«Может, она человек хороший», – подумал Павел и решил подождать развития событий.

Оно, то есть развитие событий, ждать себя не заставило. Вместе с хозяевами в гостиной было восемнадцать человек. Злата пригласила всех к столу, гости, уставшие ждать припозднившуюся Анжелику Криволапову и виновника торжества, оживлённо заговорили и перешли в столовую. Олега усадили на почётное место, и начались расспросы.

Грушин уехал в Германию четыре года назад. Почта почтой, Интернет Интернетом, телефон телефоном, но теперь всем хотелось узнать о его житье-бытье поподробнее и вживую.

– Олеж, расскажи, ну, вот как ты там в первое время жил? – спросил их институтский приятель Игорь.

– Олегушка, – не дав раскрыть Грушину рта, перебила Анжелика, – лучше расскажи, какой у тебя там дом, что за машина?

Игорь чуть раздражённо дёрнул уголком рта, но промолчал. Олег смущённо помялся и начал:

– Дом хороший, большой. Машина… ну, «Ауди», конечно. Не новая, но мне очень нравится…

– Почему не новая? Денег нет? – Анжелика смотрела с недоумением.

– Деньги есть, – мягко улыбнулся Олег, – мне очень хорошо платят. Просто и не принято там, да и привык я к ней…

– Это неправильно, – снова высказалась гостья, – машина должна быть самой новой и дорогой.

– Почему? – искренне изумился Олег.

– Да! Почему?! – не выдержал Ясень.

– Потому что, – медленно, веско, с расстановкой произнесла Анжелика, – машина – лицо семьи. Вот когда мы поженимся, Олегушка, надо будет машину поменять.

– Когда вы поженитесь? – чуть не подавившись пирожком, вытаращил глаза Ясень.

– Именно, – отмахнулась от него девушка, – Олегочка, расскажи про дом!

– Олегочка, ну его, дом этот! Расскажи про работу! – Ясень явно внутренне уже рвал и метал, но воспитание не позволяло ему откровенно поставить на место даму, и он старательно делал вид, что шутит.

Злата обеспокоенно посмотрела на мужа и Сергея. Глаза обоих были подозрительно холодны.

– Анжелика, попробуйте вот эти закусочные пирожки! – преувеличенно весело вмешалась она. – Это по рецепту моей бабушки. Надеюсь, вам понравятся.

– Я уже пробовала, мне не понравились, я сладкие люблю… Ольгунчик, ну давай про дом.

– Какой у вас интересный, своеобразный вкус, – тихо, угрожающе тихо заметил Ясень, обожавший Злату и всё, что она готовит, – своеобразный вкус и не менее своеобразное воспитание. Вернее, полное их отсутствие.

Анжелика его не замечала. Она подалась к Олегу, обеими руками обвила его правую руку так, что он не мог ни куска отправить себе в рот, и томно смотрела на него.

– Слушай, эта бальзаковская красотка меня уже бесит, – пожаловался Злате Ясень.

– Она не бальзаковская, – шепнула та в ответ, – я тоже сначала подумала, что она старше Олега даже. Ан нет, это просто от неудачного и слишком яркого макияжа и полного неумения одеваться. А так ей лет двадцать пять – двадцать семь максимум.

– Да ты что? – искренне изумился Ясень.

– Ага. И она, кстати, вполне даже симпатичная, непонятно только, плохо воспитанная или мы ей мешаем охмурять Олега и поэтому она прёт напролом, как танк.

– Не, ну симпатичная – это ты загнула. Ведь натуральный крокодил в юбке.

– Это в тебе антипатия говорит. Ты присмотрись получше.

Действительно, у Анжелики были большие карие глаза, хорошая, хоть и несколько полноватая, фигура и красивые руки. Но в этих карих глазах так неприкрыто горел огонь алчности и желания хорошо выйти замуж, фигура так прижималась к Олегу, а руки так цеплялись за него, что всё вместе производило удручающее впечатление.

– Олеж, а как работа? Интересная? – вмешался Коля Осоргин, ещё один их однокурсник.

– Очень! – Оживился Грушин. – Ты не представляешь, как там всё организова…

– Мы всё представляем, Ольчик! Расскажи нам про дом!

– Дом хороший, Лика, большой. Нам с мамой даже слишком просторно в нём. Мама так красиво его обставила…

– Ну, мы всё переделаем под нас. Мамин вкус – это мамин. А вкус жены важнее. И я не Лика, а Анжелика, – проворковала гостья, страстно заглядывая Олегу в глаза. Для этого ей пришлось несколько скукожиться.

– Так и он не Ольчик, не Ольгунчик, не Олегочка и даже не Олегушка, – ласково, так ласково, что у Павла свело челюсти, улыбнулся Ясень, – он Олег. В крайнем случае Олежа. Но это только для своих.

Анжелика мазнула по нему невидящим взглядом и продолжила:

– Ты ведь отселишь маму, когда мы поженимся?

– Куда? – растерялся окончательно деморализованный Олег.

– Лучше всего в Россию. Чем дальше родственники, тем сильнее любовь.

– А давайте споём! – Коля Осоргин схватил гитару и, не дожидаясь согласия остальных, ударил по струнам. Злата благодарно посмотрела на него и длинно выдохнула. Все вразнобой, преувеличенно громко запели.

Ясень, воспользовавшись ситуацией, не без труда отцепил Анжелику от Олега и голосом искусителя шепнул ей:

– А вот Коля, ну, тот, который поёт, владеет сетью автомагазинов.

Девушка с интересом посмотрела на Колю, который, кстати, был давно и счастливо женат на их же однокурснице Ире Самойловой, сидевшей сейчас рядом с ним. Но об этом факте биографии владельца автомагазинов хитрый Ясень умолчал.

– Олигарх? – спросила она с придыханием.

– Ну, не так чтобы уж олигарх… Но вполне состоятельный человек… Нам всем до него далеко. Рекомендую.

И коварный Ясень, оставив Анжелику переваривать информацию, удалился на кухню. Там Сергей и присоединившийся к нему Павел устроили Олегу форменный допрос:

– Кто это?! Что это?! – шипел Ясень, зверски вращая глазами. – Ты что там, на неметчине, ополоумел совсем?

– Да, Олеж, ты откуда её взял? Она же думает только о том, как тебя на себе женить, переехать в твой большой дом, купить новую большую машину, желательно американскую, и отправить тётю Аню обратно в Россию.

– А потом она заведёт себе «фрица», обдерёт тебя как липку и будет жить припеваючи в твоём доме. Ты что, этого не понимаешь?

– Теперь понимаю, – Олег совсем приуныл, – я всё понимаю. Кто ж знал, что она такая? Мы когда с ней познакомились, она себя по-другому вела.

– Где вы с ней познакомились и как вела?

– Да в Кашире…

– Где?!

– В Кашире, когда я ездил бросать курить. Она тоже к этой бабульке пришла.

– Зачем? Венец безбрачия снимать?!

– Не знаю. А что такое венец безбрачия?

– Понятно. Потом объясню, про венец, в смысле. Пришла, сняла и на месте поймала лоха. То есть тебя. Что ты ей про себя рассказывал, наивный ты наш?

– Ну, про то, что живу в Германии, что работа хорошая…

– Всё ясно.

– Да нет, она славная девушка. Она совсем по-другому себя вела…

– Как?! Ну как она себя вела?

– Слушала так внимательно…

– Ага. Вот всё, что нам, мужикам, нужно. Она тебя на это и поймала. А заодно и много интересного про тебя узнала.

– Ой, Ольгунчик, боюсь, нам теперь от неё отвязаться просто так не удастся. Или ты в неё и вправду влюблён и отвязываться не хочешь?

– Не называй меня Ольгунчиком! Ребят, что же делать-то? Я не влюблён. И отвязаться хочу. Очень! Только совсем не знаю, каким образом. Я, когда её сегодня увидел, чуть не упал. Не пойму, что со мной там, в Кашире, было. Мне она тогда показалась такой милой, такой непосредственной…

– Ага, вот так мило и непосредственно чуть не взяла тебя в оборот и не изуродовала тебе жизнь. Ты в Кашире случайно не пьяный был?

– Нет, вы что?!

– Мы не что. Это ты что. Может, тебя бабка та чем опоила? Давала она тебе что-нибудь?

– Давала. Настой какой-то.

– Вот, наверное, с настоя тебя и повело. Ударил он тебе по шарам. Да так, что ты не нашёл себе никого лучше, чем Анжелика Криволапова. У вас, надеюсь, ещё не слишком далеко зашло?

– Нет! – совсем испугался Олег. – Гуляли только, разговаривали, в ресторан сходили.

– В «Макдональдс»?

– Почему в «Макдональдс»? В «Пушкин».

– О боги! Что ж ты такой наивный-то у нас?

– Ребят, что делать-то?

– Что-что? Надо как-то ситуацию в нашу пользу отыгрывать.

– Как?!

– Ну, пока мы её на Колю переключили. Теперь надо с ним и Иришкой договориться, чтобы они подыграли.

– А дальше-то что? Она же станет к нему липнуть.

– Да пусть липнет. Это ровно до того момента, как он из дома выйдет. А там у него охрана. Вон, в машине сидят. Хорошие ребята, крепкие. Уж как-нибудь они с ней справятся. А тебя она затопчет. Это ж не женщина – это боевой слон Александра Македонского!

– Ты не переживай, – пожалел совсем сникшего Грушина Павел, – до завтра продержимся, а утром мы улетаем в Геленджик.

До утра они продержались. Введённый в курс дела Коля Осоргин развеселился и охотно согласился подыграть, сказав:

– Ну, наконец-то появилась возможность Олежку отблагодарить за экзамен по сопромату. Помнишь, ты меня выручил? А я, между прочим, до сих пор тебе не отплатил. Вот и поквитаемся.

– Отпусти меня, Емеля, я тебе пригожусь, – хохотнул довольный тем, что всё так удачно складывается, Ясень.

Ирочка Осоргина тоже согласилась подыграть, старательно делала вид, что она Коле лишь старая приятельница, и заговорщицки шептала Анжелике:

– Он очень состоятелен, Анжеликочка. Олег что? Ну, голова светлая, ну, в Германии работает. Но ведь наёмный работник. А Коля – сам себе хозяин.

– Но ведь Европа! – возбуждённо восклицала охотница за мужьями.

– Европа – это мелко, – не соглашалась Ира, – за Россией будущее. Или вы его любите, Олега-то?

– Нет, моё сердце совершенно свободно, – проворковала обольстительница, плотоядно глядя на высокого широкоплечего Осоргина, – пожалуй, он мне куда больше подойдёт, чем этот задохлик.

В этот момент к ней подсел проинструктированный друзьями «задохлик» Олег и завёл:

– Анжелика, душа моя, приглашаю тебя к себе в Германию. Познакомлю с мамой. Мама у нас глава семьи, она…