— Как ты того и хотела.

Достаю влажные салфетки, убираю улики. Припудриваю опухшие от поцелуев губы, заново наношу тон. Почти нормально. Сносно. Терпимо. Да плевать. Поправляю скомканное платье, еще хранящее его запах, отпечатки сжимающих бедра рук, слегка растягиваю в этих местах материал. Почти не заметно. Приподнимаю ткань, оголяя бедро, замечая эффектно выделяющийся красный отпечаток… уверена, и на второй зияет такой же.

— А вот это надо будет как-то объяснить мужу. — Вторит разум. — Набить где-то два параллельных синяка в форме сжимающей пятерни — надо очень хорошо постараться… Не хочу пока даже думать. Пропитанная им, хранящая во рту его терпкий вкус, горечь спиртного, табак и мята. Ещё чувствую его тепло на покрытой испариной коже. Помню ритм стучащего рядом сердца. Всё ещё дыша в такт. Безумие! Мою пораненную заколкой руку от застывшей на ней крови. Не чувствую боли. Она уступает тому, что творится внутри. Гляжу на лежащий рядом ключ, перевожу взгляд на клатч… отпадает.

Собираю волосы, скручиваю французскую ракушку, аккуратно вставляю внутрь карту и фиксирую стрекозой. Упираюсь руками в раковину и устало опускаю голову, накрываемая волной отпускающего адреналина. Усмехаюсь в пустоту, желая разбить издевающееся по ту сторону отражение. Открывается дверь. Замираю в надежде. Будто тоскливо приоткрываю щель в своё сердце…

Заходит улыбающаяся Крис.

— Ну, наконец-то я тебя нашла. Твой спохватился, куда ты пропала?

Вымученно улыбаюсь.

— От шампанского стало плохо. Пришлось даже поправить макияж.

— Уже лучше?

Усмехаюсь…

— Уже…

Выходим из холла, заворачивая за угол. Возле первой же колонны стоит он.

Сняв испачканный синий пиджак и свесив его на одну руку. В слегка помятой спереди белой рубашке, наверняка украшенной внутри воротника кровью. В стильных классических брюках в тон пиджака, подчеркивающих сильные ноги и слегка облепляющих зад. С идеально выбритым черепом и царапающими кожу слегка шершавыми щеками. Стоит, выпуская кольцами дым от сигары, смотря куда-то вглубь меня, разрезая взглядом на клочья, уничтожая силу воли, ещё трепещущую внутри. Вызывает желание лишь вцепиться в эти крепкие плечи, обнять ногами, сцепив их замком сзади, и отдаться на растерзание страсти, наплевав на приличия, прямо здесь и сейчас. Слишком серьезный взгляд, раздирающий душу, разбивающий на мелкие детали мою пресную жизнь. Соберётся ли она заново? В агонии, сгорая изнутри, чувствуя новый приступ боли, опускаю глаза. Хватаю по пути у первого же официанта бокал с непонятной темной жидкостью и вывожу подругу на воздух заполнить легкие дымом, разбавить отравленную кровь никотином.

Выхожу через резную арку, украшенную золотой ковкой, приоткрытую дверь на свободу из замкнутой клетки. Очередная обманка для несметной фантазии.

На моём примере Ганзер бы многогранно расширил описание своего синдрома.

«Живущая в иллюзиях, не имеющих общих черт с реальностью. Придумавшая мир, идеализированный воображением». В лицо бьёт теплый воздух, ощутимо касающийся кожи, духота, которую разрезает на части уносящийся в море прохладный бриз.

Цепляюсь одной рукой за ограждение балкона, другой — удерживаю стакан. Впиваюсь в него до хруста костей, грозя расколоть, раздробить на осколки закаленное стекло.

— С тобой точно всё хорошо? — обняв сзади за плечи, мягким голосом уточняет Крис.

Пытаюсь улыбнуться, я уже и забыла об её присутствии рядом. Получается слегка вымученно.

— Всё в порядке. Не переживай.

— Тогда можно я тебя ненадолго оставлю одну?

Чувствуя облегчение, киваю в ответ. Это единственное, что хочется испытать. Не видеть некоторое время знакомых лиц на оживленном балконе. Побыть в тишине наедине с самой собой.

— Где ты её нашла?

Чувствую очередной укол всплывающей перед глазами картинки… Вру в ответ? Недоговариваю? Ограждаю.

— Лежала в кармашке клатча.

Целует в висок, обещая присоединиться после аукциона. Уметь бы и мне также сохранять оптимизм в самых дурацких ситуациях, подкидываемых судьбой. Слышу отдающиеся эхом звуки каблучков по каменной плитке, удаляющиеся, тающие в ворсистом ковре. Ушла. Ветер ласкает, приподнимая выбивающиеся из прически локоны, пытаясь оголить сакрально спрятанный ключ. Отпустить бы с прохладным бризом свои мысли и тяжесть, подгибающую колени. Тайну, так и норовящую выплеснуться через края. Прикуриваю, ослабляя захват рук.

Чувствую тяжелые приближающиеся шаги, замирающие в сантиметрах за моей спиной. Видать Кристина обмолвилась, где меня найти. Не желая оставлять в одиночестве, она считает, что поступает, как лучше. Резко разворачивает к себе.

По инерции едва не выплескиваю на белую рубашку содержимое бокала, всё же удержав вожделенный напиток на дне. Нехотя поднимаю глаза, ожидая, словно выдрессированная собачка, очередного приказа хозяина. А может всё же сахарка? Хотя, с чего бы… Бесчувственная оболочка, выпотрошенная изнутри.

Способная лишь подчиняться командам, безропотно кивать в такт в нужных местах. Кукла, мастерски управляемая опытной рукой. Маленькая бибабо. Подавляя уколы боли, вонзающиеся в так и не успокоившийся ритм сердца, скидываю с ног шпильки, застилая подолом платья близлежащий пол, окрашивая его расползающейся во все стороны от меня чернотой. Увеличиваю между нашими лицами дистанцию. Этим действом заставляю наклониться ко мне. Опуститься до моего уровня. Хотя ему не суждено настолько пасть ниц.

Не подавая вида, веду. Выслуживаясь. Произносит, отчеканивая каждое слово, звеня жесткостью в воздухе, словно удары молота по наковальне.

— Я просил вернуться максимум через пять минут.

Неужели меня не было намного больше? В том коридоре время явно остановилось, даря возможность насладиться моментом, попробовать друг друга на вкус. Переступить черту невозврата. Крепко затягиваюсь сигаретой, запивая дым янтарным напитком. Без страха смотрю в ледяные глаза. Вызывая новую порцию гнева своим неповиновением. Не боюсь. Ведь говорю правду.

Ни капли лжи.

Только то, что чувствую в данный момент.

— Мне было плохо.

До Стива… а после… стало просто невыносимо. Ты же видишь? Загнанная в рамки, не замечающая впереди света. Поглощенная тьмой. Одержимая ею. Не различающая лиц в антураже сверкающей бриллиантами красоты. Лишь отблески разноцветных камней, слепящих и так зудящие глаза. Берет стакан из рук, поднося к губам. Усмехается.

— И поэтому ты накачиваешь себя бурбоном?

Плавно киваю в ответ.

— Нейтрализую интоксикацию этиловым спиртом.

Возвращает стакан, на несколько долгих секунд задержавшись возле моего лица. Рассматривает опухшие губы? Не надо… Усмехаюсь про себя, поймав на мысли, что он способен словно гончая взять след. Неужели почувствовал присутствие в моих мыслях другого мужчины? Терпкий запах, что ещё хранит моя кожа? Нотки смолы, ладана… чертовски привлекательный аромат! Привкус гвоздики, мускатного ореха и благовоний. Запах настоящего мужчины. Хищника в городских джунглях. Знающего о безграничности своего влияния. Легко подчиняющего себе желанную добычу, способного сделать так, что она с улыбкой и блеском в глазах, словно на праздник, пойдёт на заклание. Муж не любитель настолько экспрессивных смесей. Его фаворит — освежающие тонкостью ароматы, раскрывающие свои грани по истечении времени, в определенных обстоятельствах, смешиваясь с запахом кожи. Не бросающиеся в глаза. Сдержанные, как и сам обладатель. Притягивает за подбородок, удерживая между указательным и большим пальцами, приподнимает лицо, заставляя встать на мысочки и смотреть прямо в глаза. Наклоняясь, целует в шею, поднимаясь выше, закидывая выбившуюся прядь за ухо. Замираю, испытывая кратковременное дежавю, только с изменившимся главным героем.

Останавливаясь, шепчет на ушко:

— Так где ты так долго была?

Ещё раз объясняю, пытаясь сохранить голос спокойным, замедлить свойственное вранью метание зрачков. Смотрит прямо в глаза, ехидно улыбаясь ими, и тихо произносит:

— Хорошо.

Уверяя в обратном, что ничего хорошего мне здесь и не светит. Достает сигареты, прикуривает, слегка отходя в сторону, по правую сторону кругового ограждения балкона. Упираюсь взглядом в открытые резные двери, облокотившись на которые стоит Стив. Готовая нервно рассмеяться над сложившейся ситуацией, выкидываю тлеющую у фильтра сигарету и тянусь за другой. Как долго он здесь? Наблюдает… преследует… загоняет в капкан.

Сжимаюсь в комок при приближающихся шагах. Затаив дым в легких, пропитав им сознание, разворачиваюсь на пятках, опираясь на перила, словно страшась не его присутствия рядом, а падения вниз. Стою в относительной близости, меж двух мужчин, чувствуя давление и влияние каждого из них на мою ослабленную психику. Нервозность мужа. Недовольство моим поведением.

Насупившийся, витающий далеко в своих мыслях. Ледяное спокойствие Стива. Флегматичное. Пугающее, словно затишье перед приближающейся бурей. Этот мужчина способен одной фразой, брошенной вслух, рассыпать на крупицы мою жизнь. Развеять её прах по ветру. Нервно сглатываю, боясь посмотреть на обоих. Любовный треугольник в отсутствии любви… И двое знают свои роли, а третий пребывает в неведении. Повисшая в воздухе ложь расползается густым туманом. Сглаживает грани и теряет в себе остатки морали. Трое невольно связанных людей. Роял стрит флеш, разложенный кем-то на небесах. Осталось лишь выяснить, кто выступит тузом при открытии карт. Так или иначе — беспроигрышная комбинация. Точно играю с огнем, щекоча нервы. Боясь повернуть голову в какую-либо сторону, выдыхаю дым в горизонт, в меркнущее в темноте море. Внизу красиво подсвечены пальмы, подстриженные в чудные формы кусты. Мерцающие огнями пристани, уходящие в даль. Вот только не замечая всей этой притягательной красоты, передо мной мглой расстилается море. Разбавляю дымом искрящийся воздух. Замечаю, как белеют костяшки пальцев Стива, впившихся в витиеватое ограждение. Напускное спокойствие глаз и натянутое струной напряжение напряженное тело. Как же в нём гармонично сливается всё воедино. Хочется скользнуть рукой, расслабляя эти мышцы, выпустить наружу готового к прыжку зверя. Протянуть ладонь, накрыв его своей. Усмирить… рискуя, словно кролик, затаившийся перед удавом.