Да разве он жалел денег? Да разве не прыгал?!

Стоп! Где тут в памяти педаль тормоза?!

Или хотя бы передачу переключи, велел себе Дима. Вот, пожалуйста, пассажирка интересная. Займи голову-то! Не красотка, но хорошенькая – папа сказал бы, милая. Заметно, что добрая, хотя привыкла командовать, и самооценка явно завышена. Глазки умненькие, но шальные какие-то, как у котенка трехмесячного. И коготки есть, все как полагается.

Ну славная, славная, уговаривал себя Дима. Когда Диана лезла в мысли, ему и крокодил казался симпапончиком. А тут действительно, миленькая Русалка.

От его допроса она заметно напряглась и попросила включить погромче радио. Все к вашим услугам, мадмуазель. Однако, он не отступал, и, сменив тон на доверительный, потихоньку вынудил к разговору. Пока «раскалывал», аж вспотел. Но дело того стоило. А то, серьезно, отвечай потом. Ладно, перед родителями юной пассажирки, а вот перед совестью… Ведь странно на самом деле – куда едет, не знает, телефон у нее молчит, сама никому не звонит, а между тем Новый год на носу. Искательница приключений. Внятных объяснений не последовало. Но кое-что он понял. Потому как очень знакомо это: контроль, давление, постоянные нотации. Тут не то что в Сосновку, на Северный полюс сбежишь. Только вот конкретно Русалку что там ждет? И кто?

И почему он чувствует, что имеет к этому отношение?

Ответственный потому что, ответил Диме внутренний голос. Сдать девчонку с рук на руки, и дело в шляпе. Хотя ясно, что в деревенском домике встретит ее вовсе не бабуля божий одуванчик.

– Ты не против, если я закурю? – Светским голосом осведомилась школьница.

Дима знал, что лучше молча кивнуть. Не его забота. Но сказал все-таки:

– Твои легкие против.

– А ты зануда, да? – Она кисло улыбнулась и пробурчала в сторону, – и куда столько учителей на меня одну?

– Ну, извини. Делай, что хочешь. Только окошко приоткрой слегка.

Некоторое время ехали молча. По машине гулял ветер, запах сигарет и Элвис Пресли.

Она закрыла окно и вдруг спросила:

– А твоя девушка тебе сразу понравилась? С первого взгляда?

Дима пожал плечами:

– Скорее, да, чем нет.

– А давно вы знакомы?

– Со школы.

– И так долго вместе? Тебе лет двадцать, да?

– Будет скоро.

– Святые сосиски! И что, с другими не встречался?!

Он потянулся к пульту магнитолы.

– Переключу, ладно? Меня эта песня вымораживает!

Заразился. Всегда цеплял от пассажиров интересные словечки и выражения. Теперь в Новом году у него точно все будет «полный улет».

Она отвернулась к окну. Поняла. Конечно, ей по барабану и он, и его мифическая девушка. Обычный дорожный треп. А он – тряпка! Сколько можно вздрагивать, переводить тему, делать вид, что ничего не было, когда было все… Все!

Слюнтяй!

– Руслана, ты извини, я…

– Помню, – перебила она, – на качество вождения твое настроение не влияет!

Нет, а если серьезно, мы точно доедем?

– Ну, конечно, – тут же бодро откликнулся он, – ты метели напугалась что ли?

– Метель? Какая метель?

Руслана вгляделась. В свете фар кружились снежные вихри. Она притихла, свернувшись клубком.

– Заснула что ли?

Тяжелый вздох в ответ.

– Хватит себе ужасы придумывать. Все нормально будет. Машина на хорошем ходу, мотор – пальчики оближешь, а остальное – мелочи жизни. Расслабься, детка!

– Хорошо, бабка!

– Ну вот, так-то лучше. И не молчи, пожалуйста. Такая тоска, а! Радио не ловит, сидюшник у меня полетел…

– А говоришь, машина хорошая…

– Магнитола в машине не главное! – Назидательно изрек Дима. – Тем более, если не один едешь. Давай, начинай…

– Что начинать?

– Скорбную повесть о своей жизни.

Она фыркнула.

– Вот еще!

– А что? Говорят, со случайными попутчиками легче всего откровенничать. Так что, изливай мне душу, не стесняйся!

Руслана посмеялась, и чинно сложив руки на коленях, выдала:

– Выросла я в семье приличной и обеспеченной. Дано мне было хорошее образование, привиты полагающиеся манеры и навыки. Я, например, отлично вышиваю крестиком и могу поддержать любую светскую беседу…

Он кивнул:

– Ну, это правда, язык у тебя подвешен…

– Так вот. Жила я себе, поживала, добра наживала…

– Прошу без вот этих общих фраз! Меня интересуют кровавые детали, интимные подробности!

– Да, сэр, как скажите, сэр… – Руслана осеклась, мельком взглянув в окно, и завопила:

– Ой, мамочки!

Вместе с ней взвизгнули тормоза – он среагировал быстрей. Еще бы секунда, и тень, метнувшаяся перед машиной, распласталась бы под колесами.

* * *

Руслана приоткрыла глаз, потом второй. Боязливо покрутила головой.

– Мы живы? Это волк был, да?!

– Нет, носорог! – Сердито возразил Дима, открывая дверь. – Обычная дворняжка. Дорогу перебегала в неположенном месте.

Ланка нервно хихикнула, подхватила:

– А тут все места неположенные, светофоров нет, пешеходных переходов тоже не наблюдается.

Он повернулся к ней, успокаивающе улыбнулся и вышел из машины. Руслана машинально выскочила следом, хотя еще секунду назад сидела, сжавшись в комок.

Ее моментально засыпало снегом, словно кто-то огромный опрокинул сверху ведро. Нахлобучило, буквально. Ветер почти стих, но снегопад был такой, что вокруг ничего не разглядеть. Откуда-то сбоку раздавалось тихое поскуливание.

– Эй! Дима! – Встряхивая головой, будто ослиц, позвала Руслана. – Ты где?

Он вместо ответа тихонько посвистел. Хотелось думать, что не ей.

– Ну где ты? Не бойся, – уговаривал Дима, – не бойся, я же не нарочно! Сама хороша, лезешь под колеса!

– А ты уверен? – Крикнула Руслана, разглядев его, продвигающегося к обочине, где возвышались громадные сугробы.

– В чем?

– Ты уверен, что это собака, а не волчара из леса?

– Уверен, уверен! Что ты вообще здесь делаешь? Садись в машину!

– Ну уж нет!

Она ринулась к нему, придерживаясь за машину. И услышала:

– Ну вот, ничего же страшного! Что ты стонешь, как раненая?

– Дима! Ты где?

– Да здесь мы. Вернись в машину.

Раскомандовался! Ее трясло, и если бы не этот окрик, Руслана бы точно залезла в салон. Страшно холодно. То есть, и страшно, и холодно. Зубы стучали, и само собой изо рта вместе с паром вырвалась нервная речь:

– Задавил, да? Насмерть, да? У нас Лордика вот так чуть один сундук не сшиб. Я не говорю, что ты сундук! Это метель виновата, и собака кретинка, бездомные они такие глупые, ничего не соображают. Ты не думай, я зверей люблю вообще-то, и собак особенно, но дикие они – как волки. Один раз на меня так накинулись…

– Уйди в машину, тебе говорят!

В темноте она не видела его лица, но по голосу догадалась, что ее сейчас стукнут. Как заметил в свое время Остап Бендер, возможно ногами.

Главное, не зареветь! У нее и так стресс на стрессе сидит и стрессом погоняет! Ее утешать надо, успокаивать, и скорее довезти до Липовки. Сосновки? В общем, к Артуру!

А этот лохматый сам виноват, и сам орет!

Руслана топнула ногой. Я мстю, и мстя моя ужасна – на коврик с сапога осыпалась внушительная кучка снега. Вот тебе, вот!

Открылась задняя дверь, послышалось бурчание Димы и настороженное потявкиванье. На сиденье образовалась лохматая, темная туша.

– Уф! У тебя случайно с собой поесть нечего?

– Это что? – Руслана ткнула пальцем в собаку.

– Это млекопитающее о четырех ногах, умеет лаять, дом сторожить и под настроение тапочки хозяину приносит!

– Очень смешно, – фыркнула она, – и что ты собираешься с этим млекопитающем делать?

– А разве непонятно? Зажарю и съем!

– Еще смешней! Ты что переохладился там? Куда ты ее потащишь, а? Она же смотри, целая и невредимая, здоровенная какая. Она тебе щас весь салон загадит.

Он пожал плечами.

– Что же она, дура что ли?

Во взгляде Русланы нарисовалось: кто тут дурак, очевидно! Дима только усмехнулся. Он развесился вдруг. Собаку-то спас, как ни крути!

Он тронул машину, напевая что-то бравурное и невнятное. Пассажирка нахохлилась, всем видом демонстрируя неодобрение. Ему было все равно. Псина живая, и ладно. Впервые за долгое время Дима поддался порыву, и не хотел об этом жалеть. В конце концов, он всегда мечтал о собаке. У этой явно нет хозяина. А теперь – будет!

Он все громче напевал. Радостный лай служил отличным фоном. Концерт дня! Новогодний огонек на колесах.

– Вот не понимаю я таких людей! – Вдруг выпалила Руслана.

Дима сделал вид, что к нему это не имеет никакого отношения.

– Сначала сделают, потом подумают! Она же страшная, грязная, огромная вон какая! Куда ты ее денешь? У тебя же наверняка нет условий!

Он лишь ухмыльнулся, вспомнив новый дом, который тут приобрел отец. Внутри можно балы закатывать, а снаружи вертолет посадить без ущерба для сада. Красиво жить не запретишь.

– Придется арендовать футбольное поле, – миролюбиво согласился Дима и уточнил, – для выгула.

– Я серьезно! Мы в ответе за тех, кого приручили!

Он посмотрел на нее с насмешкой.

– Ты серьезно взялась меня воспитывать? Или это что такое?

– Я думала, ты нормальный! А ты, – она махнула рукой, – да ладно, что корячиться, мне сугубо фиолетово!

Вот именно, подумалось ему. Равнодушие – отличная броня. Хочешь свободы, независимости, спокойствия, просто сиди под панцирем, как черепаха. И проживешь двести лет к тому же. Умница Русалка, схватывает на лету. Сначала делаешь вид, что тебе безразлично, потом привыкаешь и действительно, все становится «пополам» и «поровну», как говорят семнадцатилетние.

Петь расхотелось. Он понимал, что врет самому себе, и все его принципы разбивались об одно только имя: Диана. Обида не отпускала, боль не проходила, горечь не проглатывалась. И равнодушием тут не пахло, хотя он твердо знал, что и от любви ничего не осталось. Все просто. Если не вскрыть рану сразу, она нагноится.