— Сходи выбери что-нибудь, я пока за бензин заплачу, — говорит Штормов, и я послушно киваю, направляясь вдоль стеллажей с товарами.

Я думаю о том, что у нас в рюкзаке два пистолета и шесть магазинов с патронами. А ещё поддельные документы. Надеюсь, Егор не собирается покупать сигареты, потому что в таком случае могут спросить паспорт.

Я беру две банки воды, подозрительно всматриваясь в посетителей магазинчика, и мысли о том, что каждый из них в курсе, кто мы такие и что собираемся делать, пронзают мою голову. Мне становится неуютно. Я смотрю на Егора, замершего в очереди на кассу, и сглатываю.

Прохожу дальше, хватаю три булки, пару пакетов с сухариками, пачку с сосисками и батон. Таран дал нам немного банок с консервами и шоколадные батончики, чтобы хватило на первое время, но, думаю, их лучше оставить на потом. Последнее, что оказывается в моих руках и, признаться, единственное, что помещается в них, ибо я сглупила и не взяла корзинку, это дезодорант.

Не знаю, на кой чёрт он мне сдался именно сейчас, но ходить вонючей мне не хочется. Тем более, никто из нас не знает, как долго нам придётся обходиться без душа.

Я возвращаюсь к кассе как раз в тот момент, когда Егор просит продавца залить 92 на третьей колонке, а после достать две пачки кента и зажигалку. К моему счастью, кассир не спрашивает документы, и сигареты мы получаем без проблем.

— Дезик-то тебе зачем? — усмехается Штормов.

— Надо, — бурчу я, пытаясь скрыть смущение.

Егор усмехается, и это успокаивает. За всю дорогу это первый раз, когда губы парня трогает улыбка.

— Пакет ещё можно? — просит парень.

Нам пробивают покупки, а после, расплатившись, мы выходим из магазинчика и направляемся к уже заправленному авто. Ура, всё прошло куда лучше, чем я рассчитывала. Наверное, я просто пересмотрела боевиков и решила, что даже такая безобидная вылазка сможет подпортить нам жизнь.

— Нужно быстрее добраться до какого-нибудь мотеля, — заявляет Егор, надавливая на газ. — В такую погоду опасно ехать, мало ли. Переночуем лучше где-нибудь, а как на улице получше будет, двинем дальше.

— Согласна, — киваю я, уплетая булку с маком.

Но гроза настигает нас внезапно и неожиданно, так что до жилых районом доехать мы не успеваем. Шторм решает остановиться на трассе и подождать, пока буря стихнет, но та с каждой минутой лишь усиливается. Дождь превращается в ливень, небо так сильно заволакивают тучи, что кажется, будто сейчас глубокая ночь, небосклон разрезают вспышки молний, а гром грохочет прямо над нами, словно неистовый дикий зверь.

Каждый раз, когда яркая вспышка освещает пространство, я вздрагиваю, пугаясь, что молния может попасть прямо в нас, но, к счастью, ничего подобного не происходит. Всё же мы не рискуем и остаёмся переночевать в машине.

— Не боись, — успокаивает меня Егор, когда я вздрагиваю из-за очередного грома. — Вон, Иркутский дрыхнет, его даже так не разбудишь.

— Ну, естественно, под снотворным-то! — бурчу я.

Егор чуть опускает окно, позволяя ветру и каплям дождя ворваться внутрь, и щёлкает зажигалкой. Дым расползается по салону, стремительно окутывая нас.

— Переночуем здесь, а с утра двинем дальше, — Шторм затягивается.

Я ничего не отвечаю, осматриваясь. Темнота окутывает всё ближайшее пространство, и даже машин поблизости нет. Не знаю, куда нас завёз Штормов, но по этой дороге, очевидно, мало кто вообще катается. Глушь какая-то…

Надеюсь, мы хоть в правильном направлении едем, Егор-то мне вообще ничего не рассказывает. А почему? Потому что Таран, мать его, умник, запретил разбалтывать план. Что будет, если Шторма схватят? Куда мне ехать и как действовать в такой ситуации? По-моему, Андрей просто хочет увеличить свои шансы на выживание, а на нас ему плевать.

Докурив, Егор выбрасывает окурок на улицу и закрывает окно, а после опускает своё сидение и устраивается удобнее, расслабляясь. Недолго мы сидим в тишине.

— Чем ты занималась, — вдруг спрашивает парень, тут же осекаясь, затем повторяет вопрос: — Чем занималась, когда уехала в Питер?

Я ожидаю чего угодно, но только не этого. Уж точно не вопросов о том, что со мной было, после того как мы с ним расстались.

— А с тобой? — решаю увильнуть от вопроса, но у меня не получается.

— Я первый спросил.

Я открываю рот, чтобы ответить, но гром отвлекает меня, поэтому я зависаю на пару секунд. Егор смотрит на меня, терпеливо дожидаясь ответа.

— Уехала к тётке в Питер, — пожимаю плечом. — Поступила в универ на дизайнера. Каталась на байке, развлекалась с друзьями, и всё было шикарно, пока меня не выперли с курса. Тётя отказалась давать мне деньги из-за того, что я слишком дебоширю, выгнала из дома, поэтому я вернулась обратно. Рассказывать особо нечего.

— Значит, шиковала, — тянет Шторм.

— Вроде того, — тоже опускаю сидение, чтобы было удобнее, и ложусь. — А ты?

Егор не спешит отвечать. Он молчит так долго, что я уже решаю, будто парень заснул, но, когда смотрю на него, вижу его задумчивый взгляд, устремлённый в потолок.

— Проходил реабилитацию. Встал на ноги, решил снова заняться боксом. Когда отец узнал об этом, устроил скандал, сказал, что лично закроет мне путь в профессиональный спорт, и тогда я ушёл из дома. Жил у Матвея первое время, пока не встретил Шершня. Ну, Аню. Владельца «Конечного пункта», — Шторм тоскливо кривится. — Я тогда думал, что жизнь закончилась. Пил, курил. Дрался. Когда она предложила мне работать в её клубе, выходить на ринг за деньги, я согласился. Жизнь налаживалась. Я снял квартиру, начал подниматься на ноги. А потом появился аноним со своими дурацкими письмами, которые я даже не открывал, и всё снова полетело к чертям, — Егор замолкает на несколько секунд. — Думаю, они специально дали мне надежду, чтобы потом отобрать её.

Я смотрю на парня, разглядывая его профиль, и мне вдруг становится невыносимо тоскливо. Интересно, что было бы, если бы мы не расстались? Если бы я не бросила его, если бы простила за обидные слова, которые парень наговорил мне в нашу последнюю встречу? Могло бы всё закончиться по другому.

— Прости, — вдруг говорю я, и Егор удивлённо поворачивается ко мне.

— За что? — не понимает парень.

— За то, что бросила тебя тогда.

Шторм грустно усмехается, отворачиваясь, словно не в силах выдержать моего взгляда.

— Сам виноват.

— Тебе было тяжело, — замечаю я. — А я этого не видела.

— Нам всем было тяжело, — бурчит Егор, скрещивая на груди руки, словно ему неожиданно становится зябко.

— Но тебе тяжелее всех, — не отстаю я.

Шторм закрывает глаза. Капли дождя бьют о крышу машины, ветер усиливается, и я вздыхаю. Видимо, на этом разговор придётся закончить. Я поворачиваюсь спиной к парню, чтобы не видеть его, и, устроившись поудобнее, прикрываю глаза. Нужно отдохнуть. Завтра нас снова ждёт долгая дорога, и нам нужны силы, чтобы преодолеть её. Нам нужно много сил…

23

10 Years — Fade Into


Проходит три долгих дня после того, как Миша Кузнецов восстаёт из мёртвых. Всё это время он сидит у нас дома и практически никуда не выбирается. Егор много разговаривает с ним, но в основном парень сестры лишь слушает истории из нашей жизни и понимающе кивает.

Как нам удалось сбежать от Арчи, как мы добирались до Москвы, как разделились, когда Андрей узнал, что Маша не выбросила телефон, как мы жили после того, как буря, преследующая нас, стихла.

Миша слушает наши рассказы и изображает искренний интерес, но чувство неправильности всё равно не покидает меня. Парень спокоен. До дикости спокоен, учитывая то, что его любимая девушка находится в лапах Арчибальда. Если бы я была на его месте, я бы уже давно развела панику и перевернула весь город, лишь бы сделать хоть что-нибудь.

Но, может быть, я просто накручиваю себя? Люди же разные, каждый реагирует по своему. Кто-то переживает внутри, а кто-то снаружи. Одни паникуют, другие мыслят рационально.

Мне и подозрений на счёт Макса — нового друга Егора — хватает, а тут ещё и Миша со своими странностями.

— Слушай, Шторм, — говорю я, решая обсудить ситуацию с парнем. — А ты не заметил в Мише ничего странного?

— Странного?

Я плавно толкаю его коляску, стараясь не делать резких движений. На улице темно, но фонари услужливо освещают нам дорогу. Машины проносятся мимо, сигналя друг другу, молодёжь выбирается из дома, чтобы отлично провести время со своими друзьями. Уже двенадцатый час. Егор только что освободился после зала, и я решила встретить его, чтобы обсудить свои подозрения. Так как Кузнецов постоянно торчит дома, то там поднимать эту тему опасно.

— Ну, да… — неуверенно бормочу я. — Ты с ним больше общался, я-то его совсем не знаю. Просто… Кажется, как будто с ним что-то не то. Он всегда был таким… безразличным что ли? Не знаю даже.

Шторм долго не отвечает. Я терпеливо жду, стараясь не торопиться, чтобы растянуть наш путь.

— Не знаю даже, — пожимает плечом парень. — Я тоже его особо не знал, так-то. Жил у них недолго, когда прятался от Арчи. А так… — он замолкает, наверное, вспоминая прошлое. — Он был немного активнее. Настойчивее что ли. Энергичнее. Блин, — Егор вздыхает, на несколько секунд замолкая. — Разговаривал постоянно, брал инициативу на себя. Он любил твою сестру, правда. Пусть они и общались как два дебила, постоянно издеваясь друг над другом и обзывая, но… Я видел, как Миша смотрел на неё.

Я грустно улыбаюсь, впервые в жизни жалея о том, что оттолкнула тогда Машу. Сбежала в Питер и совсем забыла про неё. Я бы хотела быть рядом с сестрой и видеть, насколько сильна их любовь. Может быть, если бы я была с ними, то сейчас смогла бы определить, что именно не так в Кузнецове?