— Я так говорю, потому что верю в тебя, — бросив взгляд на часы, я кривлюсь. — Пора собираться. Собирай свои кости и тащи зад на кухню, я пока приготовлю завтрак.

Я быстро чмокаю его в губы и выбираюсь из постели, чтобы больше не возникало желания полениться ещё пару минуток.

— И не вздумай раскисать! — бросаю напоследок, скрываясь в коридоре.

Что ж, работа и ещё раз работа. Что может быть лучше этого? Конечно же… Всё что угодно.

15

Flëur — Формалин

Флешбэк — 5.


— Долго нам ещё здесь торчать? — хрипит Матвей, наконец, выползая из своей комнаты.

Выглядит он отвратно. Огромные синяки под глазами, словно фингалы, впалые щёки, грязные спутанные волосы, сухие потрескавшиеся губы и уставший измотанный вид. Парень заметно похудел, и я говорю не о последних днях, проведённых в этой квартире. Раньше, ещё до его травмы, Иркутский был коренастым симпатичным парнишкой, и один лишь взгляд на него вызывал улыбку.

Сейчас же, смотря на Матвея, я испытываю только жалость. Он будто не спал целый месяц, не ел и не пил, проведя всё это время в какой-нибудь заброшенной яме, в которую провалился, гуляя по лесу.

— Сколько потребуется, — тянет Егор. — Нашими передвижениями занимается Таран. А тебе бы в душ сходить не помешало…

Я сижу в кресле в гостиной перед телевизором и наблюдаю за Матвеем, который нервным загнанным взглядом осматривает присутствующих.

Шторм сидит на диване, закинув ноги на столик. В его руке бутылка с пивом. Рядом, прислонившись спиной к подлокотнику и согнув колени, чтобы не прикасаться к Егору, полусидит Маша. В руках у неё ноутбук, который недавно притащил Андрей, заявив, что мы можем спокойно пользоваться интернетом и заходить в соц-сети, ибо он установил на него какие-то защитные штуки, не позволяющие отследить наше местонахождение.

Ноутбук один, поэтому мы используем его по очереди.

— Мне нужны таблетки, голова раскалывается, — тянет Матвей, обнимая себя руками. Я вижу, как парень нервно напрягает пальцы, еле сдерживаясь, чтобы не начать заламывать их.

Я никогда не видела наркомана, но уверена, что Иркутского сейчас ломает не по детски. Или, по крайней мере, ломка только начинает…

— Андрей вернётся, попроси, чтобы купил, — Шторм не сводит с друга пронзительного взгляда.

Тот дёргает головой, будто собираясь в отрицании покачать ею.

— Мне нужно сейчас…

Я встречаюсь с ним взглядом, и мурашки скользят по моему телу. Воспоминания тут же заполняют мысли: выпускной, Малийский со своими приятелями, драка, Матвей на земле, а над ним нависает парень с монтировкой. Или это была не монтировка? Что это было? Что же?.. Чёрт возьми…

— У нас ничего нет, — спокойно тянет Егор, делая глоток из бутылки. — Телефонов тоже нет, чтобы позвонить Тарану. Денег он не оставил. Вернётся и сходит за обезболивающим…

— Мне нужно не обезболивающее, — кривится Иркутский.

Он резко разворачивается, чтобы выйти из гостиной, но потом останавливается, зажмуривается, трясёт головой и возвращается обратно.

— А что тебе нужно? — спрашивает Егор.

Мне кажется, что он специально говорит тихо и вкрадчиво, чтобы не спугнуть друга, словно боится, что тот психанёт и начнёт сходить с ума.

Матвей морщится, и я думаю, что его вот-вот стошнит, но ничего подобного не происходит. Парень мрачный и апатичный, а ещё слегка дёрганный. Интересно, что он употреблял за последний год? Кажется, он признавался, что балуется не просто травкой и транквилизаторами. Это было ещё тогда, в квартире, где мы впервые собирались все вместе, чтобы обсудить, кто такой аноним…

А всё ведь началось с обычных обезболивающих…

— Мне нужны таблетки, — настойчивее повторяет Иркутский, косясь то на меня, то на Машу, словно не горя желанием обсуждать свои проблемы в нашем присутствии.

— Транквилизаторы, я помню, — бросает Егор. — Андрей…

— Бля, да отвали ты со своим Андреем, — неожиданно срывается Матвей, а после притихает, словно пугаясь своего собственного голоса. — Срал я на него… Мне нужен морфин. Прямо сейчас.

Он потирает глаза руками, а потом трясёт головой.

— Морфин? — удивляется Шторм. — Ты что дебил? На героин перешёл что ли?!

— Не кричи, — на грани шёпота просит парень. Он закрывает глаза и несколько секунд молчит, будто пытаясь удержать себя в руках. — Ладно, хрен с вами. Сам достану…

Иркутский разворачивается и направляется к выходу, но Штормов неожиданно вскакивает на ноги, ставит бутылку на столик и оказывается рядом с другом, прежде чем тот покидает гостиную. Егор хватает парня за шкирку, разворачивает и грубо прижимает к стене.

— Никуда ты не пойдёшь, — зло рычит Шторм, и я даже пугаюсь.

Маша, наконец, отрывается от ноутбука и смотрит в сторону ребят. Её взгляд пустой и безразличный. Кажется, что даже если рядом с ней начнётся перестрелка, сестра даже бровью не поведёт.

— Отпусти, — Иркутский пытается сбросить с себя руки друга, но всё тщетно. — Мне нужна доза, пусти меня…

— Ты у меня получишь сломанные ноги, а не дозу, придурок, — сплёвывает Егор. — Ладно травка. С этим я ещё мирился. Но морфин… У тебя совсем мозги накрылись?

Начинается возня: Шторм пытается удержать друга возле стены, а тот всё никак не может вырваться из его хватки.

— Да что ты знаешь! — Матвей пытается дотянуться до лица Шторма, но нечего не получается. — Ты даже представить себе не можешь, что значит жить с постоянной болью в голове. Прямо вот здесь… — он усердно тычет себе в затылок своим пальцем. — Каждую секунду. Всё ноет и ноет. Словно сраный дятел, — его голос переходит на злой шёпот, а когда Матвей понимает, что Егор не собирается его отпускать, парень решает надавить на жалость. — Пожалуйста, Шторм… — ещё секунду, и Иркутский расплачется. — Всего один раз, и я завяжу, обещаю. Самый последний… Всего лишь, чтобы избавиться от боли… Я клянусь, что завяжу…

Я не вижу лица Егора, потому что он стоит ко мне спиной. Мне сложно наблюдать за ними, но отвернуться я тоже не в силах. Отвратительная и гнилая ситуация, в которой я ничего не могу сделать. Я лишь сижу в кресле, обняв свои колени, и смотрю на ребят.

Меня тошнит.

И мне страшно.

— Ты не получишь ни морфина, ни травки, понял? — неожиданно зло рычит Егор. — Даже своих чёртовых транквилизаторов. Я тебе не позволю себя угробить.

Шторм хватает Матвея за шкирку и выталкивает в коридор. Я тут же вскакиваю на ноги, сама не зная, зачем. Что я могу вообще сделать в этой ситуации?

Обогнув диван, я вдруг замираю, потому что мой взгляд падает на экран монитора ноутбука, лежащего на животе у Маши. Меня словно обливают холодной водой, потому что я вижу фотографию Миши Кузнецова. Сестра, очевидно, зашла на свою страницу «вконтакте» и теперь рассматривает совместные фотографии со своим погибшем парнем. Девушка не замечает меня, продолжая щёлкать кадры: на каждом из них они вместе улыбаются и смеются. Они так счастливы, аж до тошноты. Мне неприятно. И не потому что я им завидую, а из-за того, что человек, который смотрит на меня с монитора ноутбука, уже мёртв.

В коридоре раздаётся грохот и громкие голоса, и я поспешно выбегаю из гостиной. Егор стоит перед комнатой, в которой обычно запирается Иркутский.

— Что случилось? — спрашиваю я, в замешательстве замирая рядом с ним.

— Ничего, — бурчит Шторм. — Пусть посидит там, пока Таран не вернётся. Потом будем решать, что с ним делать.

За дверью раздаются крики и грохот, и мне становится не по себе. Оставлять его так не самая лучшая идея, но другого выхода я всё равно не вижу.

— Пошли, — Егор толкает меня обратно. — Оставь его.

От прикосновений парня всё внутри меня взрывается, словно неожиданный фейерверк. Я трясу головой, отворачиваюсь, чтобы спрятать замешательство и смущение, и возвращаюсь в гостиную. Голова идёт кругом не только от происходящего, но и от пристального взгляда Шторма, который я ощущаю буквально всем своим телом.

Находиться с ним в одной квартире несколько дней подряд — это сущее наказание. Я совершенно не знаю, как с ним общаться и реагировать на его присутствие. На него посмотришь — так парню вообще всё равно, есть я или же меня нет.

А у меня в голове такая каша, словно между нами не было этих трёх лет разлуки, будто я снова вернулась в школу во времена, когда мы сидели в комнате Шторма, ужинали с его родителями или гуляли по городу. Адское наказание, быть рядом с парнем, который вызывает в тебе бурю эмоций, но при этом вы оба прекрасно знаете, что ничего между вами нет и быть не может.

Быстрее бы всё это закончилось…

16

P.O.D. — Youth of the Nation


— Слушай, Кирилл, — вздыхаю я, в очередной раз взглянув на своего собеседника. — Я же сказала, что мне и у Виктории неплохо. Мне нравится заниматься дизайном, а не маркетингом. Не понимаю, что ты ко мне с этим прицепился.

Мы сидим в кафетерии компании. Я пытаюсь перекусить, а парень в сотый раз уговорить меня перейти к нему в отдел. Работает кондиционер, и удушающая жара отступает, не в силах пробраться в здание. Здесь свежо, прохладно и пахнет выпечкой.

Парень тихо смеётся, тщательно перемешивая сахар в кружке с кофе. Пенка прилипает к ложке, и я на несколько секунд заглядываюсь на неё.

В моём рационе сегодня кола со льдом, салат и картошка с мясом. Последние дни я слишком много ем. Такое чувство, что из-за стресса, связанного со сдачей моего последнего проекта, я чертовски не доедала, и теперь пытаюсь наверстать упущенное. Главное, не набрать вес, а то Шторм снова будет издеваться надо мной.

— Просто хочу перетянуть тебя в свой отдел, — признаётся Кирилл. — Твой последний проект высоко оценило начальство. Хочу сцапать тебя, прежде чем это сделает кто-то другой.