Лина Мур - 50 и одно дыхание легче

— Я не бросала. Я ушла, потому что тебе не нужна моя любовь. Я не хочу так, Эл. Я устала. Я тоже хочу быть любимой, и… я… думаешь, мне не больно? Мне очень больно. Это ты меня бросил, — обвинительно указывает на Эла Амалия.

— Так я же тебя люблю, дура ты глупая. На кой чёрт мне сдалось прилетать сюда из своего дома, как ты думаешь? Бросать всё, менять всё и мотаться по всему городу за тобой, следить и желать придушить тебя от ревности? Из-за тебя. Я был безумно зол, но не мог позволить тебе снова изменять мне. И с кем? С каким-то мальчишкой, вульгарным и тупым, мальчишкой? Но уясни — он больше к тебе не подойдёт. Никогда.

— Ты что, избил Джексона? — Шепчет Ами.

— Нет, о-о-о, нет. Я его и пальцем не тронул, но он теперь знает, кто хозяин в доме. В моём доме. И ты принадлежишь мне. Только мне. Лишь я могу воздействовать на тебя и лупить тебя буду тоже я. Клянусь, я буду лупить тебя, если ты хоть раз скажешь мне по телефону, что уходишь и оставляешь меня. Я не хочу быть один, Амалия. И не представляю своей жизни без тебя. Я люблю тебя. И я долго решался на то, чтобы это сделать. Одна попытка у меня была неудачной, но я, надеюсь, что во второй раз мне повезло. Хотя бы в любви повезло, и я тоже стану счастливым. Я не буду завидовать своим друзьям за то, что они имели храбрость признать эту слабость. Я хочу тебя, и ты будешь моей. Ты уже моя. Я сейчас доступным языком выражаюсь?

Я замечаю, что вокруг нас тишина. Все слушают. Все, кто находится в ресторане, повернулись в нашу сторону и наблюдают за этой сценой.

— Да. Мне всё понятно. Но непонятно, что ты хочешь от меня, Эл? — Тихо отвечает Амалия.

— А сейчас покажу. Наглядно, — мужчина расправляет плечи и немного подтягивает брюки.

— О, Господи, — закрываю рот рукой, глядя, как Эл опускается на одно колено.

— Надеюсь, что никто не против, — он достаёт из брюк коробочку и открывает её.

— Я ношу его с собой очень давно. С того момента, когда я понял, что люблю тебя. Ещё в Оттаве купил его и всё не мог понять, зачем мне всё это дерьмо с тобой. А потом осознал, что я люблю. Ты заводишь меня с пол-оборота. Ты как спичка для топлива в моём сердце. Ты выйдешь за меня?

Тейра в шоке от происходящего. Кэйтлин улыбается и едва сдерживает слёзы.

— Да, я же должен был разрешения спросить, но обещаю, что воспитаю её. Она будет постоянно находиться под моим чутким контролем, — Эл поворачивается к родителям Ами.

— Не от нас зависит это, Элишер. Раз Амалия взяла на себя ответственность, то именно она должна решить, что хочет и чего добивалась своими поступками. Правда, дорогой? — Кэйтлин поднимается и вглядывается в глаза мужа.

Адам шумно вздыхает и слабо улыбается.

— Правда. Решай, доченька, а мы поддержим любое твоё решение.

А мой отец ударил меня. Избил меня…

Опускаю голову и пытаюсь побороть воспоминания. Не время. Я прощаю, прощаю тебя, папа, за всё. Прощаю.

Когда я поднимаю голову, то сразу же натыкаюсь на испуганный взгляд подруги. Киваю ей, давая понять, что она хотела этого. Вот.

— Нет. Нет, я не согласна, потому что… потому что…

— Назови хоть одну причину, Амалия. Одну-единственную и вескую причину, — перебивает её Эл.

— Сейчас, только дай мне время, и я найду сотню причин, — огрызается подруга.

— А времени нет. Ты сейчас же дашь мне свой положительный ответ, и я встану. У меня колено болит.

— Ты что, приказываешь мне выйти за тебя замуж, Элишер?!

— Точно. Видишь, ты прекрасно меня понимаешь.

— Да ты… ты… ненавижу тебя! Ненавижу тебя! Да, я согласна! — Жмурюсь и смеюсь, когда подруга сдаётся.

— Я же говорил, что он придумал изощрённую пытку для неё. Теперь он будет её воспитывать каждый божий день, — тихо произносит Ник.

В ресторане взрываются аплодисменты, когда Амалия целует Эла. Что-то говорит ему, ударяет его по плечам. Боже мой, вот это стечение обстоятельств. Но прекрасное стечение обстоятельств. И, чёрт возьми, две мои подруги помолвлены. Меня ждёт ад.

— Предлагаю оплатить заказ и поехать к нам, чтобы обсудить всё и отпраздновать. Амалия, ты меня в могилу сведёшь, — произносит Адам.

— Элишер, добро пожаловать в семью, — улыбаясь, Кэйтлин подходит к ним и обнимает обоих.

— Класс, мой кошмар наяву, — слышу недовольный голос Марка.

— Я велел тебе закрыть рот и улыбаться. Не пытайся сейчас хоть что-то разрушить, — Ник рыкает на парня.

— Я не мальчик…

— А ведёшь себя, как мальчишка. Твоя сестра счастлива, и ты займись своим счастьем, — перебивает его Николас.

— Почему ты меня не защищаешь? — Марк обиженно обращается ко мне.

— Я с ним согласна. Ты задолбал. Ты так сильно увлечён нашими отношениями, что забыл о себе, Марк, — смеясь, говорю я.

— О, Боже, Мишель! — Меня тянет в свою сторону Амалия и тычет в лицо кольцом с бриллиантом на её пальце.

— Поздравляю…

— Я выхожу замуж! Выхожу замуж за него! — Визжит подруга, прыгая на месте.

— Круто… я… класс… — чёрт, я снова в сумасшедшем доме. Так громко. Слишком громко вокруг. Они все разговаривают, улыбаются и поздравляют друг друга.

Этот круговорот лиц, визг Ами о том, как она счастлива. Она дёргает меня за руки, а мне душно.

— Адам, мы поедем. Спасибо за ужин. У нас с Мишель другие планы, — меня буквально вырывают из рук Амалии.

Николас крепко держит меня за талию, и я даже не помню, где моя сумочка. Мы оказываемся на улице.

— Крошка, всё в порядке? — Он обхватывает моё лицо, вглядываясь в глаза.

— Нет… меня чуть не стошнило. Они все орут. Орут, Ник. Амалия чуть в горло мне пальцы свои не засунула, и визжат, визжат. Я… я… спасибо, — шумно вздыхаю и мотаю головой.

— У меня идентичные ощущения. Я рад, что наше самочувствие схоже. Поехали домой, и хватит с меня друзей, которые женятся, — Ник подталкивает меня к машине, и я забираюсь в неё.

Действительно, хватит.

Мягкое полотенце проходится по влажной коже моих бёдер, падает на пол, и я переступаю через него, толкая дверь в гардеробную. Подхватываю шёлковый халат красного цвета. Надеваю ажурные трусики в тон и завязываю пояс. На ходу протираю влажные волосы и собираю с пола одежду, вместе с полотенцами кладу её в урну для грязного белья. Нахожу расчёску и прохожусь ей по мокрым волосам, брызгая маслом.

— Пришла в себя? — Шепчет Ник, целуя мою шею и обнимая за талию.

— Да. Немного. Только мне стало как-то не по себе там? — Кривлюсь я, ловя его весёлый взгляд в отражении зеркала, и откладываю щётку.

— Нет, я, конечно, подозревал, что Эл признается в любви, но следующего шага не предполагал. Не понимаю, что за брачный агент их всех укусил. Сначала Райли, теперь Эл. Так я всех друзей растеряю, — усмехается Николас, и я поворачиваюсь в его руках.

— Я до сих пор не могу поверить, что Амалия искала именно его. Я думала, что его девушка погибла, — кладу руки на плечи Ника.

— Я так и думал, потому что он сказал: «Я потерял её навсегда, она похоронена навечно. Она умерла из-за меня». Откуда я мог знать, что это всё аббревиатуры и описание их душевных страданий. Отвратительно. Правда, это отвратительно. Такое чувство, что они сговорились. Но я…

— И я тоже, — мягко перебиваю его, кивая, и понимаю без слов. — Нас ждёт адский год. Надеюсь, мы его переживём без эксцессов.

— Забудем о них. Есть ты и я. Пошли, у меня сюрприз для тебя, — Николас тянет меня за собой из ванной.

— Какой? Сбежим на годик, другой на остров и затаимся?

— Потерпим немного, а если они нас доконают, то придётся бежать, — смеётся Ник.

— Отличное соглашение. Так что за сюрприз? — С огромным интересом спрашиваю его, когда мы оказываемся в гостиной.

Ник отпускает меня и обходит диван. Достаёт оттуда большой пакет и ставит его на диван.

— Вот. Это для тебя, — сдерживая своё волнение, подхожу к пакету и заглядываю в него.

— И что это? — Поднимаю на Ника взгляд.

— Достань, — подсказывает он.

Запускаю руку и нащупываю коробку. Тяжёлую коробку. Вытаскиваю её.

— О, Господи. Это же… это…

— Одна из самых лучших камер для профессионалов. Эта модель официально ещё не выпущена на рынок. Я сделал предзаказ, попросил прислать мне первому и получил её сегодня утром, — кручу в руках «тело» от камеры «Никон». Это лучшее произведение искусства в мире фотографии. Это невероятно навороченная, крутая и нереально дорогая камера, предшественницу которой используют все топовые фотографы мира. Предшественницу, а я держу в руках новинку, ещё не вышедшую в продажу.

— Боже, Ник, она же кучу денег стоит, — шепчу я.

— Я заметил, что ты пользуешься камерой Дэйва. И ты упоминала о том, что копишь на новую. Там ещё кое-что есть, — Николас указывает на пакет. Кладу коробку на диван и достаю из пакета несколько вариантов объективов к камере, сумку, складной и переносной штативы и другие аксессуары.

— Николас… это же целый магазин, — от шока сажусь на диван.

— Крошка, это всё для тебя. Я хочу, чтобы у тебя было всё самое лучшее в этом мире. Самое качественное и то, что делает тебя счастливее, — говорит он и, обходя диван, присаживается на корточки передо мной.

— Я и так счастлива, Ник. Мне не нужно…

— А я хочу. Зачем мне всё это без тебя, Мишель? Зачем? И я хочу, чтобы ты сделала кучу фотографий нас с тобой. Моих. Своих. Я хочу развесить их по этой квартире и видеть тебя повсюду. Хочу постоянно натыкаться на твою улыбку, на твои глаза и знать, что у меня есть причина, чтобы двигаться дальше. Ты. Только ты, Мишель. И я не принимаю отказа. Это мой подарок. Это то, что я могу тебе дать, и ты это возьмёшь, — он берёт мои руки в свои, и меня переполняет столько эмоций. От желания возмутиться стоимостью подарка и до желания расплакаться оттого, что он делает это для меня. Меня! Он думает обо мне. Он запоминает каждое моё слово. Он слышит меня. Он живёт мной так же, как и я им.