Он не стал снимать только боксеры.

Что пугало Настю – он все время молчал.


Глаза – черные, тело – напряженное, душа – а есть ли она?..

Федор лег рядом с ней. Потянул халатик с плеча… Настя, быстрей его мысли, разделась. Она пылала. Он мысленно усмехался – и эта безмозглая мошка хотела им манипулировать?

Федор понимал, что долго не выдержит. Поэтому – вперед!

– Федя! Федечка! Ты на мне женишься?

Как ушат холодной воды… Неужели это – все, что ей нужно?

– Да, конечно, киска моя…

Ну, вот и все. Делай, что хочешь.

Он расстегнул ей бюстгальтер, стянул его по плечам вниз – его взору предстала шикарная грудь с возбужденными сосками. Не стал себя останавливать – сосал, лизал, кусал, оттягивал… Черт! Взрослый мужик чуть не сгорел в костре этой липовой невинности! Липовой – потому что она просто не тра*алась ни с кем, но подкована была знатно!

И хотел бы Федор словами ее ласкать, но не мог – до того его бесила Настя.

Она извивалась, стонала, хватала до синяков. Предел Феди был близок.

Он взялся за веревочку стрингов и дернул. Настя выгнулась, как кошка. Недолго думая, он перевернул ее на живот, дернул за бедра на себя, ставя в известную всем позу.

Настя так вошла в раж, что крутила попой, стонала и надвигалась на него, не хуже заправской продажной девицы.

Федор был возбужден, но не так сильно, чтобы потерять контроль. Видимо, его спасала та самая злость на «великую» манипуляторшу.

Стоя на коленях позади Насти, он смотрел, как дрожало ее тело, как она мотала головой из стороны в сторону…

Вдруг она расставила ноги пошире, уже совсем явно приглашая его. Федя усмехнулся. Его возбуждение угасало от такой доступности.

Не спеша ввел палец в жаждущую щель – узко, влажно, горячо. Член все же дернулся, призывая к привычному удовольствию. Нет, спешить не надо… Двигая пальцем, разрабатывая вход, Федор слушал, как она стонет с повизгиванием. Он вынул мокрый палец и приставил к другому входу, слегка надавил на сжатые мышцы…

– Федя? – шепотом, задыхаясь, позвала его Настя. – Зачем?

– Все для тебя.

И его влажный палец погрузился внутрь на одну фалангу, потом еще на одну и замер. Девушка глубоко дышала, стонала уже, наверное, на «автопилоте». Палец пошел назад, но в следующее мгновение уже два вторглись в ее тело, каждый в отдельный вход. Федор двигал рукой не глубоко, чтобы не причинить ей боль, а она … ничему не противилась. И ему это было не приятно.

Наконец, когда, казалось, что она уже близка к оргазму, он убрал руку… занес ее вверх и с силой шлепнул девушку по попе. Настя, не ожидавшая ничего подобного, взвизгнула и попыталась перевернуться. Но Федор крепко держал ее за бедро.

– Что ты делаешь? Мне так не нравится!

– А все должно быть только по-твоему?

Последовал еще один хлесткий удар. Настя вырывалась, пытаясь хотя бы лечь, а не стоять в этой позорной позе. Бесполезно! Федя продолжал шлепать ее, как нашкодившего ребенка. Он ни слова не говорил, только расцвечивал ее задницу всеми оттенками розового.

Настя ругалась, как сапожник! Угрожала, обещала, просила… Потом заплакала. И Федор остановился.

Он слез с кровати, поднял брюки и начал одеваться.


Выходя из комнаты, он тихо сказал:

– Не играй в игры, правил которых не знаешь. Впредь будешь думать, подставляясь под мужика, чем это может закончиться.

С кровати доносились всхлипывания. Не оглядываясь, Федя вышел из спальни. Он спокойно вымыл руки с мылом, оделся полностью и покинул место «показательного выступления».


Пока Федор готовился к посещению Насти, Илья направлялся на окраину города, к Марине.

По дороге он пытался представить ее семью. «Она говорила, что у нее два старших брата, отец, мать. Почему же ей никто не помогает? Она всегда одна, только по телефону общается».

Чем дольше он думал, тем сильнее заводился. Мысленно переносился к своим родителям. Хотя, как сказать – родителям. Отца он не вспоминал. Тот бросил мать, когда узнал про вторую беременность. Сбежал, даже не дождавшись рождения дочери.

Сколько Илья себя помнил, он всегда раздражал мать. То ли тем, что похож на отца, то ли тем, что его надо кормить, одевать, следить за ним. Так и рос, зная, что самый родной человек не любит его. По окончании школы и вопроса не стояло о том, куда дальше. Армия. С учетом единственного увлечения Ильи борьбой, драками, боксом и прочим руконогоприкладством, ему не сложно было служить. Более того, именно там его «заметили» и пригласили в первый турнир. И понеслась…

Спустя несколько лет он начал зарабатывать большие деньги, появилась известность. Вот тут и вернулись в его жизнь родственники. И крепко сели на его мощную шею. Мать постоянно твердила о том, что он ей должен за то, что не отдала в интернат за хулиганское поведение. Надоело это слушать, и Илья откупался от них финансовым содержанием. Сейчас они жили где-то в Испании. Сестра там нашла себе какого-то старого мужика, который по возрасту больше матери подходил. Но они – это уже пройденный и забытый этап. Пережил он их предательство, украденное имущество и прочие гадости. С сожалением думал, что и нечего вспомнить из хорошего. Про «моделек» тоже не было ни одной цензурной мысли. Хотя здесь все заранее оговаривалось: они ему тело и красоту, он им – содержание, подарки, популярность, выезды и выгулы.

«Тьфу, черт! Зачем все это всплыло в памяти? Видно, из-за Маринки. Тоже какая-то брошенная всеми. Увижу ее родню, наваляю».

Постепенно успокоился. К ее дому подъезжал совсем другой человек – уравновешенный и уверенный в себе.

Динка встречала, как старого знакомого. Илья потрепал ее за ухом. Зная, что он приедет Марина оставила дверь открытой. Он зашел, разулся, повесил одежду на вешалку и прошел внутрь.

Тишина его всегда напрягала.

– Марина, – негромко позвал ее.

Ни звука. Ему стало страшно. В прошлый раз она рассказала, что с ней приключилось, и почему обе ноги в таком состоянии. Как он понял из ее рассказа, она больше не позволит себе такой глупости. А вдруг она опять удумала что-нибудь поднять или сдвинуть, и сейчас он увидит ее без сознания?!

Еле дыша, он начал обходить дом, комнату за комнатой. Нашел – в спальне. Она мирно спала прямо в одежде поверх покрывала рядом с открытой книгой. Во сне Марина не выглядела пацанкой. Илья даже залюбовался ей: она красивая девушка! А какая грудь!

Он просто стоял и смотрел. Видимо она почувствовал его взгляд и завозилась, но не проснулась. Голову повернула в сторону от Ильи и снова ровно задышала. Он видел, как на ее шее равномерно бьется пульс… До звездочек в глазах захотелось почувствовать его губами, ощутить, как он ускоряется, колотится, превращаясь в еле уловимое вздрагивание. Марина брюнетка, а кожа светлая, чистая, так и манит потрогать, сжать, целовать.

«Черт! Сколько я уже без секса? Полгода? И ведь не было никакого интереса ни к кому. А тут… Что это? На безрыбье? Ну, уж нет! Скорее, это я для нее та самая рыба».

В брюках стало катастрофически мало места для некстати проснувшегося желания. Илья прижал его рукой и вышел из спальни.

Давно привыкший жить один, или с женщинами, которые не заботились о нормальном питании для здорового мужика, занятого большими физическими нагрузками, он умел и любил кашеварить сам. Потому, чтобы отвлечь себя от странных мыслей, направился на кухню. Однако был удивлен – все было готово и даже разогрето. Он заглянул в кастрюли: суп, котлеты, картофельное пюре, на сковороде большие куски мяса в подливе. Илья проглотил слюну. Так все вкусно выглядело! Открыл холодильник – полно еды и миска с салатом.

– Кто тут шарится по моему холодильнику? – прозвучал за спиной голос Марины.

Илья чуть не подпрыгнул, при этом нырнув носом в салатник.

– Ты меня заикой решила сделать? – не поворачиваясь к ней, произнес он. – Я есть хочу, как огромный злой волк.

– О! Ты же после работы. Давай-ка, еще раз включи, чтобы горячее было. Я-то уже ела. Только чай с тобой выпью.

– Нет, греть не буду, не выдержу. Такое все аппетитное! Кто готовил? Кто привез?

– Готовила мама, привез папа. Он у меня сегодня был личным шофером.

– Значит, ты не брошенный ребенок?

Илья помог Марине сесть, забрав у нее костыли-трости. Угостил себя супом и аж глаза закрыл от удовольствия.

– Господи! Пошли этой прекрасной женщине, приготовившей чудесную еду, счастье и здоровье!

– Что это с тобой? – недоверчиво глядя на него, спросила Марина.

– Я не помню, когда ел в последний раз домашний суп. Честно! Я, конечно, готовлю себе. Но то, что я ем сейчас, божественно!

– Понятно. Оголодал бедный. Ешь на здоровье. Родители столько еды привозят, что можно накормить маленький отряд. А что ты говорил про «брошенного ребенка»?

– Да так, ничего.

Она решила не мешать ему, пусть насладится нормальной пищей, а не столовско-ресторанным набором. Сытый человек всегда добрый.

Потом пили чай с лимоном и сушками.

– Красота! – прошептал Илья. – Маринка, давай я на тебе женюсь?

Она поперхнулась чаем, закашлялась, показывая, чтобы он похлопал ее по спине. Он проделал это с удовольствием.

– Тебя так легко купить? За тарелку супа и котлету? – придя в себя, она сразу начала язвить. – Смотри – соглашусь, а ты и требований моих не знаешь. Вдруг у меня какие-нибудь странности преобладают, например, в сексе?

Теперь подавился Илья, а она хохотала до слез, глядя, на его удивленно-заинтересованные глаза.

– Ты еще больше меня привлекаешь с такими странностями, – закивал он.

– Дааа??? Ну, тогда для начала тебе придется встретиться с моими братьями и папой. Уверяю – тебе это не понравится.