Наконец, он пришел в себя и шагнул внутрь, закрыв за собой дверь.

Ему нравилось бывать у брата. Они с детства «не разлей вода». Ни разу не подрались, не поссорились – не было повода. Мартин – самый настоящий старший брат и лучший друг.

«Угораздило же меня влюбиться в его девчонку. Черт! Как же быть?»

Его мысли были прерваны шипением и фырканьем. Марат огляделся и увидел черного взъерошенного котенка, который выгнув спину, боком наступал на него. Это было так забавно, что вызывало непроизвольную улыбку.

Дуся, сидящая на руках, никак не реагировала на агрессора. Она смотрела в сторону кухни, куда ушла Яна. Собачке было привычней общаться с людьми, а котенок ей был не интересен. Но Киту было все равно – это его территория, его женщина, все кругом его!

Марат хотел обойти злобного зверька, но не тут-то было – он был схвачен зубами-когтями за голую ногу.

– Ах, ты бандит такой!

На его возглас из кухни выскочила Янка.

– Кит! Ты почему такой противный? Тебя же покормили! Что ты пристаешь ко всем? Сейчас, Марат, я его отвлеку, иначе он не отцепится.


Она вернулась на кухню, взяла пакетик с кормом и пошуршала им – Марат был освобожден!

Он зашел следом, все еще держа Дусю на руках.

– Людоед! – возмутился он. – Где вы взяли это чудовище?

– Это мне Мартин подарил, – счастливо улыбаясь, сказала Яна. – Знаешь, я тоже подозреваю, что Кита выгнали за гадкое поведение из самого страшного места.

– Кит? Его зовут Кит? Тогда уж кит-убийца. Как думаешь, Дусю можно отпустить на пол?

Яна с умилением смотрела на маленькую собачку с глазами бусинками.


Она подошла почти вплотную к Марату и погладила Дусю, сидящую у него на руках, приблизила к ней лицо, и тут же собачка лизнула ее в нос. Девушка рассмеялась…

Марат смотрел на Яну, не дыша. Он даже чувствовал аромат какого-то летнего цветка, мимолетно-неуловимого.

Так близко! И так далеко… Внутри все дрожало. Сердце не билось – оно гудело в груди, заставляя вибрировать каждую мышцу, каждый нерв! Хотелось обнять ее, прижать к себе, целовать… глубоко, долго, влажно. Провести пальцами по тонкой шее, чуть прихватывая дыхание, впитать в себя ее мечущийся пульс, опуститься к ключицам, и ниже… увидеть, как она закроет глаза от блаженства, услышать стоны, частые вздохи… ощутить ее руки на своих плечах, груди, животе и… горячие губы, рассыпающие дорожками отметины – везде…

Господи! Что за наваждение?!

У Марата в глазах потемнело – он забыл, что надо дышать. Ему нужна была она, как этот самый чертов воздух, как сама жизнь!..

Яна уже давно забрала у него Дусю и ушла, а он все стоял, как изваяние. «Марат, дыши, дыши! Сделай вдох!» – мозг вопил ему команду к спасению.


Осторожное царапание ноги вернуло его в реальность из того прекрасного, но чужого мира грез. Марат опустил глаза и увидел, как котенок пытается «прогнать» его со своей игрушки. Оказывается, он стоял на бантике из бумажки, собственности этого маленького монстра. Марат отдышался и пошел в комнату, откуда слышалась возня и смех Яны. Туда же, сломя голову, промчался Кит с бумажным бантиком в зубах, видимо, ревнуя собачку к хозяйке. Марат не успел сделать и пары шагов, как дверь ванной открылась, и вышел Мартин. Секундное замешательство обоих братьев…

– Привет, Марат.

– Здорово. Ты извини, я не знал, что у тебя гости. Просто свет увидел в окне, когда подъехал, и решил проведать старшего брата.

– Да ладно, чего ты извиняешься. Есть с нами будешь? Мы сами только приехали. Яна у родителей была, вот мы и припозднились.

– Буду, если накормите. А ты потом еще к ней поедешь?

– Нет, – сказал Мартин и отвернулся, чтобы не видеть реакцию Марата. – Она ко мне переехала. Мы здесь будем жить.

Молчание за спиной подтвердило догадки Мартина. Потом послышался глубокий вздох.

– Поздравляю тебя. Так надо понимать, что у вас все очень серьезно?


Старший повернулся к младшему и, открыто глядя в глаза, произнес:

– Да. Я люблю ее. Для меня нет, и не будет никого другого. Ты же знаешь – я, как и мой отец, однолюб. Если не она, то никто.

– Понял, – наклонив голову набок, сказал Марат. – Это хорошо, когда любишь. Это хорошо. Если не больно.

Тишине и покою в этом доме пришел конец: сначала кот промчался за Дусей, потом она за ним. И все это – с тявканьем, мяуканьем, проворачиванием лап на поворотах. В квартире Мартина нечего было свалить на пол, но и ковров у него не было, поэтому шум от этой скачки был ощутимый.

Братья вместе зашли в комнату, где хохотала Янка, лежа на полу и спасая Дусю от Кита. Мартин и Марат переглянулись и покачали головами.

– Яна, – позвал Марат, – давай мне девочку, иначе ваш черт ее покусает.

Котенок прыгал, наскакивал, пытаясь отбить свою добычу, которая и не подозревала о его охотничьих замыслах. Бой закончился передачей Дуси в руки хозяина. Яна насмеялась так, что у нее болели щеки. Она встала с пола и спросила:

– Идем есть? Уже все готово.

Совместный ужин прошел на удивление спокойно. Собачонка так и сидела на диванчике рядом с Маратом, а кот всячески пытался ее оттуда выманить, но она его не понимала. Да и ей пора было спать. Поэтому сразу после ужина Марат ушел.

– Он всегда такой грустный? – спросила Яна Мартина, протирая стол.

– Нет. По-разному бывает, – ответил он, домывая посуду. – Чем мы с тобой сейчас займемся?

– Я что-то замерзла. Может, включишь камин?

– Камин?.. С удовольствием…

Марат прекрасно понял брата. Да, собственно, и не собирался лезть в их отношения. Но мечтать-то ему никто не может запретить.

Он смотрел на ненастоящий огонь, сидя на полу перед своим камином, и представлял рядом с собой Яну, положившую голову ему на плечо. Закрыл глаза и лег на пол, раскинув руки в стороны. Глубоко вздохнул, уносясь в несбыточную сказочную жизнь. Губы приоткрылись, грудь начала чаще подниматься, пальцы сжались в кулаки.

Вот сейчас – она здесь, наклоняется к нему, трогает губами закрытые глаза, скулы, подбородок, шею, грудь, опускаясь все ниже… Как горячо, огненно-сладко, запретно…

IeqSAlctK8M.jpg

В какой-то момент этого грешного видения Марат запрокинул голову и чуть не взвыл от острого наслаждения, счастья… и еще более острой боли… в сердце, где поселилась тоска.


Всю ночь Марат видел сны со «своей Яной». Он просыпался, вставал, пил воду, снова засыпал. И опять она возвращалась. Не такая, как в том, первом сне, когда она смотрела мимо него, искала Мартина.

Яна была нежная, ласковая, гибкая, тонкая, льнущая к нему. Она смотрела только в глаза. Марат чувствовал ее своим телом. Все мышцы звенели, когда она пальчиком рисовала на нем какие-то узоры. Губами еле касалась его губ, впадинки у шеи, чем выбивала из него дух. Он переворачивал ее на спину, проводя широкими ладонями по худеньким рукам, груди, плоскому животу, длинным ногам. Прижимая к себе, гладил ее шею, спину…

Он не признался бы никому, что во сне к нему приходила девушка его старшего брата. Никому.

Это – только его тайна, его жизнь, его боль. Марат не хотел отпускать ни на миг свою мечту. Он снова и снова целовал ее всю, от узких ступней до горячих покусанных им же губ. Слышал каждый ее вздох, тихий стон, сам задыхался от блаженства. Никогда, ни с одной женщиной он не испытывал такого наслаждения, как в своем сне с призрачной Яной. Он ее любил…

Марат понимал, что никакой надежды у него нет – видел отношения между братом и Яной, слышал его признание в любви своей единственной…

Но ему было так сладко и одновременно больно в этих снах!.. Он держал ее в объятиях, чувствовал каждый изгиб, слушал дыхание, стук сердца, стоны, вздохи. Нет, он не посмел даже во сне переступить черту, но точно знал, что когда-нибудь, так же, в стране Морфея возьмет ее всю, без остатка…

Сон растает, как туман, словно и не было ничего, только вот губы, руки, кожа – все запомнило ту самую, недоступную.


Нет, не готов «отдать ее», она будет с ним хотя бы так. Это глупо, неправильно, но по-другому Марат не мог, он безумно любил Яну, девушку старшего брата…


А сама Яна ни о ком и ни о чем другом не думала, кроме Мартина.

Пока он домывал посуду, она стояла позади него, обняв за талию, и тихонько целовала там, где его гладкая смуглая кожа не была прикрыта майкой. Дыхание Мартина учащалось, мышцы сокращались, посуда в руках позвякивала, но он не мешал Яне наслаждаться его телом.

– Ты такой вкусный, ароматный, – прошептала она. – Я тоже так хочу. Отпустишь меня ненадолго…

– Иди, я буду ждать тебя у камина.

Когда через некоторое время Яна вышла в одном полотенце, она увидела белую «шкуру» на полу у огня. На ней полулежал ее краснокожий индеец, прикрытый лишь другим покрывалом. Он похлопал по месту рядом с собой.

– Иди ко мне. Целый день прошел, я соскучился.

Яна подошла, опустилась на колени, не отрывая взгляда от Мартина. Он видел в ее глазах восхищение, желание, любовь. Хотел ли услышать эти слова? Наверное, хотел. Но для него было гораздо важнее то, что она переехала к нему. Это стоило любых речей.

Яна протянула руку к его лицу, провела пальцем по контуру, потом дотронулась до губ, которые у Мартина были большими, мягкими. Она не уловила момент, когда он обхватил ее палец губами и лизнул его, глядя черными глазами прямо в душу. У нее полыхнуло под кожей – огонь, горячий и быстрый, пробежал к груди, заставляя ее напрячься, и сосредоточился в самом низу. Яна приблизилась к его губам. Мартин выпустил ее палец, ожидая ее дальнейших действий. Она нежно коснулась его, шепча между поцелуями слова:

– Я… так… скучала… без… тебя… Я… хочу… сегодня…сама…