Выкидывая белый флаг, испокон веков преклоняясь пред сильнейшим.

Стив

Смотрю на неё искоса. Прячу глаза в облаке дыма, точно бросая шашку, возвожу непроницаемую завесу. Красные пухлые губы на бледном лице — вызывающе выброшенная тряпка, точно мулета в корриде. Знала бы она, насколько бурные фантазии они вызывают. Что хочется сделать с этим развратным ротиком на ангельском личике… Чёрт! Стоит, такая ранимая, будто потерявшая почву, ушедшую из-под ног. На краю обрыва, ведущего в пропасть.

Вызывая желание упасть вместе с ней, испытав всю сладость грехопадения, или дать руку, чтобы удержать от непоправимой ошибки. Противоречивая.

Нагло врущая в глаза, что ничего не боится, и дрожащая, словно кленовый листок на ветру. Непривычно хочется защитить, укрыв в объятьях, хотя правильнее было бы сдать с потрохами мужу и забыть дерзкую девчонку, пытающуюся неумело вести двойную игру. Наказать, отбив напрочь желание морочить голову испепеляющим озорным взглядом. Или спрятать за своей спиной, не дав в обиду. Именно так и поступил там, подвергшись непонятному импульсу… Почему? Неужели поверил голосу, срывающемуся на дрожь? Готовности открыться. Поверил? Глазам, в которых плещется испуг, вкупе с желанием. Опьяняющий коктейль эмоций. Поэтому отдал ключ? Решил проверить насколько далеко способна зайти? Взяла, не сопротивляясь, удивив и меня, и себя. Будто это не дверь, ведущая в преисподнюю, а долгожданный подарок небес. И что делать с этой девчонкой, если решиться прийти? Сдерживать себя, не оставляя отметин? Быть нежным? Может ещё и шахматную партию предложить, не переходя к десерту? Wtf? Остатки терпения покинули ещё там, в сумраке коридора. Сумятица в мыслях и чувствах.

— Have you got a cigarette? — У вас не найдется сигареты?

Оборачиваюсь, вытаскивая пачку, встретившись с ней мимолетным взглядом, будто молящим пощады.

Даю прикурить, слыша ехидное:

— This again you? — перевожу взгляд на неё. Продолжает со смешком. — Both. — Это вновь вы? Оба.

Остаюсь отстраненным, будто и не услышав вышесказанного. Надеюсь и её муж тоже. Выкидываю сигарету, уступая место подвыпившему весельчаку.

Вложив всю сталь во взгляд и улыбку в голос:

— Bro, don’t mix drinks. — Братишка, не смешивай напитки.

Ухожу, не оборачиваясь, зная, что и она не посмотрит вслед.

Надеюсь выкинуть всю дурь из головы, слишком занявшую мысли после этой встречи. Сжимая её бедра, желая ей овладеть. Сдерживаясь, сдерживаясь и сдерживаясь. Чувствуя на языке испарину кожи. Wtf? Вперед. Найти у бара доступную девчонку, взять пару бутылок покрепче и вернуться в привычный ритм. Ты платишь, она благодарит. Не опасаясь за кого-то. Не думая, насколько сдержанно стоит себя вести. Туда, где всё просто и понятно и никто не морочит тебе голову, дрожащими от страха и желания алыми губами.

Спиной чувствую удаляющиеся шаги, не приносящие успокоения. Не смотрю на придурка, решившего нас поддеть.

— А он молодец, — вторит зазевавшийся разум. Нехотя признавая стойкость несостоявшегося любовника.

— Пока что?

Не знаю… Пусть уходит. Не оборачиваясь. Чем бы ни закончилось это безумие, во мне навсегда останется частичка его. Маленькая тлеющаяся искорка, способная сжечь заживо, стоит лишь приблизиться к ней… Выкидывающий сигарету муж, крепко берет за руку. Со слишком серьезным взглядом смотрит куда-то вскользь. Поднимает туфли, галантно помогая надеть. Теряюсь в догадках, чего же ожидать. Поравнявшись, целует. У всех на глазах. Пару секунд колеблюсь в ответе, понимая, как не хочу распрощаться с той сладостью движений, оставленной в памяти Стивом. Не желая сравнивать, смешивать, забывать. Отвечаю на увеличение напора, основательно запутавшись в витающих в воздухе чувствах. Ощущая горечь на языке — его или мою выпивку? До прихода сюда тоже пытался снять стресс? Выходит, методы у нас сегодня одинаковые. Наращивает ритм с легкостью захватывая пространство.

Чувствую его гнев, прогибаюсь, пытаясь погасить вспыхивающее пламя.

Сдерживаю подступающие слезы от боли в мышцах из-под сжимающих шею и скулы ладоней. Впервые задаюсь вопросами, на которые не могу найти достоверного ответа. Почему он до сих пор не ушел от меня? Безропотно закрывая глаза на былые выходки. Неужели действительно нуждается во мне? До сих пор любит? А я? Чувствую себя полным ничтожеством. Отстраняется, не говоря и слова, вытирает мои губы белым платком, заправляя выбившиеся пряди, медленно проводит им по мочке уха. Вздрагиваю словно от пощечины.

Нервно сглатываю ком. Вытирается сам, не меняя тон глаз. Сграбастав руку и с силой её сжав, ведёт внутрь. По пути к мягким диванчикам в глубине, хватает с подноса янтарный бокал. Не разбавленный, без льда. Повторил за ближайший час ещё несколько подобных порций. Довольно существенных, как минимум на три пальца. Не выпускал моей руки из крепкого замка. Не говорил в мою сторону ни единого слова.

Смеясь над шутками возможных партнеров и оставаясь с неразбавленным льдом в глазах. Холодным и расчетливым, будто создавая в уме какую-то стратегию. Высчитывая беспроигрышные варианты. Всё как в бизнесе. Как он умеет. Четко и просто. Только вот одна мысль неустанно тревожит воспаленное сознание, что главным трендом в ней остается не получение прибыли, а она возводится лишь вокруг меня. Сижу, искоса присматриваясь к мужу, ловя наигранное спокойствие. Иногда сжимая кулак, шевеля пальцами зажатой в тиски, затекшей руки. Каждый мой жест, провоцирует легкий поворот головы, будто проверяя или вспоминая, что, оказывается, я ещё здесь.

— Наслаждаетесь вечером? — щебечет на ушко подлетевшая сзади Крис.

Пытаюсь вложить в улыбку последние силы и выглядеть как можно естественнее.

— Милая, ты-то мне и нужна, — привстает с дивана муж, извиняясь перед мужчинами за небольшую отлучку.

— Созрел для того, чтобы меня поблагодарить? — расстилается в улыбке подруга.

— Непременно, — отвечает игривой взаимностью.

Одной рукой притягивает к себе и шепчет с пронизывающей до костей улыбкой, обдавая кожу парами алкоголя:

— Только попробуй куда-нибудь отлучиться. Всё-равно найду, но тогда будет хуже.

Разрываю контакт, сохраняя натянутую улыбку. Гримасу, искаженную запахом страха.

— Do not let my lady get bored. Please. — Пожалуйста, не дайте заскучать моей даме.

Ехидство плещется в подвыпивших глазах. Потираю затекшее запястье, под облизывающие взгляды и травление пошлых анекдотов. Желаю прикрыть оголенную разрезом ногу, а лучше слиться с партерой напротив и, став незаметной, выйти из эпицентра масляных глаз. Нет ни одной девушки в районе пяти метров. Господа, к вам, даже с туго набитыми кошельками, многие боятся подойти, а я сижу, словно кусок свежего мяса, выкинутый оголодавшим пираньям. Нервы на пределе. Истерически улыбаюсь, обещая Господу вынести что угодно, лишь бы быстрее уехать домой. Несмелой походкой возвращается муж. Сжимая в руке очередной бокал, предлагает тост:

— Here is to me and here is to you!

And here is to love and laughter.

I shall be true as long as you,

But not a minute after!

Этот тост за тебя и за меня!

И этот тост за любовь и за смех.

Я буду искренним, пока будешь и ты,

Но не минуты дольше!

Тонкий английский юмор, слишком оголенный для моего понимания. Сглатываю очередную усмешку, брошенную мне в след под закадровые смешки окружающей элиты. Теряя терпение, с трудом высиживаю ещё около часа, плавясь на медленном огне от разгоряченных алкоголем взглядов. Поэтому я не хожу на подобные сборища в Москве. Поэтому уже сто раз пожалела, что сунулась сегодня сюда. Обмен визиток давно закончен. Наклоняясь ближе, вновь сжимаемая крепкой рукой, прошу:

— Пожалуйста, поехали домой, тебе на сегодня хватит.

Одаривает взглядом, заставляющим дрожать где-то в глубине подкорки.

— Это мне решать, а твоё место — быть рядом.

Сглатываю подступающие слезы, пытаясь улыбнуться. С каждой секундой становится легче. Маска тщательно прирастает, выравнивая незаметные беглому взгляду стыки с оголенной кожей. Два часа… уже глубокая ночь.

Считаю минуты до отправления. Кристина давно уехала, шепнув напоследок:

— Какая кошка успела между вами пробежать? Уладь это быстро, не давая разрастись в скандал.

Потрепав по щеке моего ненаглядного, озорно подмигнула ему с фразой:

— Запомни, ты обещал вести себя прилично.

Перекинулись полуулыбками. Кто не в курсе их дружбы, принял бы это за флирт. Кто-то, но только не я. Не сейчас. Желаю продать Дьяволу душу ради того, чтобы в ту же секунду сбежать из этого богемного рая, постылого, давящего броскостью места, заваленного ненужными людьми.

— Ваше заявление рассмотрено и контракт подписан, — усмехнулся разум, услышав через пять минут торжествующее «Мы едем домой».

Впервые за долгие часы искренне улыбаюсь, и, ещё не зная о цене заключенного соглашения, выхожу к подъехавшему такси.

Глава 15

Боль может не только пульсировать, ныть и пронзать. Самая страшная — разъедает тебя до основания. Перезапускает устройство, возвращая заводские настройки. Стирает все установки по жизни, обесценивая маячащие на горизонте цели. Вгоняет в хандру. Дарит талант отравленным глазам видеть во всём только плохое. Ненавидеть весь мир за его несовершенство. Уничтожать себя, день за днём нищая духовно и эмоционально. И вот ты не лучше попрошайки, сидящего у входа в метро. Только он, улыбаясь солнцу, просит денег на выпивку, а ты выпрашиваешь у близких людей частичку эмоций.

Немного внимания, короткий звонок друга, поздравление с днем рождения, мимолетный комплимент мужа, заметившего новую прическу, улыбку ребенка, лайк в соцсетях. Выпрашиваешь, чтобы не сдохнуть от разрывающей боли, кричащего одиночества, которое не заполнить балансом на банковской карте. Которое выбивается из души лишь прикосновением теплой руки, горячи поцелуем, разгоняющим кровь по застывшим венам. Любимой руки, не способной приносить зло, ласкающей и нежной, не гладящей против шерсти.