— Любимая моя, — он это говорит впервые. Я слышу это впервые. Другого я не помню. Открываю глаза и смотрю на Ника. Он гладит мои волосы, целует меня в лоб. А мою руку зачем-то дёргают и сжимают. Пытаюсь её отнять.

— Тебе измеряют давление. Тебе нужно в больницу…

То ли от страха, то ли оттого что я не буду там в безопасности, испуганно мотаю головой и с усердием поднимаю руку, цепляясь ей за рубашку Ника. Мне понемногу становится легче дышать, мотаю головой и прошу его глазами не делать этого. Не отдавать меня им.

— Давление приходит в норму. Отравление дымом несильное. Тошнить может пару дней. Сотрясения нет, раны на ногах мы обработали. До свадьбы заживёт, — поворачиваю голову к улыбающемуся врачу, снимающему с меня маску с кислородом.

— Как вы себя чувствуете, мисс Пейн? — Интересуется он.

— Так, словно меня чуть не сожгли заживо, — мой голос сел. Он сипит.

— Отличное чувство юмора. Я бы советовал вам всё же отправиться в больницу, чтобы мы понаблюдали за состоянием…

— Нет… Николас, забери меня… забери отсюда, — шепчу, хватаясь сильнее за его рубашку.

— Мы отказываемся от госпитализации. В случае чего я вызову своего личного врача, — уверенно говорит Ник.

А ребёнок? Что с ребёнком? Он жив ведь, да? Он сильный, я знаю. Он такой же сильный, как его отец. Он жив. Он ещё со мной.

Меня поднимают и сажают. Голова немного кружится, но я не выпускаю из рук рубашку Ника.

— Всё в порядке, — хриплю я.

— Майкл, две минуты, и мы выезжаем, — говорит Ник, обнимая меня и целуя в висок.

— Твоя квартира сгорела, — отчуждённо вспоминаю я.

— Главное, ты цела. Остальное такая ерунда, крошка. Чёрт, я обезумел от страха… это ужасно слышать твои крики и не знать, как тебе помочь. Это худшее наказание. Они выбрали верную тактику, потому что моё сердце чуть не разорвалось от горя и боли, когда я видел горящую квартиру и знал, что ты там. Но всё закончилось, и теперь я хорошо тебя спрячу. Навсегда спрячу, если понадобиться. Всё, — он обхватывает моё лицо ладонями и целует в губы. И это болезненный поцелуй. От страха. От ужаса. От безумия внутри.

Пятый вдох

— Всё хорошо. Я уже пришла в себя, — шепчу, перехватывая руки Ника, чтобы самой застегнуть ремень безопасности.

— Хорошо, — отводит взгляд и закрывает дверь машины. Щупаю свой живот, не нахожу мобильного. Чёрт, видимо, я его потеряла.

Как странно я себя чувствую. Я думала, что умру там, а сейчас странно. Вроде бы ещё и страшно, но разум чист, адреналина полно в крови, и он медленно ускоряет её. И всё равно. Апатия неприятная.

— Мисс Пейн, рад вас видеть. Очень рад, — говорит Майкл. Поднимаю голову и киваю ему.

— Поехали. Все готовы? — Уточняет Николас, садясь рядом со мной.

— Да, сэр. Одна машина впереди, одна сзади, — кивает Майкл.

— А мой телефон? Я его выронила? — Шепчу, потому что иначе говорить просто не могу. Горло болит.

— Нет, он у меня, — Николас достаёт из кармана мобильный и протягивает мне.

— Пусть будет у тебя. Мне некуда его положить, только в тапочки, — приподнимаю ноги, которые, действительно, обули в чьи-то пушистые розовые тапочки.

— Тебе смешно? Ты сейчас смеяться будешь? — Зло огрызается Ник на меня.

— Нет, мне не смешно. А ты орать будешь? Неужели, я виновата в том, что твою квартиру сожгли? — Обиженно бросаю на него взгляд и отворачиваюсь, но кошусь на него. Я вся грязная. Кожа практически чёрная и с потёками.

— Я… нет, я… — Ник потирает лоб и шумно вздыхает.

— Куда мы едем? — Спрашиваю я.

— Домой. Там безопаснее, чем здесь. Я не знаю, что сказать, Мишель, — снова тяжёлый вздох.

— Предложите воды, мистер Холд. Ей нужно выпить воды и пить её много в ближайшее время, — подсказывает Майкл.

— Воды? — Недоумённо переспрашивает Ник.

— Да, сэр. Вот, — Майкл передаёт ему бутылку.

— Вы оба в шоке, как и я. Но сейчас важно оставаться сильными и пережить эмоции. Мисс Пейн жива. Она молодец. Не всякий человек будет настолько стойким, как она. Именно это мистер Холд хочет вам сказать, мисс Пейн, но он пережил сильное потрясение, как и вы. Не иметь возможности помочь — страшно. Быть бессильным с деньгами и властью — ещё страшнее. Поэтому вода это лучшее, что сейчас стоит сделать. Предложите ей воду, мистер Холд, — меня удивляет ровный и спокойный голос Майкла. Я благодарна ему за то, что он это говорит, заполняя тишину.

— Тебе помочь отпить? — Интересуется Ник, смотря на бутылку в своих руках.

— Да, помочь, — киваю я. Хотя я могу сейчас это сделать сама, но мне хочется получить немного заботы от него. Чуть-чуть. Наверное, это странное состояние и есть шок.

Николас отстёгивает ремень безопасности и придвигается ко мне. Он избегает смотреть мне в глаза, а лишь сосредотачивается, чтобы вода попала мне в рот. Делаю мелкие глотки.

— Всё, спасибо, — шепчу я.

— Не за что, — закрывает бутылку и кладёт её между нами.

Мы едем в тишине. Даже музыки нет. Меня убивает эта тишина, потому что в голове я слышу собственный крик, треск дерева и грохот.

Мобильный Майкла звонит, и он вставляет наушник в ухо.

— Да.

— Мистер Холд, за нами хвост. Чёрная машина, выехала через несколько минут после нас и догоняет нас, — поворачиваю голову к Нику.

— Надо оторваться. Одна машина пусть едет в противоположную сторону, вторая обратно, а ты гони в объезд к дому. Номер видно? — Николас оборачивается, и снова смотрит в зеркало заднего вида.

— Нет. Номеров нет.

— Они должны их увести от нас. Машины все сейчас похожи. Они обязаны загнать их в угол. Если они этого не сделают, я убью всех. Так и передай, — Майкл тихо, но уверенно отвечает охране.

— Пристегнитесь. Мы увеличиваем скорость и выключаем фары, — сообщает Майкл.

Хватаюсь за ручку машины и даже сглотнуть сложно. Другой рукой ищу руку Ника. Поворачиваюсь к нему, но он смотрит в заднее стекло. Становится очень темно. Майкл отключает и радио. Это страшно. Но не так, как было там.

Я ощущаю, как Майкл набирает скорость и выворачивает руль вбок. С визгом мы поворачиваем, как и другие машины.

— Ещё за нами, — говорит Ник.

Облизываю сухие губы и закрываю глаза, стараясь полностью абстрагироваться от происходящего. Но это сложно, когда желудок сжимается от скорости. Я не могу найти руку Николаса. Мне нужна его рука. Нужно хоть что-то… жарко. Так жарко. Я начинаю дышать быстрее, а так тихо. Очень тихо. Ищу и ищу руку Ника, натыкаюсь на бутылку и сжимаю её от страха.

Я не знаю, как долго мы так едем. Нас заносит, но Майкл справляется с управлением и гонит. Я сижу с зажмуренными глазами, стараясь не издавать ни звука. Но кричать хочется. Вопить. Я выдержала пожар буквально час назад, выдержу и это. Я выдержу. Мы выдержим. Мы сильные. Мы оба с моим ребёнком очень сильные. Мы жить хотим… хотим жить…

— Всё. Оторвались, — открываю глаза и вижу, как Майкл включает фары. Поворачиваю голову, а Николас даже не смотрит на меня. Он отвернулся к окну и молчит. Как так можно?

— Мы будем ехать больше часа, — сообщает Майкл.

— Мне говорят, что машина остановилась, и сейчас охрана возвращается туда, где она сбилась с маршрута, чтобы поймать их. Всё в порядке. Здорово погоняли, да? Проверили, за что заплатили такие деньги, верно, мистер Холд? — Весёлый голос Майкла наигран, как и всё здесь.

Никакого ответа. Только тишина.

Больше никто не произносит ни звука. Вообще. Мне кажется, что никто даже не дышит, кроме меня.

Говорят, что опасность сближает людей. Ложь. Это только первые секунды, а потом наступает вот такая тишина и отчуждённость. Каждый закрывается в себе, чтобы пережить страх, потому что боится показать эмоции. Но разве эмоции это плохо? Разве мужчины не имеют права на них или они прекращают быть мужчинами, когда показывают это нам, девушкам? Но ведь мы ждём их. Мы ждём подтверждения всех слов в глазах. Мы хотим видеть там ту же любовь, что горит в наших. А мы их не видим. Мужчины прячутся чаще нас. Они по природе своей вот такие, и это принимать нельзя. Любой человек должен проявлять эмоции, какими бы они ни были. Именно через эмоции выходит адреналин, а иначе он сжирает изнутри, и всё угасает.

Мы въезжаем в ворота, которые Майкл открывает пультом. Автоматически включается свет вдоль подъездной дорожки.

— Я буду здесь, мистер Холд. Узнаю, как Кирк и доложу вам. Собаки временно отправлены в отель, — поворачиваю голову от слов Майкла.

— А что с Кирком? — Шёпотом спрашиваю я.

Никто мне не отвечает. Я даже не задумывалась всё это время, кто проник в квартиру, как это им удалось. Куда делся Кирк, и почему о нём нужно беспокоиться?

— Мишель, пошли, — Ник уже стоит у открытой двери, ожидая, когда я отстегнусь и спущусь.

Он не смотрит на меня. На сиденье, на мои ноги, на то, как я отстёгиваю ремень, но в глаза не смотрит. Даже головы не поднимает.

— Что с Кирком? — Повторяю свой вопрос, вставая на землю, и кривлюсь от неприятной рези в ногах.

— Ранен, — сухо бросает Ник.

— А точнее, ты можешь сказать, или это тоже сейчас тема, которой мы не должны касаться? — Фыркаю я, направляясь за ним. И даже не помогает. Он знает, что идти так быстро мне сложно, но несётся вперёд, а я пытаюсь успеть за ним.

Николас хлопает в доме, и он озаряется светом.

— Тебе нужно искупаться. Здесь есть для тебя одежда, осталась с прошлого раза, — поднимается по лестнице. Я за ним.

— Ты ответишь или нет, Ник? Так нельзя! — Возмущённо хриплю и кашляю сразу же, хватаясь за горло.

Входит в спальню и включает торшер.

Бросает на тумбочку свой телефон и мой.

— На него напали. Сильно ударили по голове. Он был без сознания, когда его нашли. Так украли карточку. Собаки бегали и лаяли. Мне позвонили и сообщили об этом. Я не мог дозвониться Кирку, затем позвонил тебе. Ты тоже не ответила на звонок. Я поехал домой, одновременно сообщив охране о том, чтобы они проверили Кирка. Один ушёл от лифта, а другой не придал значения тому, что кто-то туда входит в кепке и, явно пряча своё лицо за большой коробкой в красной обёртке. В это же время другой человек якобы осматривал квартиру, выставленную на продажу, на пятом этаже. Риелтора обезвредили. Клиенту передали карточку и подарочную коробку, в которой, скорее всего, была спрятана канистра с керосином. Он поднялся в мою квартиру, облил всё там и поджёг издали, чтобы успеть спуститься в лифте, пока его не заблокируют из-за пожара. Они вышли так же, как и вошли по карточке гостя, а карточку Кирка бросили недалеко от входа в комплекс. Двое мужчин. Их лица сейчас пытаются разглядеть по камерам. Этого тебе достаточно сейчас? — Сухо рассказывает Ник и закатывает рукава рубашки.