Пенелопа Дуглас - Адреналин. Коллекция бонусных материалов к серии Потерянная дружба

Не знаю, уступил ли он, чтобы избежать конфронтации, или чтобы не расстраивать Тэйт, однако я все равно протяжно выдохнул.

Тэйт, разумеется, вела машину; на всем пути в салоне царила мертвая тишина. Когда добрались домой, ее отец отправил нас в столовую, где мы расселись за столом, образовав треугольник. Джеймс оказался во главе.

– Итак, расскажите мне все.

Джаред

Когда я встретил Тэйт в первый раз – это было похоже на начало нового дня. Все в моей жизни казалось красивым. Она напоминала ангела, и мне повезло жить с ней по соседству.

Если вспомнить, думаю, Тэйт покорила меня в тот момент, когда я выглянул в окно гостиной и увидел, как она каталась на велосипеде по улице. Кто может это объяснить? В смысле, она еще даже слова не произнесла, а я уже попался на крючок.

Не знаю, верю ли в родственные души или судьбу, но с того дня мне ни на кого не хотелось смотреть так, как на нее. Я никогда так сильно не желал, чтобы кто-то видел меня, как в случае с Тэйт.

А затем мы встретились на дереве. За ее колючей, дерзкой манерой поведения таилась разбитая душа. Я будто в зеркало смотрел. Нам нужно было оставаться детьми, но пришлось повзрослеть слишком быстро. Мы сошлись как раз вовремя, чтобы не дать друг другу упасть.

Тэйт подстрекала меня, давала мне отпор, поднимала грязь, которую я в нее кидал, и швыряла ее обратно мне в лицо. Она не ставит на мне крест, всегда побуждает становиться лучше.

Человек, созданный для тебя – это тот человек, с которым ты можешь расти. Человек, который пробуждает в тебе голод. Только целуя ее, я понимаю, что значит почувствовать себя дома. Больше ни с кем я не ощущал такого единения, не испытывал такой нужды в ком-то, такого страстного желания.

И никогда не испытаю.

Тэйт, детка,

Несмотря на мое желание, подобные вещи даются мне нелегко, хотя я учусь. Только ради тебя мне хочется отмечать этот праздник. Ты знаешь, что благодаря тебе я счастлив. Ты знаешь, что я тебя люблю. Только тебе вряд ли известно о мелочах, которые я тоже люблю. Ты думаешь, я их не замечаю, но это не так. Мне нравится, что лак на одном из твоих ногтей всегда отличается по цвету от остальных. Когда я веду машину, ты не кладешь голову мне на плечо, а садишься спиной к пассажирской двери, чтобы видеть меня, пока мы разговариваем, и суешь свои ступни мне под бедро. Ты далеко не жаворонок, но я могу сделать так, чтобы ты проснулась с улыбкой. Мне нравится, как ты награждаешь меня за правильные ответы, когда мы вместе занимаемся. И мне никогда не хочется постирать свою одежду, если она пахнет тобой.

Вчера, сегодня, завтра, ВСЕГДА. Я люблю тебя.

Теперь тащи свою попку наверх, я жду на дереве.

Джаред.

Интервьюер: Привет, Джаред. Тебе не представился шанс толком себя оправдать, поэтому сейчас ты можешь помочь читателям понять ситуацию немного лучше. Надеюсь, ты готов к небольшому испытанию?

Джаред: Ну, да… Тэйт сказала, она мне голову оторвет, если я не отвечу, так что…

И: Опиши момент, когда ты начал "издеваться" над Тэйт. Когда твой мозг решил, что она – враг, а не лучший друг?

Джаред: Что ж, когда я сбежал от отца, то прямиком с вокзала отправился к Тэйт домой. К себе я даже возвращаться не хотел. Мне была нужна только она. После всего пережитого – боли, ужаса, – мне было чертовски страшно и тоскливо, но я знал: если смогу обнять Тэйт, то буду в порядке. Рядом с ней мне бы стало лучше, потому что мы были едины. Черт, да я в автобусе едва не расплакался, вспоминая аромат ее волос. Тэйт бы избавила меня от боли. Я это знал. Но когда увидел ее в парке со своей матерью, они смеялись. Улыбались. Я в тот момент пошевелиться не мог. Почему моя мама не вела себя так со мной? Почему Тэйт выглядела такой счастливой без меня, в то время как я разрывался на части без нее? Мне хотелось зарыдать. Я чувствовал, будто всем лучше без меня. Никто обо мне не думал, особенно Тэйт, хотя я думал о ней каждую секунду. Потом я разозлился. Как они могли про меня забыть? Они должны были беспокоиться обо мне, тосковать. Последние несколько недель я ощущал дискомфорт, страх, боль, грусть, а затем все вытеснила ярость. Именно в тот момент я сломался. Перестал чувствовать. Я возненавидел всех, но больше остальных – себя. Никто не мог меня полюбить. Отец несколько недель вбивал эту мысль в меня, и он оказался прав в итоге. Поэтому я выбрал Тэйт в качестве своей мишени, ведь она была слабее моих родителей. Я ощущал себя сильным, причиняя боль той, которую так сильно любил. Чем глубже утопал в ненависти, тем больше терял себя. И, черт, мне хотелось и дальше продолжать это делать.

И: После того, как ваши отношения с Тэйт стали более цивилизованными, вы обсуждали события последних нескольких лет?

Джаред: Я не хочу зацикливаться на прошлом, но ей нравится говорить ОБО ВСЕМ. Думаю, она заслуживает все, что я смогу ей дать.

И: Что ты чувствуешь, когда тебе приходится объяснять Тэйт, почему так с ней обращался?   

Джаред: Я вижу ее взгляд, когда начинаю отстраняться или замыкаться в себе. Тэйт хочет знать все. Каждую грязную деталь о том, что довело меня до крайности. Но есть вещи, о которых мне пока не хочется говорить вообще. Я не хочу, чтобы она узнала обо всей этой мерзости.

И: Не хочу показаться грубой, задавая подобный вопрос, но каким образом, черт возьми, ты смог так долго притворяться, не сломавшись?

Джаред: Невозможно сломаться, если ты уже сломлен. Я не хотел заботиться… ни о чем. Каждый раз, срываясь на Тэйт, я чувствовал, словно все глубже и глубже забивался в пещеру. Я отстранился от всех, кого любил. От всех, кто хоть что-то для меня значил. И благодаря этому мне становилось лучше. Безопасней.

И: Как ты мог обижать ее, и при этом улыбаться?

Джаред: То, что снаружи, не отображает ни черта из того, что происходит внутри.            

И: О чем ты подумал, когда Тэйт отдала тебе фотографию, которую нашла в твоей комнате?

Джаред: Я вспомнил, что еще она могла найти у меня под кроватью. Было бы неловко.

И: Ты научился прощать себя?

Джаред: Не думаю, что это когда-нибудь случится.

И: А отца простить сможешь?

Джаред: Я не могу о нем говорить.

И: Как обстоят дела с твоим братом?

Джаред: Как и Тэйт, Джекс – часть меня. Мы поддерживали друг друга, когда у нас больше никого не осталось. Но, к несчастью, я на него плохо повлиял. Не просто научил его, но и возглавил путь к саморазрушению. У нас обоих впереди долгая дорога. 

И: Что бы ты хотел сказать тем, кто будет читать вашу с Тэйт историю?

Джаред: Если вам не понравится моя девочка, держите свои чертовы мнения при себе.

И: Если бы у тебя была возможность вернуться в тот день, когда ты решил изменить свои отношения с Тэйт, увидев ее парке, что бы ты сделал по-другому?

Джаред: Я бы схватил ее за руку и убежал. Убежал как можно дальше от всех, и тонул бы в ее глазах до тех пор, пока не почувствовал бы, что я опять дома.

И: Шелк или хлопок (на ней)?

Джаред: Если вещь, в конечном счете, окажется на полу моей спальни, то мне все равно.

И: Любимая группа?

Джаред: Nine Inch Nails и System of a Down.

И: Персик или яблоко?

Джаред: Яблоко.

И: Самый худший подкат при знакомстве с девушкой?

Джаред: Тот, который использовал Мэдок на прошлой неделе: "Королевского размера бывает не только Сникерс".

И: Самое безумное место, где ты занимался сексом?

Джаред: В школьной химической лаборатории… сегодня утром.

И: Спать обнявшись или отодвинувшись друг от друга?

Джаред: С Тэйт? Точно обнявшись.

И: Любимая цитата?

Джаред: "Иногда старые раны не исцеляются до конца и вновь кровоточат при первом упоминании" Джордж Р. Р. Мартин.

Интервьюер: Джаред, Тэйт, спасибо, что согласились ответить на несколько вопросов.

Тэйт: Без проблем.

И: Сначала самый сложный вопрос – Джаред… твой список провинностей… довольно длинный. Самое худшее из того, что ты сделал Тэйт за все годы?

Джаред: Не знаю, худшее ли это, но в память врезалось. Дело было в начале девятого класса. Я завел много друзей. У Тэйт их было несколько. Но мое "поведение" стало усугубляться, и шутки в ее адрес уже распространялись по школе. Однажды она уходила с занятий, шла по стоянке, и мой друг прокомментировал, какая она хорошенькая. Я отреагировал так, будто он сказал невероятную глупость. Обозвал ее собачонкой и несколько раз гавкнул. Да, мне было четырнадцать. Не самый зрелый период. Тэйт меня не услышала, потому что я сказал это только для своих друзей, но услышала, когда остальные присоединились, начав гавкать ей вслед. Шум становился все громче и громче. Когда она поняла, что пятнадцать человек одновременно над ней издевались, я узнал выражение на ее лице: отчаяние и страх. Это было еще до того, как она ужесточилась. Тэйт оказалась одна; все засмеялись, когда она убежала домой. Я не намеревался все делать публично. Годами придумывал оправдания, что не виноват в том, как остальные продолжали начатое мной… но это была моя вина. Той ночью я увидел, как она плакала у себя в комнате.