Ольга Жван - А там живут ласточки

Девушка поймала себя на мысли о том, что если бы Егор так открыто выражал свои чувства, как Владимир, был также силен духом и уверен в себе, то Лиза смогла бы чувствовать себя уверенно и спокойно, и не в плане денег, а в плане доверия и понимания того, что на такого человека можно положиться во всем, что такой человек смог бы принять ее такой, какая она есть, потому что сам является самодостаточным. Как же Лизе хотелось, чтоб Егор увидел и понял ее, чтобы он был собой, позволяя и ей оставаться собой, доверяя ей и принимая ее. Но…

Лиза, несмотря на все «но», поймала себя на том, что скучает по Егору, по его голосу, по его уютным и теплым объятьям. Вернувший вечером домой, девушка заварила крепкий чай и порадовала себя вкусным тортиком. Настроение было хорошее, она взяла телефон и набрала знакомый номер.

– Привет, – бодро произнесла Лиза.

– Привет, – ответил Егор, он улыбался.

– Я хотела тебе сказать, что была сегодня удивительно хороша, – Лиза улыбнулась, она и в самом деле сегодня выглядела очаровательно, платье по фигуре, приталенный пиджачок, уложенные волосы аккуратно обрамляли лицо, а тушь подчеркивала глаза, делая их более выразительными, что не осталось незамеченным представителями противоположного пола. Это доставило девушке некоторое удовольствие, но именно его восхищенный взгляд хотела бы она увидеть больше всего. Но в ответ была тишина.

– Алло! – растерянно сказала Лиза.

– Алло, – ответил Егор, – а зачем ты мне это говоришь? Какую реакцию ты ждешь? Ты пытаешься заставить меня ревновать? Ты пытаешься спровоцировать какую-то реакцию?

Лиза замерла, настроение стремительно ухудшалось. Простые слова вызвали такую бурю негодования, что девушка растерялась.

– Вообще-то никакой, просто хотела поделиться.

Девушка не стала уточнять, что хотела просто начать легкий веселый диалог с приятным для нее человеком, что хотела услышать его голос, поделиться тем, какое удачное интервью ей удалось получить, узнать, как прошел его день, поделиться своим приподнятым настроением и перестать, наконец, скучать по нему, если удастся. А если нет, то просто, закрыв глаза, вслушиваться в переливы бархатного голоса, который скажет милые душевные слова, который обволакивает ее сознание, даря ощущение крепких и теплых, заботливых объятий. Ей это все было необходимо, но вместо тепла она получила холод, претензии и затапливающее душу разочарование. В какой-то момент Лиза поняла, что вот-вот заплачет.

– Я просто хотела поделиться, – повторила девушка растеряно внезапно охрипшим голосом.

– Нет, даже если ты не отдаешь себе отчета, ты меня провоцируешь…

Лизе стало неприятно.

– Послушай меня, пожалуйста, – четко произнесла Лиза, чеканя каждое слово, – когда я захочу тебя спровоцировать и вызвать ревность, я расскажу тебе о походах в кафе с клиентами, как это делаешь ты!

– Я ничего такого не говорил. Ты неправильно меня поняла! Между нами нет взаимопонимания. Ты сразу ставишь стену и не хочешь меня понимать! – голос выдавал возмущение и негодование, для которых явно не было реальных причин.

– Да. А ты не думал о том, что если нет взаимопонимания, то, значит, виноваты, как минимум двое?! – Лиза и сама начинала злиться.

– Да! Я рад, что ты это понимаешь! Спроси себя, что ты сделала не так прежде, чем выставлять претензии кому-то другому?!

– А ты спрашиваешь себя, что ты сделал не так?! Или ты всегда прав?! Напомни мне, пожалуйста, хотя бы одну ситуацию, в который ты первый пошел на примирение? Уступил? Хотя бы одну!

– Вот так всегда. Я бьюсь головой о стену! Ты меня не понимаешь! Я знаю, что ты думаешь! Ты хотела меня спровоцировать! – истеричные обвинительные нотки основательно вывели Лизу из равновесия. Радовало одно – скучать она перестала. Причем быстро и окончательно.

– Ты ошибаешься! Если бы ты знал это, ты бы не говорил сейчас всей этой ерунды.

– Как обычно, ты со мной споришь, чаша терпения переполняется! – истерика на том конце провода, казалось, усиливалась, причем явно безосновательно. Но чем выше поднимался накал эмоций у Егора, тем спокойнее становилась Лиза.

– Ясно. Ты за мной уже не скучаешь? – зачем-то спросила девушка.

– Нет, – ответил обиженный голос.

– А когда перестал скучать?

– Сегодня во время разговора!

– Тебе неприятно общение со мной или тебе достаточно моего голоса? – Лиза задавала вопросы монотонным голосом, сейчас она вела себя, как любознательный психолог, уточняющий интересующие ее вопросы. Она знала, что Егору это неприятно, он говорил, что чувствует себя больше ее пациентом, чем парнем, но сейчас это девушку волновало мало.

– На сегодня достаточно голоса!

– Ты меня расстроил, – спокойно ответила Лиза.

– Ты мне это уже не первый раз говоришь, – ответил мужской голос с заметным раздражением.

– То есть, если ты расстроился, то виновата я, и если я расстроилась в процессе разговора с тобой, то тоже виновата я?! – скорее в утвердительной, чем в вопросительной форме сформулировала свое предложение девушка.

– Конечно! – ни тени сомнения, ни секундной запинки. Было видно, что он даже удивлен таким глупым вопросом. Полная убежденность в своей стопроцентной правоте и нежелание услышать собеседника сводило на нет все былое очарование, даже слова о любви померкли, потому что девушке вдруг стало страшно, что же он может вкладывать в это понятие…

– Доброй ночи! – зло бросила Лиза и положила трубку. Сейчас ей казалось нереальным ее теплое чувство, ее хорошее настроение, ее желание почувствовать его рядом с собой. Вместо банальной, но приятной фразы о том, что она всегда хорошо выглядит, что она красавица, и он по ней скучает, она получила испорченное настроение….

Поставив телефон на зарядку, девушка отправилась спать.

Раздражение не отпускало Лизу и на следующий день. Сон не принес ни расслабленности, ни отдыха. Такой замечательный вчерашний день был испорчен одним единственным разговором с человеком, который, как справедливо считала девушка, должен был за нее порадоваться, разделить ее успех, скрасить вечер своим участием в ее жизни. Редко, когда писатель-журналист доволен своим слогом, ведь стремясь к совершенству, он всегда найдет слабые места, неидеально подходящие слова, недостаточно четко выраженную мысль. И когда все это ему удается, он испытывает радость, восторг, который можно даже, наверное, сравнить со счастьем. Таких моментов не так уж и много, и каждый из них журналист помнит, как красочный эпизод. Лиза испытывала сильную досаду из-за того, что этот яркий эпизод был смазан, испорчен, залит чернилами раздражения и злости. А еще она была разочарована. Разочарована в себе, в нем, в их неудачном общении. И стараясь отогнать от себя обиду, девушка сосредоточилась на оттачивании слов и формулировок в своем будущем, почти дописанном шедевре, но работу она делала скорее механически, как редактор, а не как вложивший свою душу в это полотно из слов, автор.

В этот день все происходило удивительно не вовремя. Начиная с неуместной простуды, которая была не настолько серьезной, чтобы Лиза чувствовала себя больной, но оказалась достаточно сильной для того, чтобы сделать голос хриплым, а лоб горячим. Позвонив узнать, как у нее дела, Марк решил проведать девушку ближе к вечеру, причем, не спрашивая согласна ли она. Лиза стояла на балконе своей квартиры и смотрела в ночное небо. Холодный ночной воздух приятно будил тело, не успевающее замерзнуть. Марк стоял немного за ней, на границе, которая отделяет тепло освещенной комнаты от морозной ночи. Его взгляд скользил за рукой Лизы.

– Там живут голуби, – сказала девушка, показывая вниз и направо, где в пространстве между стеной и утеплителем обосновались серые с белыми пятнами птицы. – Тут живут ласточки, – девушка показывала наверх под крышу, где каким-то чудом держалось на узкой металлической балке свитое старательными пернатыми гнездо. – А там прячется луна, – девушка улыбнулась и показала вперед перед собой. За белым неплотным облаком действительно проглядывала полная луна.

Лиза замолчала, освещенный ночной город успокаивал. Сколько раз ночью, когда сон окончательно уходил от нее к кому-то другому, она стояла у открытого окна и смотрела так же, как сейчас на ночной город, живущий своей собственной жизнью вдали от нее. Марк медленно сделал шаг вперед, туда, где уже нет преграды между теплом и холодом, светом и тьмой, туда, где стояла девушка в летнем платье посреди ранней холодной весны, ловя неспешно падающие с ночного неба снежинки. Он сделал этот шаг, чтобы окутать хрупкие плечи своим теплом, заключив в объятья. Сейчас им двигало только желание защитить, укрыть ее от холода, подчинившись приливу нежности и заботы. А в его жесте не было присущей ему требовательности, страстности, порывистости и игривости. Не было ничего, что могло нарушить спокойное течение этого удивительного вечера.

Внезапный звонок телефона разрушил волшебство, привлекая внимание резкими звуками. Лиза подошла к столу и взяла лежащую на нем трубку. Молча слушая несколько мгновений звучащий на той стороне сбивающийся голос Захара, она спокойно и тихо ответила: «А я тебя – нет. Извини». И нажала отбой.

Марку не нужно было объяснять, он и так знал, что один из бывших парней периодически звонит Лизе и предлагает вернуться, бесконечно признаваясь в любви, которую сама Лиза считала скорее плодом его воображения, чем реальным чувством.

– Жестко ты, – сказал он, скорее для того, чтобы прервать затянувшуюся паузу, и вернуть задумавшуюся Лизу к реальности, чем действительно выражая свои мысли на эту тему.

– Не жестко. На самом деле я сама нахожусь практически в таком же положении. Чувствую и тоже, похоже, без взаимности, – также тихо и спокойно ответила девушка.

– А ты спрашивала? – ответила Марк.

– Нет. Зачем? Это не настолько серьезно, чтобы об этом говорить.

– А может не тебе решать? – ответил Марк, повысив немного голос.