счастливой рядом с ней.

Здесь практически никого нет. Кабинки колеса обозрения полностью закрыты, так что оно

может работать, несмотря на дождь. У нас не будет возможности обозревать вид, но это не страшно.

Мы направляемся к билетной стойке. Ник покупает два взрослых и один детский билет. Я

едва слышу, как кассир что-то говорит о семейном абонементе.

— Что? — громко переспрашивает Ник.

— Сэр, не хотите приобрести семейный абонемент? Это дешевле, и кабинка будет

предоставлена только вам.

Ник оглядывается на безлюдную площадку, и затем его глаза встречаются с моими. Улыбка

исчезает с лица, глаза темнеют, когда он замечает, как Бриа дергает меня за рубашку, а потом его

взгляд останавливается на наших сцепленных руках. Что-то происходит с ним, и он, побледнев, яростно качает головой. Он выглядит так, будто только что увидел привидение.

— Нет. Просто два взрослых и один детский, пожалуйста.

Я опускаю взгляд вниз.

Черт.

— Здесь и так пусто, — бормочет Ник, когда мужчина вручает ему наши билеты. — Мы

будем одни в кабинке.

— Очень хорошо, сэр, — говорит тот, кивая мне.

«Я просто няня», — хочу закричать я, но молча призываю его заткнуться.

Ник ведет нас к входу, его губы плотно сжаты, а кулаки стиснуты, и он отходит так далеко, насколько это возможно.

«Я поняла!» — я хочу закричать. Потому что я, в самом деле, понимаю.

— Леди вперед, — произносит он сквозь зубы. Я быстро прохожу мимо него, желая

минимизировать любой возможный физический контакт.

— Взрослые с двух сторон, — говорит женщина-техник. — Чтобы равномерно распределить

вес, — разъясняет она, усаживая меня в одну сторону, а Ника в противоположную сторону кабинки.

— Что касается меня, то мне это подходит, — бормочет Ник, и я сердито гляжу на него.

Когда я сказала, что поняла, как он должен был себя чувствовать, услышав от кассира предложение, купить семейный абонемент, то не думала, что это значит, что ему разрешено быть со мной грубым.

Независимо от того, что, черт возьми, там произошло, я знаю, что это не моя вина, и я уже сыта по

горло тем, что Ник обвиняет меня в этом.

Техник закрывает дверь, и внешний мир замолкает. Я смотрю на нашу груду зонтиков, ждущих на земле. Я надеюсь, что их не сдует.

— Папа, мы поднимаемся! — кричит Бриа и тянет его за рубашку.

Это движение, похоже, напоминает ему о ее предыдущем жесте по отношению ко мне, о том, который его взбесил, поэтому он просто кивает и отворачивается. Я скрещиваю руки.

Вот, что я имела в виду, когда спросила Сесилию о моем присутствии. Я не хотела

становиться этим человеком, женщиной, которая появляется после Изабелл, человеком, следующим

по ее стопам. Женщина, которая напоминает Нику о том, чего у него нет.

Но вот она я, сторонящаяся того, что не собиралась делать. Я не могу контролировать его

чувства, и он должен знать это. Я только выполняю свою работу.

Вот вам и создание новых, счастливых воспоминаний. Я просто в замешательстве от

туманной несдержанности. Прислоняю голову к прохладному пластику, пытаясь забыть прошлый

раз, когда такое происходило со мной.

«Я буду любить тебя вечно, Эв.

Это не предложение руки и сердца, но знай, что я хочу быть с тобой всю оставшуюся жизнь.

Я никогда не буду любить никого так, как я люблю тебя.

Эв и Дэн навсегда…»

Я горько смеюсь, когда думаю о последнем. Скорее, Миа и Дэн теперь навсегда.

Ник поворачивает ко мне голову. Я и не осознавала, что смеялась громко.

— Вы в порядке? — спрашивает он.

— Все прекрасно, — отвечаю я, скрестив ноги и отодвигая их как можно дальше от

мужчины. — Просто немного укачало, — лгу я, надеясь, что это скроет отсутствие энтузиазма. Я

могу сказать, что он не хочет быть здесь так же, как и я. — Сколько времени это займет? —

спрашиваю я.

— Сорок минут, — говорит он, и страх в его голосе смехотворен.

— Отлично, — бормочу я.

Бриа замечает изменение в атмосфере и медленно перебирается на мою скамью. Я

неосознанно распрямляю ноги и похлопываю по коленям. С тех пор, как встретила ее, я

неожиданно почувствовала необходимость заботиться о ней. Я списала это на обычный

материнский инстинкт. Бриа прыгает на мои колени, и я обнимаю ее, прижимая как можно ближе.

— Моя мамочка и блатишка где-то там, — говорит она, указывая на белый туман. —

Бабушка Сиси говолит, что они находятся на небесах в лаю.

— Я знаю, милая, — шепчу я, закрывая глаза.

Я не хочу сейчас видеть выражение лица Ника. Я знаю, что оно раздавит меня. Когда я через

несколько минут открываю глаза, он сидит, спрятав лицо в руках.

Боже.

Я не могу справиться с этим.

Он плачет? О боже, что, если он плачет? Я смотрю на его тело, которое остается

неподвижным. Вероятно, в данный момент он плачет.

Бриа ерзает на моих коленях, находясь под воздействием своих слов. Она смотрит на своего

папу, и я чувствую резкое падение ее настроения. Его печаль влияет ее.

Я больше не выдержу. Надо что-то делать. У нас еще тридцать пять минут, а такое чувство, что впереди еще несколько часов.

— Ребята, вы когда-нибудь играли в «что бы ты предпочел»? — спрашиваю я чрезмерно

восторженно.

Голова Ника дергается вверх, и он смотрит на меня как на сумасшедшую. Я просто

улыбаюсь и пожимаю плечами.

— Нет, — тихо отвечает Бриа. — Как в нее иглать? — Ее любопытные глаза медового цвета

смотрят на меня.

— Ну, — объясняю я, игнорируя Ника, — я предлагаю два варианта. И ты должна выбрать.

— Ладно… — говорит она скептически. — Сплоси меня.

— Хм… — делаю вид, что думаю. — Что бы ты предпочла — иметь пять ног или быть без

рук?

Бриа оборачивается и смотрит на меня с отвращением.

— Ничего, — кричит она. — И то, и длугое плохо.

Я пробую другой подход.

— Ты бы предпочла есть свое любимое блюдо всю жизнь или никогда больше его не

попробовать?

Она смотрит на Ника с любопытством. Я вижу, что небольшая улыбка появляется на его

губах.

— Есть любимую еду всю свою жизнь! — кричит она, а Ник смеется.

Чары рассеяны!

— Ты так говоришь только потому, что твоя любимая еда — это шоколадное мороженое, —

говорит он укоризненно.

— Я хотела бы есть моложеное на завтлак, обед и ужин, — говорит Бриа, улыбаясь. —

Папина очеледь.

Я смотрю на Ника. Он сидит, скрестив руки, и явно удивлен. Независимо от того, что он

чувствовал до этого, сейчас он — Ник из кухни этим утром. Я наклоняю голову и оцениваю его.

— Хм… — произношу я. Я слегка улыбаюсь ему, и в его глазах появляется блеск, он

наблюдает за мной с интересом. — Что бы вы предпочли — всегда говорить, что думаете, или

молчать?

Я выбрала это нарочно.

Он смотрит на меня с улыбкой, потирая ладонью рот и раздумывая над моими словами.

— Всегда говорить, что думаю, — говорит он, и Бриа смеется.

— Даже когда это что-то плохое?

— Даже когда это что-то плохое, — повторяет он. — Это лучше, чем о чем-то умалчивать. Я

должен быть практичным.

Я одобрительно киваю головой. Если бы эта игра была реальна, хотела бы я знать, о чем Ник

Уайлдер думает прямо сейчас.

— Еще один, — визжит Бриа. — Папа, сплоси Эви.

Ник садится прямее, пронзая меня взглядом. Он явно развлекается.

— Ладно, — говорит он медленно. — Вы бы предпочли найти настоящую любовь или быть

богатой?

— Настоящая любовь, — отвечаю я сразу. — Нет смысла жить без настоящей любви.

— Вы когда-либо испытывали настоящую любовь, Эвианна? — спрашивает он серьезно.

— Я так думала. Однажды. Но говорят, что настоящая любовь не заканчивается. Так что… я

предполагаю, что не испытывала.

Ник молча за мной наблюдает, пока кабинка мягко качается назад и вперед. Я хочу отвести

взгляд, но не могу. Он не спускает с меня глаз и ничего не делает, ничего не говорит… как будто

пытается прочесть меня.

— Однажды вы встретите того, кто заставит вас понять, почему не получилось с кем-то еще,

— говорит он еле слышно.

Бриа не слышит его, она слишком занята разглядыванием облаков, и я бесшумно втягиваю

воздух. Почему рядом с ним мне становится трудно дышать?

Я знаю, что он прав, но сказал он это в такой спокойной манере, что по всему телу побежали

мурашки. Как будто это была наша тайна. Он ерошит волосы и затем, улыбаясь, смотрит на ноги.

По крайней мере, я заставила его улыбнуться. Это гораздо лучше, чем несчастный Ник.

Кабинка бесшумно раскачивается. Мы все в наших собственных мирах, но я уверена в том, что все мы стали немного счастливее, чем были несколько минут назад. К моменту, когда наша

кабинка спускается вниз, дождь уже прекратился, так что мы, размахивая зонтиками, идем к киоску.

Ник заказывает нам хот-дог и большую сахарную вату, как и обещал.

— Спасибо, — произношу я, жуя хот-дог, пока мы идем назад к автомобилю.

— Спасибо вам, — говорит он спокойно, звеня ключами в руке. Бриа держит его другую

руку. — Вы превратили то, что могло быть угнетающей поездкой в кабинке, в одно удовольствие.

— О. Ну, я рада, что смогла помочь.

— Иногда… — начинает он и смотрит вниз на Бриа. Она слишком увлечена чайками, чтобы

обращать на нас внимание. — Иногда это чувство захватывает меня словно из ниоткуда, и я