опираются о мою поясницу. Я гипер-осведомлена об их местоположении.

Я чувствую твёрдость его туловища, и обнимаю его, хотя раньше мои руки были крепко

прижаты к моей груди. Я чувствую, как мужчина немного напрягается, когда поворачиваю голову

боком, и моя щека прижимается к его груди. Дыхание Ника становится рваным. Моё тоже. Я

прижимаюсь ближе, незначительно, но этого достаточно. Он знает. Мы оба знаем. Его руки

опускаются на сантиметр ниже, и мне надо держаться, чтобы не задохнуться. Всё моё тело

взрывается от ударной волны.

Что происходит?

Недостатком является то, что, будучи так близко к его сердцу я слышу и чувствую, как оно

бьется. Это должно быть его секретом, то, что он испытывает, находясь в моих объятиях, и вдруг

мне кажется несправедливым, что я знаю его секрет.

Потому что теперь я знаю. Я знаю. Я знаю, что влияю на него таким же образом, как и он, влияет на меня. Я знаю, что когда его обняла, сердце Ника заколотилось в груди. Я ощущала, как он

пытался отстраниться, и казалось что замер, когда я прижалась к нему чуть-чуть ближе. Понимаю

— всё изменилось. Эта минута, этот момент изменили всё. Ведь ненормально — так обнимать

своего босса. И ненормально вдыхать его аромат снова и снова. Это определенно ненормально —

быть настолько взволнованной от малейшего касания его рук.

Думаю, что ни один из нас не хочет разрывать эти объятия. Так приятно находиться здесь, в

объятиях Ника, и как только мы их разорвём, сразу вернёмся к реальной жизни. Вернётся работник

Эвианна и работодатель Ник. Линия была пересечена, но я не ожидаю, что кто-то из нас, на самом

деле, будет что-то с этим делать. В любом случае не сейчас. Это всего один момент в море

моментов, и одна мелочь в море изменений.

Я первая разрываю объятия. К счастью, у меня есть оправдание, вытирая глаза, я опускаю

взгляд. Я не смею смотреть в его глаза. Боюсь того, что могу там увидеть.

— Кексы, — говорю я мягко.

Я решаю поднять взгляд и посмотреть в его красивые и такие эмоциональные, медово-карие

глаза. Он почувствовал это. Если его сердцебиение не было недостаточным доказательством

происходящего, то это точно. Ник облизывает губы и изучает моё лицо. Его взгляд сверлит меня, и

на один восхитительный момент, я думаю, что он меня поцелует. То как он смотрит на мои губы...

— Что? — говорит он, не отрывая от меня взгляда. Внезапно он очнулся. Ник выпрямляется

и прочищает горло. Момент официально закончен.

— Ох. — Мужчина встряхнул головой, будто избавляясь от чего-то. — Верно.

Мы оба дергаемся, чтобы открыть духовку, и, в конце концов, натыкаемся друг на друга.

— Прости, — смеюсь я.

— Нет, это ты прости, — говорит он, жестом приглашая меня пройти первой.

Я бросаю на него робкий взгляд и наклоняюсь, вытаскивая кухонным полотенцем противень.

Идеально.

Я ставлю противень на плиту и отключаю духовку. Вешаю полотенце обратно на вешалку и

протыкаю один из кексов зубочисткой. Она выходит чистой, как я и подозревала. Когда

оборачиваюсь, чтобы выкинуть зубочистку, я ловлю обращенный на меня взгляд Ника.

Я останавливаюсь как вкопанная.

Он выглядит озадаченным, как будто не знает, как должен выглядеть, действовать, чувствовать... он просто смотрит на меня нахмурив лоб. Ник прислоняется к кухонной

столешнице, и проводит пальцами по своим губам. Он смотрит на меня, как будто пытается понять.

Его плотно сжатые губы, маскируют улыбку.

Мужчина выглядит растерянным.

Ой, Ник. Ты тоже меня смущаешь.

Вся эта ситуация ставит меня в тупик.

— Глазурь? — спрашиваю я невинно.

Его взгляд бросается к небольшой миске на столешнице. Я подхожу, понимая, что глазурь он

тоже приготовил сам.

— Я бы подождал минут десять, иначе глазурь будет таять, — говорит он.

Это простое предложение, заставляет меня подумать, что в его словах скрывается более

глубокий смысл.

— Ладно, — соглашаюсь я, ставя чашку. — Не знала, что ты такой знаток кексов.

— Есть много вещей, которых ты обо мне не знаешь, Эвианна.

Мой взгляд устремляется в его сторону, Ник увлеченно за мной наблюдает.

Я съеживаюсь и смотрю на пол, привалившись к плите. В голове проигрываются грязные

мысли. Он не имел в виду ничего другого с данным комментарием.

А может это не так?

Я решаю, что, поскольку мы уже пересекли физическую границу, могли бы также пересечь

эмоциональную.

— Трудно праздновать день рождения Бриа без Изабеллы? — спрашиваю я робко.

Ожидаю, что Ник заставит меня замолчать, но вместо этого он задумывается над вопросом

на полном серьезе, как будто я спрашиваю его о любимой еде.

— В прошлом году было тяжелее. Её день рождения был через две недели после аварии. —

Ник перемещает свой вес, а я жду, когда он попросит меня замолчать и не задавать больше вопросы

о Изабелл. Но он этого не делает. Кажется, он с облегчением говорит об этом. — Долгое время я

отказывался от всего. Эта огромная, ужасная трагедия случилась с Бриа и со мной, этот момент

навсегда отпечатался в моей жизни, которая никогда не будет прежней. Он длился так долго, что я

разделил свою жизнь на две части: до и после. Только с недавнего времени я учусь нормальной

полноценной жизни.

Я ошеломлена его словами. Сейчас Ник кажется, гораздо более эмоционально стабильным, чем несколько недель назад. Я знаю, что горе прибывает волнами, как цунами, но, похоже, он

продвигается вперёд большими шагами. Я улыбаюсь.

— Это хороший способ смотреть на произошедшее, — говорю я. — «До и после».

— Я не думаю, что Изабелл хотела бы быть несчастной всю жизнь, — говорит он тихо, глядя

на меня.

— Ты не будешь вечно несчастен. Я прослежу. — В ту минуту, когда произношу эти слова, понимаю, какой они могут иметь смысл, и закрываю ладонью рот. Ник запрокидывает голову и

смеется. Боже, его смех удивителен.

— Вот оно как?

— Да, — парирую я. — Даже если мне придется заставить тебя играть во «Что бы ты

сделал», каждый чёртов день.

Он радостно улыбается, осматривая меня. Его глаза забавно бегают по мне.

— Я бы не возражал, — отвечает он, и в тоне его голоса заметны нотки флирта. — Мы могли

бы сейчас поиграть, если ты хочешь.

— Хм... играть во что-то подобное после полуночи не приводит ни к чему хорошему, —

бормочу я, и воспоминания того времени как Вайолет, Маркус, Дэн и я играли в эту игру в

колледже всплывают в моём разуме.

— Эвианна Хэйли... ты бы хотела вернуться в прошлое и исправить то, что пошло в твоей

жизни не так или переместилась в будущее и управляла им?

Я смотрю на него. Он действительно это делает.

— Но каким образом я управляла б будущим?

— Ты бы перемещалась в будущее, видела его, и могла бы изменить положение вещей в

настоящем, тем самым управляя будущим.

— Ясно. Я думаю, что я бы возвратилась в прошлое, чтобы что-нибудь исправить. Я не хочу

видеть будущее. Мне нравится не знать.

Ник кивает. Я уже знаю, как он ответит на этот вопрос, но я спрашиваю в любом случае.

— А что насчет тебя?

Он смотрит на меня, и его взгляд становятся задумчивыми.

— Хм... я переместился бы в будущее. Только для того, чтобы найти первого парня Бриа и

напугать до полусмерти.

Я смеюсь.

— Ты действительно хочешь в будущее?

— Да, — говорит он спокойно. — Что сделано, то сделано. Не нужно переживать по поводу

того, чего не можешь изменить.

— Но если бы ты мог? — нажимаю я, хотя знаю, что излишне любопытна.

— Я бы не хотел. Не в данный момент моей жизни. Есть некая завершенность в смерти

близкого человека. Ты почти понимаешь, хотя вначале это трудно признать, есть причина, почему

их время в твоей жизни так коротко. Изабелл и я... это было волшебно. Это была самая красивая

любовь. В некотором смысле, как будто это должно было закончиться. Мне жаль, но это

произошло, и теперь я пытаюсь снова жить, снова чувствовать. Потому что... чёрт, жизнь коротка.

Слишком коротка.

Я снова онемела. В основном из-за его проникновенных слов, ну и потому, что я никогда

прежде не слышала, как Ник Уайлдер ругается. Это освежающе. Это напоминает мне о том, насколько он на самом деле молод.

Я поднимаю голову.

— Сколько тебе лет, Ник Уайлдер?

Он смеется.

— Тридцать два.

— Так и думала, — отвечаю я. — Ты такой мудрый. Я представляла тебя стариком, —

дразню я. Он улыбается. — А если серьезно. Приятно видеть, что ты соответствуешь своему

возрасту.

— Соответствую своему возрасту? — удивлен он.

— Ты умеешь... ругаться. Поздно ложишься спать, ну, и умеешь печь кексы. Ты провел

такую тяжелую серьезную обремененную жизнь. Тебе надо немного развеяться. Я с радостью

посмотрю за Бриа, если ты когда-нибудь захочешь пойти в бар с друзьями или что-то еще.

— Спасибо, — говорит он медленно. — Но бары не совсем мое.

— Ну, ты понимаешь, что я имею в виду.

— Понимаю, — говорит он тихо. — Спасибо. — Похоже, мужчина собирается что-то

сказать, и тут замялся, улыбаясь. — Ты бы предпочла всегда проигрывать или не играть?