Две пары поднялись на сцену – в одной из них был юноша с асинхронными глазами, но теперь оба его взгляда были устремлены на высокий мягкий пух серой мохеровой шапочки его партнёрши – медсестры в белом халате.

Кто из них приглашал?


Женщин увели первыми, затем и наш караван.

Замыкающий нас рабочий оторвался от цитаты в настенном плакате и занял своё место в строю, так и не послабив зэковской сцепки рук.


Помимо прогулок по коридорной орбите и участия в клубном балу, я ещё и читал.

Попросил ту толстую из подмышки блондина, по которой он барабанил, и он охотно мне дал почитать.

Это оказался перевод с грузинского рассказов Тамаза Чиладзе.

Мне очень понравились, а в оригинале, наверное, ещё лучше.


На следующий день я сидел у окна рядом с запертой дверью во двор, где тихо спускался первый снег, и то смотрел на него, то читал уже следующую, когда-то читанную «Судья и палач» Дюренматта.

За спиной у меня скрежетал и суетился весь этот современный мир в срезе и преломлении пятым отделением четвёртого километра.

Он мне уже надоел.


Но дочитать я не успел – снаружи в окно постучали. На тонком покрове мягкого снега стояла Ира и улыбалась мне. Тихие снежинки опускались вокруг её лица, охваченного плотной шапочкой из чёрных ниток.

Так красиво.


Медсестра принесла мою одежду и я зашёл в палату переодеться. Увидев меня в гражданке, коридор был огорошен, что я так скоро покидаю их.

Прячась за броуновским движением, кто-то со злостью крикнул, что так нельзя; но я уверен – то был не Баранов, он – жизнерадостный.


Взвинченный близостью освобождения, я по-ораторски сделал шаг вперёд и выкрикнул, что благодарен всем за всё и обещаю помнить.

В ответ вспыхнул стихийный митинг, но я уже вышел в коридор.


По пути к Тамаре в одном из кабинетов я увидел одинокую старуху в халате и платке.

Она ползала на четвереньках, выстраивая в две линии на полу большие, как кирпич, кубики.


Тамара сказала Ире, что моё лечение ещё не начиналось, но раз она так настаивает пусть забирает и не слишком переживает – такие отклонения как у меня не редкость среди докторов наук.

Это она так её утешала.

( … на меня этот капкан не сработал – к тому времени я уже нашёл эффективный способ держать свою мегаломанию в узде; а вот Ира, по-моему, поверила.

Во всяком случае, два годя спустя на мой день рождения она подарила мне книгу сочинений Валентина Плеханова, того самого, что завёз марксизм в Россию.

На обратной стороне толстой обложки она написала пожелание мне стать таким же умным, как и он, потому что она ждёт этого.

Ждала, как минимум, два года, хотя у Фрейда сказано про полтора…)


Обращаясь ко мне, Тамара прописала мне средство возвращения в себя – каждый день по вечерам смотреть информационную программу «Время».


В результате на протяжении нескольких лет я неукоснительно исполнял её рецепт и мог уже с точностью в три дня предсказывать авиакатастрофы и прибытие в Москву делегации компартии Парагвая с кратким рабочим визитом.

Потом мне это надоело и я перестал под предлогом, что горбатого могила исправит, вот тогда уже и стану как все.


( … как прекрасен этот мир, если не заглядывать ему в корень!

«…состоялся симпозиум под эгидой ЮНЕСКО…»

Когда узнаёшь, что «эгида» – это шкура козла, а «симпозиум» – коллективная попойка; особо остро осознаёшь, что в групповой пьянке под козлиной шкурой только Юнески и не хватало…)


Как прекрасен этот мир, посмотри-и

Как прекра-а-асен этот мир…

~ ~ ~

~~~супружеская жизнь


СМП-615, он же строительно-монтажный поезд под тем же номером, находится примерно там, где я когда-то жевал траву, оголодав в велосипедной поездке на Сейм, только по другую сторону дороги.

В момент велопробега там Конотопа ещё не было, а был лишь конотопский район, но город рос и это место стало частью его – городским районом именуемым «На Семи Ветрах».

Конотопчанам не занимать поэтического видения мира.


В начале декабря, после краткого визита в пригород Чернигова, я пришёл в СМП-615, поскольку туда нет ни трамвайных, ни автобусных маршрутов – это же у чёрта на куличках, На Семи Ветрах.

При разговоре со мной начальник отдела кадров корчил рожи почище Славика Аксянова. В какой-то момент он даже схватил со стола широкую деревянную линейку и прикрыл её свой левый глаз.

Боялся меня сглазить?


Предположить, что это его так с похмелья корёжило не получается – шла вторая половина дня.

Тем не менее, на работу он меня принял и объяснил, что строительной организации от каждого построенного ею жилого дома полагается 10% его квартир, которые распределяются среди работников СМП в порядке установленной очереди.

Сейчас, например, ведётся строительство 110-квартирного дома, а в очереди на улучшение своих жилищных условий насчитывается 23 желающих.


Я написал заявление и стал 24-м в очереди.

Меня не пугало даже то обстоятельство, что после сдачи 110-квартирного я стану в очереди тринадцатым. Зато ещё через один-два дома мне точно достанется квартира для своей семьи.


Тогда я ещё не знал, что не всё так арифметически просто, а начальник отдела кадров не успел мне этого объяснить – он поменял место работы и на эту должность пришёл моложавый пенсионер из вооружённых сил.

С этим всё было предельно ясно и субординатно – отставной майор Петухов держал выражения лица под контролем.


Впрочем, не очень-то и важно какими оказались начальники отдела кадров, потому что главными людьми в моей жизни на предстоящие шесть лет стала бригада каменщиков.

В СМП-615 насчитывалась всего одна такая бригада; все остальные: штукатуры, сварщики, плотники, сантехники – приходили на возводимые объекты уже после нас.


Рабочие растворно-бетонного узла, крановщики, водителя, грузчики, являясь вспомогательным звеном, работали на нас; ну, и ещё куда пошлют.

Даже инженерно-технические работники и бухгалтерия были вторичны, по сравнению с нами.

Именно мы приходили в глубокие котлованы и заполняли их кладкой многотонных бетонных блоков при содействии автокрановщика Гавкалова.

Затем начиналась эпопея роста стен и «начинки» здания методом «кирпич на кирпич», в чём помогали крановщики башенного крана – Микола, другой Коля и Виталя.


Менялись крановщики, менялись сварщики, но мы оставались, ибо кто, если не мы изменит пространство?

Там где прежде находилась лишь заполненная воздухом пустота для пролёта ворон, пролегли лестничные марши, по которым жильцы подымаются к своим домашним очагам на недосягаемые прежде высоты.

Ворóнам пришлось пересмотреть свои маршруты.


Конечно, многоквартирные жилые дома результат труда всех перечисленных, а также и не упомянутых структур СМП, но остриём продвижения к осуществлению вековечной мечты человечества о нормальных жилищных условиях являлись мы – каменщики.


Непросто быть остриём.

Ни стены кабинетов, ни стёкла кабин, ни шпангоуты бортов не укроют тебя от капризов и взбрыков погодных условий.

Вся твоя защита – спецовка и башмаки; зимой добавится бушлат и шапка; всё остальное – не укрытое ими – становится добычей палящего солнца, секущих дождей, безжалостных вихрей и трескучих морозов.

Не всякий выдержит, не каждому дано день за днём оставаться каменщиком.


Много с кем довелось мне работать и в СМП-615, и за его пределами, но именно эти двенадцать для меня навсегда останутся «нашей бригадой»:

Микола Хижняк – бригадир;

два Петра – Лысун и Кирпа – каменщики;

два Григория – Григорий и Гриня, он же Мелехов (после показа экранизации «Тихого Дона» по центральному телевидению) – каменщики;

две Адреевны – Любовь и Анна – каменщицы;

Лида и Вита – каменщицы;

строповщицы – Катерина и Вера Шарапова; и

Сергей Огольцов – каменщик.


В Конотопе легко отличить дома построенные нашей бригадой; все они – полосатые.

Начиная этаж, круговой пояс мы ложили из красного кирпича (6х12х25см) с клеймом «КК» на ребре – «конотопский кирпичный».

«З» – «завод» – отсутствовала, вместо неё стояли палочки: «I» – выработан в первую смену, «II» – вторая смена, и так далее.


Подняв пояс на высоту, где начинаются окна, кладку столбиков между оконными проёмами и откосы балконных дверей мы продолжали уже белым силикатным кирпичом (9х12х25см).

Столбики соединялись бетонными перемычками, которые подносит башенный кран, и поверх перемычек выкладывалась, заключительная сплошная полоса красного кирпича.

Глядя со стороны – ещё один этаж готов (красно-бело-красный), но быстро лишь сказка сказывается…


Теперь нужно сделать «начинку», поднять внутренние стены: несущую осевую «капиталку» и поперечные – между квартирами разных подъездов; сложить из гипсовых плит (8х40х80см) перегородки разделяющие каждую квартиру на коридоры и комнаты, и поставить раздельные санузлы из красного кирпича на ребро (и только из красного, потому что силикатный, как и гипс, боится влаги.)


Вот теперь этаж можно перекрывать бетонными плитами, которые подносит башенный кран на стальных тросах с крючками, которые Катерина и Вера Шарапова внизу, на земле, завели в четыре петли верхней плиты в штабеле таких же плит длиною в 5,6 метров и шириною 1,2 метров, или в 1 метр ровно.

Разница в ширине плит нужна, чтобы точно уложиться в расстояние между стенами лестничной клетки одного подъезда и другого. Перекрывать наглухо стены лестничной клетки нельзя – именно в них выложены вентиляционные каналы кухонь.

А если завезены плиты только одной ширины и варьировать нечем?

( … в эпоху плановой экономики и дефицитов выбирать не приходится – завозишь что подвернётся, пока хоть это есть …)