Смотрит на меня мучительно долго, словно прикидывает, верить ли мне, решить ли идти дальше, или же выгнать. И я боюсь, что его волнение за меня и неверие в нас победит. Наблюдаю, как его складка на лбу сглаживается, а глаза светлеют. И даже в мягком отражении камина за спиной они имеют неповторимый отблеск неизменчивой личности, коей он является. Контроль. Всегда и везде. Так я согласна на это. Мне комфортно, когда он забирает у меня поводья и сам, ударяя по судьбе, выстраивает всё.

– Николас, ты молчишь, а я не знаю, что думать. Скажи хоть что-то, – прошу я, уже заставляя сердце от волнения биться на износ.

– Прости, – моргает и, отрывая взгляд от моих губ, поднимает глаза и встречается с моими.

– Я вдруг понял, что за последние дни ни разу не дышал так ровно и спокойно, как сейчас. И единственная мысль, мелькающая в голове – как ты красива и правильно смотришься в моей рубашке. Какой аромат шампуня исходит от тебя и что твои руки прохладны, ты мёрзнешь, но стоишь здесь. Это называется счастьем вроде бы. Так вот, Мишель, я счастлив сейчас намного больше, чем был до этого, – голос Николаса, наполненный удивлением от своих же эмоций, и радостью, поселяет в моей груди небывалый подъём. Затопляет той самой необходимой верой, что я потеряла ещё недавно. Верой в него. Верой в меня. Верой в нас. Он говорит. Он чувствует. И он мой.

Моя быстрая улыбка и его губы так близко. Тягучий взгляд. Его. Туманящий моментально мой разум. Сейчас, в одну секунду всё кажется таким мелким, бессмысленным и ненужным. Он и я. Привстаю на носочки, и мои губы касаются его. Его вздох, обескураженный и прямо в меня, заряжает полностью каждую молекулу моего тела. Ладони скользят по его шее, пальцы уже тянутся к волосам. Крепче прижимая к себе, втягивает в себя мою нижнюю губу. Посасывая её, немного покусывает. Низ живота сводит в сладкой судороге.

– Николас… – выдыхая, прижимаюсь грудью к его груди. И так жаждет она прикосновений. Соски под тонкой материей трутся, это приносит наслаждение и в то же время желание большего.

– Мишель, возможно, рано? – Его шёпот опаляет мои губы. Продолжая целовать меня, поглаживает спину, забираясь под рубашку и сжимая мои ягодицы. И его слова идут вразрез с тем возбуждением, что зародилась моментально между нами.

– Рано? – Уже невозможно контролировать страсть, что во мне. Но он, отпуская меня, делает шаг назад.

– Да. Рано, – отводит взгляд, но я вижу, что врёт. Он возбуждён не меньше моего, но что же, его останавливает?

– Мы занимались сексом… почему? Ты не хочешь меня больше или… – шумно вздыхая, запускаю руку в волосы, ищу ответ на свой вопрос в его нахмуренном лице, в своих горящих щеках и теле.

– Хочу, конечно, хочу. Но мы не должны торопиться. Это может привести нас к примитивному сношению, а я этого не хочу с тобой. Не хочу как раньше, – его слова вызывают внутри меня смех. Потому что это не похоже на него, не его эта правда.

Только хочу возмутиться, возможно, закатить новый скандал, но что-то, а точнее, быстрый взгляд Николаса, полный страха, останавливает меня. Он боится, причём очень боится даже дотронуться до меня. Боится, что захочет вернуть ту любовь к боли, что в нём ещё существует. Боится не сдержать свои слова и обещания. Он делает это для меня.

Понимание полностью его состояния придают мне сил. Только в моих руках наше будущее, потому что я знаю, куда нам идти, а он – пока нет. И я принимаю такой расклад, направлю его, а дальше он увидит новый мир, который я мечтала ему показать.

– Не торопиться, – повторяю я, только бы потянуть время и заполнить тяжёлую тишину, что возникла между нами.

– Да. Мишель. Признаю, тот секс был невероятным, но лишним. Мы не разобрались ни в чём, и тогда мы шли очень быстро, не привыкнув ни к одному обстоятельству, что меняли сами. Сейчас же я хочу, чтобы ты осталась со мной, но секс… любовь… дай мне привыкнуть к этому, – нервно, даже резко отвечает он.

Прищуриваясь, наблюдаю за каждым его движением. За каждым быстрым вздохом, за борьбой, что имеется в нём. Он хочет быть тем, кого думает, жду я. Но он так и не понял, что хочу я именно его. Вот такого. Потерянного и одновременно сильного, уверенного в себе и страшащегося будущего, готового идти, но для меня слишком медленно. Пришло время делать рывок.

– Николас, – ласково произношу я, делая медленные шаги к нему. Напрягается, когда моя ладонь скользит по его плечу.

– Сорви пластырь со своих ран, – продолжая полутоном, ловлю его взгляд. – Моя кожа оголена для тебя. Так дай и мне дотронуться до твоей. Мы можем привыкать год, два, десять лет. Если ты не можешь переступить через страх, то я готова поддержать тебя в любом твоём решении.

Дарю ему улыбку, ведь не понимает пока ничего из того, что я выстроила в своей голове. Отхожу на шаг, удерживая его взгляд.

– Мишель…

– Но я не собираюсь лишать себя удовольствия, – перебивая его, тянусь пальцами к первой пуговице на рубашке. Привлекаю его внимание к моим пальцам, расстёгивающим рубашку.

– Я возбуждена и не побегу к кому-то другому, – делаю медленные шаги назад, продолжая раздевать себя.

– Мишель…

– Я очень хочу получить разрядку и получу её. С тобой или без тебя, – иду спиной к спальне, и он, делая шаги, не сводит глаз с моего тела, что дразнит его из-за распахнутой рубашки.

– Другая… другая спальня… – сглатывает, его грудь поднимается ещё чаще.

– Я хочу быть там, где ты первый раз трахал меня, – поясняя, захожу в большую спальню. Останавливаясь, отводит взгляд от меня.

Но я полна решимости, надо ломать, чтобы строить. И я начну это делать прямо сейчас. Медленно, но рушить его стены и барьеры, что он расставил между нами.

– Ты помнишь эту ночь, Николас? – Спрашиваю, знаю, что не получу ответа. Подхожу к пульту и, включая свет, настраиваю его на самый приглушённый. Интимный. Возбуждающий.

– Я просила тебя дотронуться до себя, а сегодня предлагаю смотреть, – сбрасывая рубашку, замечаю, что подошёл ближе. Но всё же, не решается переступить порог этой спальни.

– Мишель, хватит, – хрипло, слишком неправдоподобно произносит он.

– Ты знаешь, почему я пришла к тебе тогда? Пьяная и честная? – Дотрагиваясь руками до своей шеи, веду ладонями до груди.

– Ты была под алкоголем, – смешок. Нервный, защищающий его от того, что видит.

– Нет. Перед этим, – шепчу я, сжимая свою грудь, пячусь назад. – Перед этой ночью я мастурбировала, слышала твой голос, видела тебя перед собой.

Опускаясь на постель, раздвигаю ноги. А по телу от моих прикосновений течёт томительное ожидание и возбуждение. Соски слишком чувствительны, твёрдые, зажимаю их между пальцами, приподнимая грудь. Издаю вздох, облизывая губы.

– Не получилось… – ещё один вздох, но не мой. Его. Шумный. Кроткий. Дотронувшийся до меня.

– И я пришла к тебе. К такому желанному и далёкому, – царапая ногтями кожу живота, опускаюсь к бёдрам.

– Крошка, прекрати это… это слишком жестоко, – глухой удар, но не обращаю внимания. Ломать. Необходимо сломать его правду, чтобы создать нашу.

– Это прекрасно. Ты возбуждаешь меня, даже не притрагиваясь. Один твой вид зарождает во мне желание, даже воспоминания, – шепчу я, а ноги дрожат от нетерпения прикоснуться к себе. И делаю это, пальцы проходят по трусикам, что скопили мою влагу. Стон. Глаза закатываются от позывов тела.

– Ты смотришь… ты видишь же… и ты можешь подойти… – падая на кровать, раздвигаю шире ноги. Одна рука, накрывая на грудь, сильно сжимает её. До боли. До безумства. До громкого стона, когда другая рука забирается под трусики и, утопая в смазке, находит чувственный клитор.

Под моими пальцами он так пульсирует, насыщаясь кровью, отдаваясь дрожанием всего тела. Спина выгибается от намерения ускорить движения. А он смотрит. Знаю, что смотрит. И это возбуждает ещё сильнее. Хочется показать ему, что это всё из-за него. Схожу с ума в агонии страсти из-за него и хочу его до помутнённого разума.

Палец, медленно кружа вокруг клитора, подбирается к месту, где так хочется наполнения. Но одного пальца мало, слишком мало, чтобы получить то, что мне сейчас необходимо. Распахивая глаза, вынимаю мокрые пальцы из трусиков. Мой затуманенный разум привлекают тихие шаги. Выпрямляясь, встречаюсь с горящим взглядом карих глаз, сосредоточенных на моей руке. Подношу пальцы к своим губам и облизываю их. Николас сглатывает и, наконец-то, решился зайти сюда. Отчётливая выпуклость в его штанах свидетельствует о силе его притяжения ко мне. Скольжу по кровати, опускаясь на колени, на пол. Не двигается, наблюдает, заинтересовано, даже не моргает.

Встаю на четвереньки и медленно ползу к нему.

– Позволь и мне посмотреть, Николас, – шепчу я, достигая его ног. Выпрямляясь, продолжаю стоять на коленях. Поднимаю голову.

– Смотри, – одно слово, сказанное низким голосом, дающим разрешение. Оно впивается в мою кожу мелкими иголочками, заставляя дрожать.

Его рука тянется к моему лицу, большим пальцем проводит по моим губам. Успеваю обхватить его и втянуть в рот, лизнуть языком и смотреть в его глаза, полные возбуждения, восхищения и неконтролируемых эмоций, которые он держит… пока держит. Глаза тёмные. Безумно тёмные и сносящие крышу. Облизываю его палец, пока руками глажу его ноги, поднимаясь выше. Смотрю на него, а он на меня. Вынимая мокрый палец из моего рта, обводит им контур губ. Закрываю глаза от наслаждения, от тянущей боли внизу живота, кажется, что струйки смазки, полностью наполнившей трусики, сейчас начнут капать на пол.

Отнимает руку от моего лица. Приоткрывая глаза, хватаюсь за кромку его штанов. Тяну вниз, приближаясь к его животу, что открылся мне. Прикасаясь губами, облизываю языком упругую кожу, освобождая его член. Вздох наслаждения от увиденного, от новой волны жажды внутри меня, от сильнейшей пульсации клитора и от голода. Перед моим лицом его орган, что так и призывает лизнуть. Что и делаю, вырывая из его горла хрип. Обвожу языком головку, хватаясь рукой за основание. Переступает через штаны, но меня это не волнует. Держу крепко, полностью захватывая головку его члена. Солоноватый привкус у меня на языке, и полная потеря пульса. Хочется глубже. Ещё глубже, пока не дотронется до моего горла. И ещё раз, по кругу, напрочь забывая обо всём. Вкусно, безумно вкусно. С громким хлопком его член, покрытый слюной, выходит из моего рта. Поднимая голову на Николаса, наблюдаю, как мышцы его живота быстро сокращаются под футболкой.