По вечерам Арина и Толик имели обыкновение гулять по поселку с собакой Музой, и однажды во время прогулки Толик сообщил, что решил наконец заняться бизнесом, а то он «странно мерзнет» в ожидании своего часа. С этого времени на вечернем моционе непременно обсуждались проблемы реализации закупленных Толиком товаров. Пытаясь развивать товарооборот, Толик требовал, чтобы Арина отказалась от политики «белый верх, черный низ» и согласилась участвовать в его бизнесе, предлагая привозимые им вещи в театре и на корпоративах. Они ссорились, и Толик называл ее «законченным зверем», обвинял в беспечности и утверждал, что она не заботится о семье.

– У тебя напрочь отсутствует чувство ответственности! – возмущался он.

По всему дому валялись муранские свиньи, которых он купил в Италии по случаю наступающего года Свиньи и уже не чаял куда-нибудь их пристроить. Толик считал, что без свиней Арина не должна выходить из дома, тем более на корпоратив.

– Ну при чем тут ответственность?! – недоумевала она. – Как ты себе это представляешь?!

Толик зло сопел и даже убегал на несколько шагов вперед, но потом останавливался, ждал ее, и они вместе шли дальше. Разве это ссора? – успокаивала себя Арина. Подумаешь, свиньи… Гуляя с Толиком вечерами вдоль дачного поселка, она была почти уверена, что счастлива.

Глава 2. Знакомство

Халтурой, которую холодным ноябрьским утром сосватал Валентин, был пятидесятилетний юбилей жены одного из сотрудников неизвестной ей доселе фирмы. На первый взгляд это было обычное для таких случаев собрание: дамы в вечерних платьях, мужчины – в смокингах, но Арине оно показалось странным. Роскошные интерьеры плохо сочетались с облезлым фасадом дома, видавшего лучшие времена. Никогда прежде ей не доводилось видеть, чтобы венецианские люстры, растапливавшие своими лучами бриллианты и безжалостно высвечивавшие пот на мужских лысинах, висели еще и в дурно пахнувших туалетах. Женечка, аккомпаниатор, тоже выглядела несколько растерянной среди этой необъяснимо скромной роскоши.

«Не заплатят», – оглядываясь по сторонам, подумала Арина, а вслух спросила стоявшего рядом Валентина:

– Что здесь происходит?

– Люди шифруются, – ответил тот.

– Зачем?

Арина знала Жеребцова много лет. Он, как это у него называлось, «продавал певцов». Про него шептались, что, помимо этого, он еще поставляет поющих девочек на вечеринки олигархов. Толик, познакомившись с Валентином, сказал, что работать с ним можно, доверять – нельзя, «а снять его может только снайпер». Арина и сама знала, что Жеребцов человек нечистоплотный, но между ней и Валентином конфликтов не возникало. Она вообще предпочитала ни с кем не ссориться, снисходительно относилась к чужим недостаткам и надеялась на ответную благожелательность.

Оказалось, что в «Эоле» Валентин отвечал за культурную программу на корпоративах.

Вот она, удача! Толику не в чем будет ее упрекнуть.

– Валь, у Толика свиньи муранские, – не стала скрывать своей радости Арина. – Может, кто купит, хороший подарок под елку…

– Слушай, у меня от прошлого года козлов девать некуда, а ты со свиньями!

– Это был год Собаки, не Козла!

– Да какая разница, все равно головная боль! Слушай, тебе-то что за дело до свиней? Живи по первому тарифу и не суетись!

Наконец настал ее черед, и, волнуясь, Арина вышла на сцену. Концертмейстер заняла свое место за роялем, Арина немного подышала, успокаиваясь, потом кивнула и с первых же нот поняла, что все пройдет хорошо. Программу свою она отработала давно. Это был набор известных арий – Кармен, Розина и Мнишек, – способных вызвать сильные эмоции у состоятельных людей, которым надоела попса и захотелось классики. Арина смотрела в зал, и все лица, мужские и женские, сливались для нее в одно размытое бледное пятно, и было в этом зрелище что-то тягостное. Правда, из всей массы лиц одно выделялось. Это было узкое мужское лицо с колючими пронзительными глазами. Оно казалось удивительно европейским среди более привычных, скуластых и круглых. Арина пела. Незнакомец неотрывно смотрел, а ей стало неловко, и она даже успела испугаться, что собьется или не возьмет трудную ноту. Но все закончилось хорошо. Последние такты заглушили аплодисменты и отодвигавшиеся стулья: мужчины вставали. В зале было хорошее эхо, и казалось, что хлопавших намного больше, чем на самом деле. На поклонах Арина улыбалась, – не столько толпе, сколько своим воспоминаниям о том, как шикают в театре меломаны, если кто-то начинает аплодировать раньше времени, когда еще не отзвучал последний такт.

Она любила выступать на сборных концертах с артистами разных жанров. Здесь не было зависти и ревности: это в театре, после трудной партии, ты идешь по коридору и слышишь нарочито громкий шепот: «Все говорят, что безголосая, а мне понравилось!» – или встречаешь сочувствующий взгляд: «Ну что, нотку-то уронила?» – после чего, сидя в гримерке и ожидая выхода на сцену, нужны силы, чтобы заново концентрироваться и собираться, «не уронить» весь спектакль. На сборных концертах артисты обычно поддерживали друг друга и, возможно, даже не испытывали ревности к чужому успеху. Арина с удовольствием подумала об этом, глядя, как у сцены собирается очередь из элегантных мужчин – каждый хотел подать ей руку, чтобы помочь спуститься в зал.

Виновница торжества пригласила Арину за свой стол. Женечка, как обычно, уже уехала: ей не обязательно было поддерживать знакомство и соблюдать политес. Глядя на сервировку, Арина вновь засомневалась, заплатят ли гонорар. Блюда, которыми были уставлены столы, напоминали меню кремлевской столовой на улице Грановского, куда Арина однажды в юности попала: икра, балык, оливье, селедка под шубой… «Неужели эта старосветская компания действительно торгует газом?» – подумала Арина и обратилась к сидевшим за столом:

– Спасибо. Ваше приглашение для меня большая честь, но у меня дома ребенок с няней и одиноким мужем…

В этот момент кто-то надавил ей на плечо. Она подняла глаза. Валентин нагнулся к ней, но сказал довольно громко:

– Гонорар няни беру на себя!

– А мужа заменим! – хихикнули за спиной.

Валентина тоже пригласили к столу. Усевшись рядом с Ариной, он шепнул:

– Слушай, нужно потусоваться, может, еще позовут. Деньги у меня. Люди очень серьезные.

Арина улыбнулась и пригубила из бокала густое, на редкость хорошее вино.

– Помероль «Петрюс» 1998 года, – прокомментировал кто-то. – Босс гуляет.

Арина поучаствовала в пустом разговоре, кратко ответила на вопрос о ребенке: возраст, рост и вес, а когда на сцене появился модный певец, извинилась и хотела было выйти из-за стола, но на мгновение застыла, ощутив спиной чей-то взгляд. К ней бросился официант, но, не добежав, столкнулся с молодым человеком из-за соседнего столика, который поспешно вскочил, чтобы отодвинуть ей стул. Стол дрогнул. Недопитое вино расплескалось по скатерти. Темное озерцо выглядело на белом как кровь. Пока все друг перед другом извинялись, а официант суетился у стола, Арина воспользовалась всеобщим замешательством и исчезла.

Было уже поздно. Город опустел, и минут за тридцать она добралась до дома. Там ее дожидался Толик с недопитой бутылкой граппы и тонко нарезанным прошютто. Глядя на мужа, Арина нарочно с шумом поставила на пол сумку, в которой весь вечер пряталась команда муранский свиней, и сказала:

– Ну как я это продам?!

Толик, не поднимая головы, подлил себе граппы и сказал:

– Сделай лицо попроще.

Арина села рядом, ей хотелось поговорить, рассказать о концерте, но во дворе вдруг страшно завыла Муза. Арина подошла к двери, открыла ее и позвала собаку в дом. Испуганная Муза благодарно прижалась к колену.

– Успокойся, дурочка! – погладила ее Арина. – Что с тобой?

Проходя мимо пианино, она зацепила некстати лежавшее на крышке зеркальце, оно упало и разбилось. «Собака воет, зеркало бьется, – пронеслось в голове. – С чего бы это?»

Когда Арина вернулась на кухню, Толика за столом уже не было. Она взяла веник, осторожно собрала осколки зеркала и протерла пол влажной тряпкой, чтобы не порезался Алеша, привыкший бегать босиком. Вымыв руки и переодевшись, села в уютном кресле с книгой, но строчки плясали перед глазами. Решив, что пора спать, она поднялась на второй этаж и заглянула в комнату сына. Алеша тихонечко посапывал. Постояв и послушав его ровное дыхание, Арина на цыпочках ушла к себе, но заснула лишь под утро. Днем раздался звонок.

– Арина?

– Я вас слушаю.

– Привет, Жеребцов.

– Привет, Валь.

– Ну как, отошла?

– Да не от чего, собственно, но за вопрос спасибо.

– Руководство «Эола» благодарит тебя за выступление и хочет пригласить в офис на ужин, обсудить перспективы сотрудничества.

– Ужин в офисе? Странное приглашение. Извини, вечером не могу. А днем нельзя?

– Подожди, перезвоню.

Минут через пятнадцать он перезвонил и сказал уже другим тоном, увереннее и тверже:

– Послушай, мы ведь не вчера познакомились! Если я сказал, лучше вечером, значит лучше вечером. Поверь. С тобой хочет встретиться сам Борис Вальтер. Не капризничай, это важно. Скажи, куда прислать машину.

– Хорошо. Присылай к дому.

Всегда одно и то же, подумала она. Старый, толстый урод и крокодил. Приглашение отужинать, потом попытка соблазнить. И ее вежливый отказ: «Зачем вам зрелая женщина, когда есть молодые доступные девушки, которых подают в качестве комплимента? Но мы ведь останемся друзьями и обязательно еще встретимся, не так ли?» Ссориться ни в коем случае нельзя, распустят какие угодно слухи, и выступать уже никуда не позовут. Для того чтобы, не прыгая в постель, получить работу, необходимо мастерство, и Арина им обладала. Все можно купить, говорите? – Что ж, попробуйте.

Около семи вечера к дому подъехал «Мерседес» с красными дипломатическими номерами, водителем и охраной.

Глава 3. Путешествие по «Эолу»