Колин Гувер - 9 ноября

Фэллон пытается обойти меня и взяться за дверную ручку, но я передвигаюсь, чтобы заблокировать выход. Я притягиваю её к себе, обхватывая свободной рукой её затылок, и прижимаю лицом к своему плечу. Прижимаю губы к её макушке, пытаясь не думать о том, каково это снова чувствовать её в своих объятьях. Фэллон хватает мою рубашку, и я чувствую, что она опять начинает плакать. Я хочу сильнее притянуть её к себе, крепче держать в своих объятиях, но Оливер не позволяет мне сделать этого.

Я хочу сказать что-нибудь, что утешит её, но в то же время очень злюсь на неё. За то, как беспечно она выбросила моё сердце в прошлом году, когда я отдал ей его. И за то, что она делает это снова, сейчас, когда уже поздно.

Слишком поздно.

Оливер начинает ёрзать в моих руках, и я вынужден отпустить Фэллон, чтобы малыш не проснулся. Она использует возможность ускользнуть от меня и выбегает за дверь.

Я иду за ней и вижу, как она хватает сумочку с нашего столика и направляется к выходу. Сам подхожу к столику и забираю сумку с подгузниками. Наша еда всё ещё на столе, но я с уверенностью могу сказать, что мы не будем её есть. Кидаю деньги на стол и выхожу на улицу.

Фэллон стоит рядом с машиной, и копается в своей сумочке. Как только она извлекает свои ключи, я уже рядом с ней. Выдёргиваю ключи из её рук и отхожу к своей машине, которая припаркована рядом.

- Бен! – кричит она. – Отдай мне мои ключи!

Открываю свою машину и завожу её. Опускаю окна, а затем усаживаю Оливера в детское кресло. Убедившись, что он всё ещё спит, я возвращаюсь к машине Фэллон.

- Ты не можешь уехать, ненавидя меня, - говорю я, вкладывая ключи в её руку. – Только не после всего, что у нас было…

- Я не ненавижу тебя Бен, - произносит она. Её голос срывается, а по щекам продолжают стекать слёзы. – Это ведь часть нашего договора, не так ли? - она сердито стирает слёзы и продолжает. – Жить своей жизнью. Встречаться с другими людьми. Влюбляться в жён умерших братьев. И, в конце концов, мы бы увидели, к чему все это приведет. Что ж, мы дошли до конца Бен. Немного раньше, но это, безусловно, конец.

Я смотрю сквозь неё, слишком пристыженный, чтобы смотреть ей в глаза. – У нас всё ещё есть два года Фэллон. Мы не должны заканчивать все сегодня.

Она качает головой. – Знаю, я обещала, но… я не могу. Ни за что на свете, я не заставлю себя пройти через это снова. Ты даже не представляешь, как я себя чувствую, - говорит она, прижимая руку к груди.

- Вообще-то Фэллон, я точно знаю каково это.

Я встречаюсь с ней взглядом, чтобы она увидела, что я не намерен брать всю вину на себя. Если бы она не уехала в прошлом году и окончательно не опустошила меня, я бы не потратил большую часть года, обижаясь на неё. Я бы никогда не начал отношения с кем-либо – особенно с Джордин – чтобы рисковать тем, что у нас могло быть с Фэллон. Но я думал, что Фэллон чувствует ко мне только часть того, что я чувствовал к ней.

Она понятия не имеет, с каким разбитым сердцем оставила меня. Как меня поддерживала Джордин, когда Фэллон не было рядом. Как я поддерживал Джордин, когда Кайла не было рядом. И после потери людей, которых мы оба любили, чуть позже нас объединил Оливер… мы не планировали этого. Я даже не уверен, что хотел этого. Но это случилось, и сейчас я единственный отец, которого знает Оливер. И почему теперь всё это кажется таким неправильным? Почему я чувствую, что еще хуже испоганил свою жизнь?

Фэллон отталкивает меня в сторону, пытаясь открыть дверь своей машины. И в этот момент я чувствую себя так, будто меня ударили в живот.

Я не могу дышать.

Не знаю, почему я только сейчас это заметил. Я хватаю Фэллон за руку и сжимаю её, прежде чем она открывает дверь. Мой негласный крик души заставляет ее остановиться и посмотреть на меня.

Мгновение я смотрю на её машину, а затем снова на неё. – Почему ты приехала сюда сегодня?

На ее лице появляется замешательство. Она качает головой, - У нас был договор. Сегодня девятое ноября.

Я сильнее сжимаю её руку. – Вот именно. Обычно, ты приезжаешь прямо из аэропорта. Почему ты на машине, а не на такси?

Фэллон смотрит на меня, и я вижу в её глазах поражение. Она быстро выдыхает и смотрит на землю. – Я вернулась, - объявляет она, пожимая плечами. – Сюрприз.

Её слова пронзают мою грудь, и я вздрагиваю. – Когда?

- В прошлом месяце.

Я прислоняюсь к её машине и закрываю лицо ладонями, стараясь удержать их вместе. Я приехал сюда сегодня, в надежде получить ясность. Надеясь, что встреча с Фэллон остановит войну, которая бушует внутри меня, с тех пор как всё началось с Джордин.

И ясность это именно то, что я получаю. С той самой секунды, когда я зашёл в ресторан и увидел её, старое чувство в груди снова проснулось. Чувство, которое я не испытывал ни к одной другой девушке. Чувство, которое всегда пугало меня до разрыва сердца.

Я никогда не испытывал подобного к кому-то кроме Фэллон, но я всё ещё не знаю, достаточно ли этого чтобы все изменить. Потому что Фэллон была права, когда сказала что это не то, чего хотел я. Это все было ради Оливера. Но теперь это оправдание не подается логике, когда я стою рядом с единственной девушкой, которая заставляет меня так чувствовать себя.

Теперь, когда Оливер крепко спит в машине, и мои руки свободны, я притягиваю Фэллон к себе. Я отчаянно обнимаю ее, потому что мне необходимо почувствовать ее. Закрываю глаза и пытаюсь придумать слова, которые исправят всё, но единственные слова, что приходят мне в голову, я не должен произносить вслух.

– Как мы могли позволить этому случиться? – но как только этот вопрос срывается с моих губ, я понимаю как несправедлив к Джордин. Но Джордин тоже несправедлива ко мне, потому что она никогда не полюбит меня так, как любила Кайла. И она должна понимать, что я никогда не буду чувствовать к ней то, что чувствую к Фэллон.

Фэллон пытается вырваться, но я крепко держу её. – Подожди. Пожалуйста, ответь только на один вопрос.

Она расслабляется и остаётся в моих объятиях.

- Ты вернулась в Лос-Анджелес из-за меня? Из-за нас?

Как только я задаю вопрос, чувствую, как она выдыхает. Мое сердце колотится в груди. И когда она не отрицает это, я обнимаю ее еще крепче.

– Фэллон, - шепчу я. – Боже Фэллон. Я приподнимаю её подбородок, заставляя смотреть мне в глаза. – Ты любишь меня?

Её глаза расширяются от страха, будто она не знает, как ответить на этот вопрос. Или может сам вопрос пугает её, потому что она точно знает, что чувствует ко мне, но не хочет это чувствовать. Я снова задаю свой вопрос. В этот раз я умоляю её. – Пожалуйста. Я не могу принять это решение, пока не буду уверен, что я не одинок в своих чувствах к тебе.

Фэллон многозначительно смотрит мне в глаза, и непреклонно качает головой. – Я не собираюсь соперничать с женщиной, которая одна воспитывает ребёнка, Бен. Я не хочу быть той, кто заберёт тебя у неё, когда она такое пережила. Так что не волнуйся, тебе не нужно принимать решение. Я уже сделала это за тебя.

Она пытается пройти мимо меня, но я обхватываю её лицо и снова умоляю. Но вижу решимость в её глазах, ещё до того как начинаю говорить. – Пожалуйста, - шепчу я. – Только не снова. Мы не сможем исправить все, если ты опять уйдёшь.

Фэллон с досадой смотрит на меня. – На этот раз ты не оставил мне выбора, Бен. Ты пришёл влюблённый в кого-то другого. Ты делишь кровать с другой женщиной. Твои руки прикасаются к кому-то кроме меня. Твои губы шепчут обещания той, кто не я. И неважно, чья в этом вина, может моя, когда я уехала в прошлом году или твоя, когда ты не понял, что я поступила так для твоего же блага. Ничего из этого не изменит ситуации. Что есть, то есть.

Фэллон выскальзывает из моих рук и открывает дверцу своей машины, глядя на меня сквозь влажные ресницы. – Им повезло, что у них есть ты. Бен, ты действительно хороший отец для него.

Она садится в машину, совершенно не понимая, что вот-вот вырвет моё сердце. Я стою окаменевший, не в состоянии остановить её. Не в состоянии говорить. Не в состоянии молить. Потому что знаю, что не смогу ничего сказать, чтобы что-то изменить. Во всяком случае, не сегодня. Не до того, как я разберусь со всем остальным в своей жизни.

Фэллон опускает окно со своей стороны, стирая очередную слезу со щеки. – Я не вернусь в следующем году. Мне жаль, если это уничтожит твою книгу, это последнее чего я хотела. Но я больше так не могу.

Она не может сдаться окончательно. Я хватаюсь за дверцу её машины и склоняюсь к открытому окну. – К чёрту книгу Фэллон. Дело никогда не было в книге. Это было из-за тебя, всегда из-за тебя.

Фэллон молча смотрит на меня. А потом поднимает стекло и трогается с места, даже не сбавив скорость, когда я колотил по багажнику, преследуя её до изнеможения.

- Чёрт! – кричу я, пиная гравий под ногами. Пинаю его снова, поднимая пыль. – Чёрт побери!

Как я теперь смогу вернуться к Джордин, когда у меня больше нет сердца, чтобы отдать его ей…

Раньше, когда я думала о событиях своей жизни, я мысленно разделяла все на "события до пожара" и "события после пожара".

Больше я этим не занимаюсь. Не потому, что повзрослела. Наоборот, ведь теперь я думаю о своей жизни, как о "до Бентона Джеймса Кесслера" и "после Бентона Джеймса Кесслера".

Это жалко, знаю. И даже больше, потому что прошёл ровно год с тех пор как наши пути с Беном разошлись, а я продолжаю думать о нем так же часто, как делала до этапа "после Бентона Джеймса Кесслера". Но не так-то просто перестать думать о ком-то, кто так сильно повлиял на твою жизнь.