Колин Гувер - 9 ноября

- Так хорошо вернуться обратно, - шепчет она.

Я сжимаю её руку, потому что уверен, что сейчас это всё чего хочет Фэллон.

Мы снова сидим в тишине, и мои мысли возвращаются к инциденту с Кайлом. Я не знаю, как много слышала Фэллон, но она всё ещё здесь, значит не много. Впрочем, сказать, что она увидела не ту сторону Кайла, которую я хотел ей показать, это ещё мягко сказано. Она, наверное, думает, что мой брат придурок и, основываясь на нескольких минутах, свидетелем которых она была, я бы не стал винить её.

- Когда я учился в четвёртом классе, был один парень – старше меня, который постоянно меня доставал, - начинаю я свой рассказ. - Каждый день, когда мы ехали в автобусе, он либо распускал свои руки, либо говорил мне гадости. Это продолжалось в течение нескольких месяцев, и несколько раз я выходил из автобуса с окровавленным носом.

- Боже, - шепчет Фэллон.

- Кайл старше меня на пару лет. Тогда он учился в средней школе, но мы ездили на одном автобусе, потому что школа, в которую мы ходили была очень маленькая. Однажды, когда этот парень ударил меня прямо перед Кайлом, я думал, что брат вступится за меня, надерёт обидчику задницу, потому что я его младший брат. По-моему, это именно то, что должны делать старшие: защищать своих младших братьев от хулиганов, - я вытягиваю ноги пред собой и вздыхаю.

- Но Кайл просто сидел и смотрел на меня. Он никогда не вмешивался. И когда мы вернулись домой, я был очень зол на него. Я сказал ему что он просто обязан преподать урок моему обидчику. Кайл рассмеялся и спросил: «И как это научит тебя чему-нибудь?»

- Я не знал, что сказать. Чему я, чёрт возьми, должен был научиться, если меня избивали каждый день? Но Кайл продолжил: «Если я остановлю одного хулигана, чему это тебя научит? Ничему! Если я вмешаюсь, что ты получишь от этого? Что всегда можно надеяться на кого-то, а не на себя?! Бен, хулиганы будут всегда! Ты сам должен научиться справляться с ними, не подпускать их к себе. И если я побью кого-то, это ничерта тебя не научит».

- Ты прислушался к нему? - повернувшись, спрашивает Фэллон.

- Нет, - я отрицательно качаю головой. - Я ушёл в свою комнату и расплакался, решив, что Кайл жесток. После этого разговора, тот парень продолжал меня избивать. Но однажды всё изменилось. Не знаю, что произошло, но я стал защищаться, и не позволил ему бить себя как раньше. Я больше не боялся его. И через какое-то время, когда он понял, что его нападки мне не страшны, он отстал.

Фэллон молчит, но я вижу, что она хочет узнать, почему я рассказал эту историю.

- Кайл хороший брат и хороший человек. Я сожалею, что ты увидела не лучшую его сторону, потому что это не он. Кайл имел полное право быть расстроенным из-за меня. И я не хочу это обсуждать. Мой брат действительно хороший человек, просто, знай об этом.

Фэллон понимающе смотрит на меня, и я обнимаю её, притягиваю к своей груди, и ложусь на одеяло. Смотрю на звёзды и удивляюсь, как же давно я не любовался ими.

- Я всегда хотела, чтобы у меня был брат или сестра, - нарушает тишину Фэллон. - Знаю, я повела себя так будто не обрадовалась, когда в прошлом году папа сказал, что у него будет ребенок. Но я всегда мечтала о братике или сестрёнке. К сожалению, девушка, с которой был обручён мой отец, вообще не была беременной. Она думала у него есть деньги - спасибо его статусу звезды. Но когда она узнала, что на самом деле отец разорён, бросила его.

Вот это да. Я уже не чувствую себя так плохо из-за своей семейной драмы, свидетелем которой сегодня стала Фэллон.

- Это ужасно, - говорю я ей. - Он был расстроен? - не то, чтобы я очень переживал, по этому поводу: её отец заслужил все это, лишь за то как обращался со своей дочерью в тот день.

- Не знаю, - пожимает Фэллон плечами. - Это мне мама рассказала. Я не разговаривала с папой с прошлого года.

Услышав это, мне становится грустно. Каким бы он не был придурком, он - её отец, и я знаю, как это больно.

- Кто выдумывает беременность, чтобы поймать в ловушку мужчину? Это глупо. Хотя, для книги это может стать отличной сюжетной линией.

- Этой дрянной идеей для сюжета слишком часто злоупотребляют, - Фэллон упирается подбородком на руки и улыбается мне. Лунный свет освещает её лицо, и создается такое впечатление, будто она на сцене. Что напоминает мне…

- Ты когда-нибудь собираешься рассказать мне о репетициях, про которые говорила? Что за репетиции?

- Общественный театр, - перестаёт улыбаться она. - Завтра открытие, и утром мы должны провести генеральную репетицию, поэтому мне нужно вернуться так рано. У меня не главная роль и мне ничего не заплатят, но я наслаждаюсь этим, потому что многие актёры обращаются ко мне за советом. Не знаю почему, возможно из-за моего прошлого опыта, и мне это нравится. Приятно, что я не сижу взаперти в своей квартире всё время.

Мне приятно это слышать.

- Что по поводу работы?

- У меня гибкий график. Я всё ещё записываю аудиокниги и моего заработка вполне хватает, чтобы платить по счетам, так, что это хорошо. Хотя мне пришлось переехать, потому что моя арендная плата была немного завышена, но… в общем дела идут хорошо. Я счастлива там.

- Хорошо, - отвечаю я, проводя рукой по её волосам. - Я счастлив, что ты счастлива.

И это действительно так. Но я не собираюсь врать что, увидев сегодня Фэллон, я эгоистично надеялся услышать, что с Нью-Йорком ничего не вышло. Что она снова живёт в Лос-Анджелесе, и считает своё пятилетнее правило глупостью. И, что она хочет увидеть меня завтра.

- Ну а у тебя есть работа? – прерывает мои размышления Фэллон. - Не могу поверить, что не знаю об этом. Я позволила тебе ласкать свою грудь и даже не знаю, чем ты занимаешься.

- Учусь в университете, - смеясь, отвечаю я. - Студент с двойной специальностью, которой занят целый день. Поэтому времени для работы почти не остается. Но счетов у меня не много. И к тому же у меня достаточно денег, доставшихся от мамы в наследство, поэтому, пока я учусь.

- Какие у тебя специальности?

- Писательское мастерство и коммуникация. Большинство писателей не очень удачливы в своей карьере, поэтому мне нужен был запасной план.

- Тебе не нужен запасной план, - улыбается Фэллон. - Потому что через несколько лет у тебя будет бестселлер, который поможет оплатить все твои счета.

Надеюсь, что на самом деле она так не думает.

- Как она называется? - спрашивает Фэллон.

- Что называется?

- Наша книга. Какое у неё будет название?

- Девятое Ноября.

Я наблюдаю за реакцией Фэллон, но по её выражению невозможно понять понравилось ли ей название. Через несколько минут она прижимается головой к моей груди, и я больше не могу видеть её лица.

- Я не рассказывала тебе об этом в прошлом году, - почти шепотом произносит она. – Но девятое ноября - это годовщина пожара. И теперь, когда, у меня есть возможность ждать встречи с тобой в этот день, я уже не так боюсь эту годовщину, как раньше. Так что спасибо тебе за это.

Я неслышно вздыхаю, но не успеваю ответить ей, потому что Фэллон прижимается ближе и целует меня. 

- Ты уверен?

Бен кивает, но остальное его поведение говорит об обратном.

Полчаса назад мы лежали и обнимались на пляже и спустя пять минут наших поцелуев, Бен резко выпрямился и объявил, что хочет татуировку.

- Сегодня, - твердо заявил он. - Прямо сейчас.‬

Поэтому мы здесь. Бен сидит в кресле, ожидая, когда вернется мастер, а я стою, прислонившись к стене и жду, когда он передумает.

Бен не хочет говорить мне, что означает эта татуировка. Он решил написать на левом запястье слово “поэтичный” внутри нотного стана. Не знаю, почему он не раскрывает значение рисунка, но, по крайней мере, это не мое имя. Не подумайте, мне нравится этот парень. Сильно. Но писать женское имя постоянными чернилами на ранних стадиях отношений, похоже на шаг альфа-самца. Особенно на запястье. И почему я вдруг назвала это отношениями?

О, Боже. А что, если именно поэтому Бен делает татуировку? Что, если он пытается вести себя, как крутой самец? Может, мне следует предупредить, что он делает это неправильно?

Я прочищаю горло, чтобы привлечь его внимание.

- Хм. Не хотелось бы об этом говорить, Бен, но татуировка на запястье со словом “поэтичный” не очень подходит для альфа-самца. На самом деле, даже наоборот. Ты точно не хочешь выбрать череп? Что-нибудь с колючей проволокой? Может быть, что-то кровавое?

Его губы изгибаются в кривой ухмылке.

- Не волнуйся, Фэллон. Я делаю это не для того, чтобы произвести впечатление на девушек.

Не знаю, почему мне так сильно нравится этот ответ. Мастер заходит обратно в комнату и показывает на запястье Бена, где несколько минут назад он нарисовал контур татуировки.

- Если тебе нравится расположение, мы начинаем.

Татуировка, нарисованная чернилами, проходит с одной стороны его запястья к другой. Бен кивает и говорит парню, что готов, а потом указывает на меня.

- Она может посидеть у меня на коленях и отвлекать меня?

Пожав плечами, парень берет руку Бена и кладёт перед собой, но ничего не отвечает. И как только в моей голове зарождается мысль, что этому парню, вероятно, интересно, почему Бен пришел с кем-то вроде меня, Бен прерывает мой приступ неуверенности.

- Иди сюда, - зовёт он, похлопывая себя по ноге. - Отвлекай меня.

Я делаю то, что он говорит, но есть только один способ, как я могу сесть ему на колени - это оседлать его. Хоть я и в джинсах, мне все равно неловко из-за того, что я сижу в такой позе посреди тату-салона. Рука Бена останавливается на моей талии, и он ее несильно сжимает. Я слышу жужжание иглы и небольшую разницу в звуке после того, как острие касается кожи. Бен даже не морщится от боли, только слабо улыбается. Я пытаюсь сделать все, чтобы отвлечь его, поэтому продолжаю разговор, который мы начали на пляже.