— Именно так.

Дейл обернулся к Габриэль:

— Готова?

— Да.

Не взглянув в сторону Джо, она поставила свою рюмку на стойку бара и пошла в танцзал. Рука Дейла легла на ее обнаженную поясницу.

Джо заказал себе пиво в баре, потом стал смотреть в арочный дверной проем, за которым темнел танцзал. Ему не пришлось долго искать Габриэль среди танцующих. Она выделялась своим ростом.

Это было ужасно — видеть любимую женщину в объятиях другого мужчины. Видеть, как она сверкает белозубой улыбкой, смеясь над какой-то глупой шуткой, и быть не в силах что-либо изменить. Он отхлебнул пива, не сводя глаз с Габриэль. Только сегодня, когда она вошла, он понял, как сильно ее любит. Каждая клеточка его тела трепетала, а сердце гулко колотилось в груди.

К бару подсели Уинстон Денсли и его спутница. Минут пять оба детектива говорили о работе и обсуждали наиболее интересные детали ванной комнаты Хилларда — золотой унитаз и сиденье с подогревом. Наконец Джо поставил свое пиво на стойку и влился в толпу танцующих. Саксофонная музыка, от которой Джо обычно бежал как черт от ладана, закончилась как раз в тот момент, когда он положил руку на плечо детектива Паркера.

— Я вас разобью.

— Позже.

— Нет, сейчас.

— Пусть решает Габриэль.

Она взглянула на Джо сквозь разделявшее их темное пространство и сказала:

— Ладно, Дейл. Я выслушаю его, а потом он оставит меня в покое до конца вечера.

—  — Ты уверена?

— Да.

Дейл взглянул на Джо и покачал головой:

— Ну ты и проныра, Шанахан!

— Да, можешь завести на меня уголовное дело. — Вновь заиграла музыка. Джо взял Габриэль за руку, обхватив ее за талию. Она стояла застывшая, как изваяние, и все же, обнимая ее, он чувствовал то же, что чувствует человек, вернувшись домой после долгого отсутствия.

— Чего ты хочешь? — спросила она тихо.

«Тебя», — подумал он, но решил, что она не обрадуется, услышав такой откровенный ответ. Сначала им надо выяснить отношения, а потом он скажет ей о своих чувствах.

— Я перестал встречаться с Энн больше недели назад.

— Что случилось? Она тебя бросила?

Она обижена. Ничего, он загладит ее обиду. Джо прижал Габриэль к себе. Ее грудь задела лацканы его пиджака. Его ладонь скользнула по ее обнаженной спине. Внизу живота знакомо заныло.

— Нет. Энн никогда не была моей подружкой.

— Вот как? Значит, ты и с ней только делал вид? — Она сердится. Ну что ж, он это заслужил.

— Нет. Она никогда не была моей тайной осведомительницей, как ты. Мы с ней друзья детства. — Он провел рукой по ее гладкой коже, уткнулся носом в шелковистые волосы и, закрыв глаза, вдохнул аромат, напомнивший ему о том дне, когда он увидел ее плавающей в маленьком бассейне. — Раньше я ухаживал за ее сестрой.

— Ее сестра была твоей девушкой по-настоящему или ты притворялся?

Джо вздохнул и открыл глаза.

— Ты решила на меня злиться, что бы я ни сказал.

— Я не злюсь.

— Злишься.

Она подалась назад и взглянула на него. Он прав. Ее глаза пылали огнем, в них уже не было холодного равнодушия. Но хороший ли это знак? Все зависит от того, с какой точки зрения посмотреть.

— Скажи мне, почему ты сердишься? — попросил он. Сейчас она вспомнит, как сильно он обидел ее в тот вечер на крыльце, выплеснет свой гнев, и тогда он все уладит.

— В то утро, когда мы занимались любовью, ты принес мне блинчик из кафе своей подружки!

Джо растерялся. Это было совсем не то, что он ожидал услышать.

— Что?

Она посмотрела куда-то через левое плечо, как будто больше не могла его видеть.

— Ты принес мне…

— Я слышал, — перебил Джо и быстро огляделся, проверяя, не слышали ли ее слова другие танцующие пары. Она говорила довольно громко. Он не знал, какое отношение имеет покупка блинчика к их любовной близости. Еще он приносил ей сандвич с индейкой — тоже из кафе Энн. Что в этом такого? Однако про сандвич он умолчал, догадавшись, что это один из тех разговоров, которые ему ни когда не понять. Он поднес ее руку к своим губам и поцеловал пальцы. — Поедем домой, там поговорим. Я по тебе соскучился.

— Я чувствую бедром, как сильно ты по мне соскучился, — сказала Габриэль, все еще не глядя на него.

Она ошибается, если думает, что он смутится из-за этого.

— Да, я хочу тебя и не стыжусь этого. Мне так тебя не хватало! Я хочу опять ласкать тебя, обнимать. Я соскучился, — он взял ее лицо в ладони, заставив посмотреть на него, — я соскучился по твоим глазам, по твоей походке, по тому, как ты убираешь за уши волосы. Я соскучился по твоему голосу, по твоему неудавшемуся вегетарианству и пацифизму. Ты нужна мне, Габриэль.

Она дважды моргнула, и он подумал, что она смягчилась.

— Когда я уезжала из города, ты знал, где я?

— Да. — Она высвободилась из его объятий.

— Так ли уж сильно ты по мне скучал? — Джо не знал, что на это ответить.

— Не лезь в мою жизнь! — сказала Габриэль, повернулась и пошла прочь.

Джо смотрел ей вслед, и это было настоящей пыткой, но догонять ее он не стал. Девять лет проработав детективом, он знал, когда следует приостановить преследование и дождаться более благоприятного момента.

Но ожидание будет недолгим. Он и так уже потерял много времени, отвергая желанную женщину. Ежедневный обед в шесть часов и чистые носки в тон костюму не сделают его счастливым. Габриэль — вот залог его счастья. Наконец-то он понял, о чем она говорила ему в тот вечер на крыльце. Она его душа, а он ее душа. Он любит ее, а она любит его. Такое не исчезает, тем более за один месяц.

Джо был нетерпеливым человеком, но недостаток терпения компенсировали упорство и воля. Он дал ей время на размышление и использует это время для ухаживания. Правда, у него было мало опыта по этой части, но женщины любят такие вещи. Он не сомневался, что справится.

Он не сомневался, что сумеет очаровать Габриэль Бридлав.

Глава 18

На другое утро, в восемь часов, прибыла первая дюжина роз. Роскошных, белоснежных. Цветы прислал Джо. Он написал свое имя на открытке — только имя, ничего больше. Габриэль не понимала, что все это значит, и не собиралась ломать голову. Однажды она ошиблась, усмотрев слишком многое в его поцелуях и ласках, и поплатилась за это.

Вторая дюжина была красной. Третья — розовой. Аромат роз наполнил весь дом. Девушка по-прежнему отказывалась искать смысл происходящего, но, поняв, что ждет его звонка — точно так же, как в день ареста Кевина, — быстро надела футболку, спортивные шорты и вышла на пробежку.

Она больше не будет ждать! Надо освежить голову. Подумать, что делать дальше. Повторения вчерашнего вечера ей не пережить. Слишком больно видеть его рядом. Она считала, что ей хватит сил встретиться со второй половинкой своей души, но это было не так. Она не могла смотреть в глаза любимому человеку и знать, что он ее не любит. Особенно сейчас, когда она знала, что в то утро их любви он сначала заезжал к своей подружке. Новость о девушке из кафе была болезненным уколом в ее и без того израненное сердце. Хозяйка кафе наверняка хорошо и охотно готовит. Она вряд ли откажется убрать в доме и постирать одежду. Все эти вещи были важны для Джо — он сам говорил об этом в тот день, когда в подсобке вскружил ей голову поцелуями.

Габриэль пробежала трусцой мимо собора Святого Иоанна, расположенного в нескольких кварталах от ее дома. Двери старого собора были распахнуты настежь, и оттуда лилась органная музыка. Интересно, Джо католик, протестант или атеист? Помнится, он говорил, что ходил в приходскую школу. Наверное, католик. Впрочем, сейчас это было не важно.

Она миновала колледж Бойсе, сделала четыре круга по школьной беговой дорожке и вновь повернула к дому. К дому, который был наполнен цветами, присланными Джо. С первой их встречи она испытывала растерянность, а сейчас запуталась окончательно. Свежий воздух не помог прояснить мысли. Наверняка она знала только одно: если Джо позвонит, она даст ему отпор. Не надо больше ни цветов, ни звонков. Она не хочет его видеть.

Габриэль рассудила, что вероятность их случайной встречи очень мала. Он следователь, занимающийся имущественными преступлениями, а в ее дом вряд ли когда-нибудь залезут воры. Она откроет новый салон и будет продавать там свои масла, а Джо не интересуется средствами ароматерапии. Они больше никогда не увидятся.

Подумав так, она увидела его на своем крыльце. Он сидел на ступеньках. В руке держал свои солнечные очки. Завидев ее, он поднял голову и медленно встал. Сердце девушки предательски запрыгало, и она вмиг забыла все те разумные мысли, которые себе внушала. Он предупреждающе поднял руку, словно боялся услышать что-нибудь неприятное. На самом же деле она совсем не знала, что сказать. Мысли вылетели у нее из головы.

— Пока ты не велела мне убраться с твоего крыльца, — начал он, — я хочу тебе кое-что сказать.

На нем были брюки цвета хаки и хлопчатобумажная рубашка на пуговицах. Длинные рукава закатаны до локтей. Он отлично выглядел. Ей хотелось протянуть руку и дотронуться до него, но, разумеется, она этого не сделала.

— Я тебя уже слушала вчера вечером, — заявила она.

— Вчера вечером я сказал не все, что хотел. — Он помедлил. — Ты пригласишь меня в дом?

— Нет.

Он уставился на нее:

— Ты получила розы?

— Да.

— Да? Хорошо. — Он открыл рот, закрыл, — потом опять открыл. — Не знаю, с чего начать. Боюсь опять сказать что-нибудь не то. — Он помолчал. — Я обидел тебя. Прости.

Она не могла на него смотреть и опустила глаза.

— Поэтому ты прислал мне розы?

— Да.

Услышав ответ, Габриэль поняла, что зря об этом спросила. В самом укромном уголке своей души она лелеяла надежду, что он прислал ей цветы, потому что любит ее — так же, как и она его.

— Можешь не извиняться. Я все забыла.

— Я тебе не верю.