Я пожимаю плечом. Разговаривать с сестрой не хочется, потому что толку от этого всё равно не будет. Да и не знаю, что ей сказать. Понятия не имею, что говорят людям, которые потеряли своих любимых.

— Ну, правда, — он встаёт рядом со мной, теребя в руках банку. Слышу, как остатки сока бьются о внутренние стенки своей тюрьмы. — Это уже не смешно. Я, конечно, всё понимаю, но комп-то один у нас на всех.

— Попроси Тарана принести ещё один, — бурчу я.

— Просил, — Шторм кривится. — Сказал, что другого нет. Все деньги рассчитаны по копейкам.

Я затягиваюсь, косясь в сторону парня. Он смотрит куда-то на другое здание, будто пытаясь найти в окнах какого-нибудь человека, который мог бы следить за нами. У него уставший вид, как у человека, который несколько месяцев не выходил на улицу и не видел дневного света.

Брови сдвинуты, нос прямой и аккуратный, влажные губы, лёгкая щетина, уже слишком отросшие волосы. Глаза лишь всё-такие же. Голубые-голубые. Пронзительные, словно у Дьявола. Я вспоминаю, с какой любовью они смотрели на меня когда-то давно, и боль неприятно колет в области сердца.

Шторм замечает мой взгляд и поворачивается ко мне — я поспешно отворачиваюсь.

— Я поговорю с ней, — бормочу я, пытаясь скрыть своё… разочарование? Или смущение? Или и то, и другое? — Но ничего не обещаю.

— Спасибо! — Егор залпом допивает остатки сока.

— Да пока не за что.

Парень толкает меня в бок локтём, пытаясь приободрить, но вместо желанного эффекта меня неожиданно пробирает жар, и я замираю, буквально задыхаясь. Сильно сжимаю пальцами фильтр сигареты — пепел падает на подоконник, но я не обращаю на него внимания.

Егор отходит в сторону. Выбрасывает банку в мусорное ведро под раковиной и устало садится на диванчик. Включается телевизор. Я прикрываю глаза и медленно выдыхаю, стараясь не подавать виду, что со мной что-то не так. Осторожно тушу окурок, смахиваю с подоконника пепел и выбрасываю в пепельницу.

Поговорить с Машей, значит? Ну, ладно.

Я не смотрю на Шторма, направляясь к выходу. Прохожу мимо запертой комнаты Матвея, но там тишина. Неохотно заглядываю в комнату сестры, которую та оккупировала с самого нашего приезда. Здесь душно, темно из-за занавешенных штор и пыльно. Осмотревшись, я пересекаю комнату, осторожно заглядываю за шторы, открываю дверь и выхожу на балкон.

Маша сидит в углу на полу с ноутом в руках. Рядом с ней стоит полупустая бутылка с виски. Сестра смотрит на меня так, словно я собираюсь забрать у неё самую важную вещь в жизни. Я пытаюсь улыбнуться, но у меня получается плохо.

— Привет, — говорю я.

— Ноут не отдам, — её голос хриплый, синяки под глазами, красные глаза и грязные растрёпанные волосы. Она похожа на алкоголичку.

— Да я… — вздыхаю и облокачиваюсь на перила балкона, осматривая город. Здесь тихо и спокойно. — Как дела?

Маша не отвечает. Краем глаза вижу, как она делает два глотка и даже не морщится. Её взгляд направлен на экран ноутбука, и я вдруг понимаю, что ни черта она мне его не отдаст, да и разговаривать со мной тоже не станет.

Несколько минут мы молчим, и я уже собираюсь оставить сестру в покое, но девушка неожиданно прокашливается. Она поворачивает ко мне ноут, показывая что-то, и я вижу фотографию Миши. Старую, сделанную лет пять назад ещё до того, как сестра познакомилась с ним.

— Помнишь, — спрашивает Маша. — Я тебе показывала эту фотку, когда впервые рассказывала о нём?

Я кривлюсь. Если честно, то смутно это припоминаю. Вроде бы, что-то такое и было, а, может быть, это просто мои фантазии.

— Ага, — вру я. — Помню. Я ещё не могла определиться, симпатичный он или же нет.

— Да, — Маша грустно улыбается, вспоминая прошлое. — Он был тем ещё придурком.

Я не знаю, что на это нужно ответить. Я совсем не знала Мишу, чтобы говорить о нём с уверенностью какие-то вещи.

— Как вы сошлись? — вдруг спрашиваю я. — Ну. Вы же, вроде расстались за несколько месяцев до того, как я уехала в Питер.

Сестра снова делает глоток виски и громко ставит бутылку на пол, поворачивая ноут обратно к себе. Больше я не вижу лицо Кузнецова. Мне на мгновение кажется, что Маша не хочет рассказывать такие подробности, но я ошибаюсь, потому что забываю, что сестре нужно много времени, чтобы собраться с мыслями. Она всегда была медлительной, а в таком состоянии тем более.

— Миша познакомил меня со своим другом. Новеньким из команды. Артёмом. Мы замутили, я начала заниматься страйкболом вместе с ними. А примерно через пару лет Тёма начал ревновать меня, думал, что я снова сплю с Кузнецом, — Маша откидывается назад и прикрывает глаза, затем медленно открывает их. — Начались мозгоёбства, скандалы, ссоры. Я буквально жила на работе, не хотела вообще домой возвращаться. А потом бросила его, потому что не могла больше выносить всего этого дерьма. А дальше как-то получилось, что мы снова сошлись с Мишей и замутили. А Тёма обиделся и ушёл из команды.

Я пытаюсь представить, как это всё происходило, но в голове какая-то каша. Помню, как сестра говорила, что Миша не хочет серьёзных отношений. Что же тогда изменилось в нём?

— В тот период, — продолжает Маша. — Незадолго до того, как я рассталась с Артёмом, я не спала с Мишей. Мы были просто товарищами по команде, и Кузнец был не настолько пидором, чтобы спать с девушкой друга. Но тогда я переспала с Егором.

Я замираю, чувствуя, как всё тело пробирает дрожь, будто меня только что облили ледяной водой. Изнутри. Я стискиваю зубы и смотрю вниз на площадку. Отсюда такой же вид, как из окна на кухне.

— Мы случайно встретились, выпили. Вспомнили прошлое. Я тогда поссорилась с Тёмой и не хотела возвращаться домой. Егор предложил переночевать у него. Ну, и вот.

Я не хочу этого слушать, но у меня нет сил остановить Машу. Пытаюсь выбросить из головы картинки и всевозможные варианты развития событий, как именно это всё происходило, но ничего не получается.

— Прости меня.

— Забей, — бормочу я. — Давно было.

Я собираю все силы и смотрю на Машу. Вот она, сидит у меня в ногах с ноутом и с бутылкой виски, пьяная и жалкая, разглядывающая фотографии своего погибшего парня.

— Всё в порядке, — говорю я. — Похоже, он трахнул всех тёлок в этой квартире, кроме меня.

— Здесь только я и Крис, — замечает Маша.

Я усмехаюсь.

— Ну, да.

— Забирай этот чёртов ноут, — сестра закрывает крышку, наверное, не в силах больше разглядывать лицо Миши, и протягивает предмет мне. Я беру его в руки. — Ничего, кроме этого, у меня не осталось.

Я думаю о фотографиях, и мне становится неприятно. Жалость пронзает меня своими стрелами, и я понимаю, что не могу даже злиться на сестру. А, наверное, всё-таки должна.

— Хочешь, я останусь? — предлагаю я, но Маша качает головой, берёт бутылку и снова делает глоток. — Ладно.

Последний раз бросив взгляд на девушку, я выхожу с балкона, чтобы отдать ноутбук Штормову. Надеюсь, с Машей всё будет в порядке.

20

Рем Дигга — На Юг

Флешбэк 7.


Я сижу на кухне, вытянув ноги и закинув их на табуретку. По телевизору показывают какой-то фильм, названия которого я даже не знаю. Особого интереса кино не вызывает, но делать всё равно нечего.

Рядом на диванчике сидит Егор — на столе перед ним лежит ноут, который мне отдала Маша, и кружка с остывшим чаем. В квартире тишина, что в последнее время бывает довольно часто. Андрея с Ромой как обычно нет, Крис в гостиной, сестра на балконе, Матвей заперт в своей комнате.

Скучно. Лениво. Невыносимо грустно.

Я кошусь на экран ноута, наблюдая за действиями парня, который просматривает последние новости, произошедшие в городе, откуда мы бежали. Шумно вздохнув, я поджимаю губы, потираю переносицу и надавливаю на глаза.

Всё, что здесь происходит — это невыносимо…

— Ничего, — недовольно говорит Шторм, и я отвлекаюсь на его голос. — Вообще ничего!

Егор хватает кружку, делает шумный глоток и ставит её обратно.

— Хоть бы слово написали про перестрелку или этого ублюдка, — бурчит парень. — Как будто ничего и не случилось.

— А ты что хотел? — зеваю я, смахивая слезинки, скопившиеся в уголках глаз. — Что они начнут кричать, мол, наркодиллер устроил перестрелку в городе, в которой погибло двое людей? Естественно, они это замяли.

Штормов не отвечает. Прежде чем снова подать голос, парень допивает чай, шумно вздыхает, вытягивает под столом ноги и убирает со лба отросшие волосы.

— Могли бы хоть что-то написать, — бросает он. — По любому были свидетели. Кто-нибудь должен был слышать выстрелы, распустить слухи. Сейчас подобное просто так не удержишь. Молодёжь такую информацию распространит за считанные дни, особенно в небольшом городе. А тут вообще тишина, даже «вконтакте».

Я молчу, совершенно не зная, что здесь можно ответить.

— Плохая идея заходить в социальную сети, — наконец, бормочу я. — Нам бы просто исчезнуть и всё. Как будто нас просто нет. Может быть, тогда они отстанут.

— Я и не захожу, — огрызается Штормов, и мне становится неловко. — Телефоны-то Таран заставил выкинуть, а у меня двойная защита. Без смс никак не войти.

— И у меня тоже, — тяну я.

Краем глаза вижу, как Егор расслабляет плечи и вздыхает. Откинувшись на спинку дивана, парень поворачивается ко мне и начинает прожигать своими голубыми глазами.

— Что? — не понимаю я, встречаясь с ним взглядом.

Мы сидим близко друг другу, но не соприкасаемся телами, соблюдая небольшую дистанцию. Мне бы уйти в гостиную и составить компанию Крис, но тогда Егор сразу догадается, что мне сложно находиться с ним наедине. Да и неприятно это, когда ты садишься рядом с человеком, а он тут же демонстративно поднимается и уходит.