминая её. Страшно что-то сказать. Сердце грохочет в висках, словно барабанная установка. Алкоголь понемногу начинает отпускать. По коже пробегает мороз. Подбавить? Не снижая градус, чтоб не иметь возможности самой отсюда уйти. Одним движением тушит сигарету о пепельницу, отшвыривает ту вдоль по поверхности стола. Не упала… Чёрт! Действительно страшно!