– Пока побудь здесь, я сейчас оденусь и вернусь, – говорит он, снимая со своей стороны чехол с одеждой, и выходит из гардеробной.

Встаю, проверяя насколько удобно мне в туфлях, удовлетворённая ими, я, подходя к зеркалу, смотрю на себя. Мне хочется расплакаться оттого, что я вижу. Платье придётся снять, потому что моя шея у ключиц явно выглядит неподобающе к этому наряду. И я не могу так пойти, не могу выполнить его мечту. В уголках глаз скапливаются слёзы, и я уже с болью смотрю на себя, расстраиваясь с каждой минутой. Я не знаю, сколько так простояла, сожалея обо всём, ощутив прикосновение, Ника к моей талии, я очнулась из своих раздумий.

Он стоит позади меня, такой красивый, элегантный, а я как извращённая шлюха, разукрашенная слишком глубокой страстью. Его страстью.

– Ник, мне так жаль, – шепчу я, опуская голову.

– В каком смысле? – Переспрашивает он, поворачивая меня к себе.

– Да ты посмотри, я… на мою шею, Ник. Я не могу… это ведь так ужасно, они подумают… я… мне просто жаль. Может быть, я останусь тут, а ты скажешь, что я заболела или у меня появились дела? – Бормочу я, желая разреветься от такой неудачи.

– Что ты говоришь, крошка? – Он поднимает моё лицо к себе за подбородок, и я вижу его улыбку. – Это я должен говорить, что мне жаль той силы, с которой мне хочется соединяться с тобой. Хотя вру, мне не жаль, я хочу ещё и ещё. Потому что я хочу, чтобы ты знала, насколько сводишь меня с ума. И ты пойдёшь, мы просто наденем оставшуюся вещь. Я даже мысли не допускаю, что буду там один.

Он отпускает меня, подходя к вешалкам, и достаёт пакет, а оттуда что-то, очень украшенное чёрными перьями. Ник подходит ко мне, кладя эту небольшую накидку, скрывающую шею, немного грудь и застёгивает её сзади.

– Вот так, но и ещё одной вещи недостаёт, – говорит он, и в его руках появляется коробочка, обтянутая бархатом. Он открывает её, а там переливаются серьги с крупными бриллиантами.

– На моей женщине будут только те украшения, которые созданы для неё, которые будут дополнять её красоту. Если какой-то мужчина посмотрит на мою женщину, то он сразу поймёт, что она занята. А если не поймёт, то я помогу ему. Моя женщина должна светиться так же ярко, как и камни. Даже ярче, чтобы они тускнели по сравнению с её улыбкой и блеском в глазах. Я хочу, чтобы все видели, что моя женщина лучше любой драгоценности, – произносит он, доставая их и поворачиваясь ко мне. А я позволяю ему надеть на меня и это, хотя представляю, сколько тысяч долларов сейчас на мне.

– Мы готовы, крошка, – нежно говорит он, быстро целуя меня в губы, берёт за руку, выводя из гардеробной.

Мы входим в лифт, и я сжимаю его руку, улыбаясь Нику, такому идеальному и шикарному. Да как же я могла его не заметить в том же ресторане, в который хожу так часто? Как же могла его упустить? Если бы не он, с его желанием покоробить меня, то я так бы и осталась в своём бесцветном мире. И я благодарна ему за это, даже если это в некоторой степени было сделано с извращённым умыслом.

Майкл нас довозит до загородного отеля, где всё уже пестрит огнями и свидетельствует о предстоящем празднике. Мы выбираемся из машины, и с каждым шагом, я начинаю дышать глубже.

– Я волнуюсь, – шепчу я, когда мы входим в зал, полный незнакомых людей.

– Я тоже, но никто не должен знать об этом, кроме нас, – отвечает он, подмигивая мне.

И начинается такая суматоха, объятия его матери, встреча с его семьёй, знакомство с друзьями, даже доктора Пирса я встретила с его многочисленной семьёй. А Эмбер всем пыталась сказать, что у её сына есть девушка, отчего Нику было не по себе, но он молчал, разрешая матери в этот день делать всё, что она пожелает. Только сжимал мою руку крепче, а я в ответ его, желая сказать, что мы переживём.

Замечаю Райли, едва сдерживающегося от смеха, и киваю ему. Он кивает в ответ, корча рожицу, что ему это всё надоело. Люси приняла меня, как и в тот раз, с холодным дружелюбием. На что я предпочла не обращать внимания. А вот её муж, наоборот, был рад поговорить со мной. И через час я уже освоилась, потеряв Ника из виду, и осталась за столом с Люси и её мужем.

– Дорогой, принеси мне бокал шампанского, а то от вина голова начинает болеть, – сладко поёт Люси, поворачиваясь к мужу, и он тут же исполняет её просьбу, вскакивая и оставляя нас наедине.

Мне не хочется говорить с ней, потому что по опасному блеску карих глаз, я вижу лютую ненависть к себе.

– Ты как фарфоровая куколка, Мишель, – её комплимент подправлен ядом, и я улыбаюсь, зная, как вести себя в таких ситуациях. И сейчас собираю весь свой опыт, чтобы вступить в очередную схватку. А я уверена, это она и есть.

– Благодарю, Ник очень заботлив и щепетилен в выборе одежды, – отвечаю я.

– Не боишься, что можешь разбиться? – Ехидно продолжает она.

– Нет, у меня есть тот человек, который соберёт меня. Мне бояться нечего, – я поворачиваюсь к ней, поднимая бокал с вином, и делаю глоток.

– Все ещё надеешься на счастливую сказку рядом с моим братом? Глупо, посоветовала бы тебе бежать от него как можно дальше, – шипит она, придвигаясь ко мне.

– Или же тебе бежать. А я никуда не исчезну, как бы ты этого ни хотела. Я встречаюсь с твоим братом, я живу с ним, и я трахаюсь с ним. Поэтому прибереги советы для тех, кто в них нуждается. В первую очередь для себя. Одно моё слово, и думаю, Нику не понравится, что ты раздариваешь свои советы именно мне. Но я пожалею тебя, ведь ты зависишь от него, и терять будет всё особенно больно. Ведь это тебе так важны его деньги, а мне нужен он, – спокойно отвечаю я.

– Но ты ему не нужна. Ты разве не видишь, как ему тяжело быть тут, да ещё и с тобой? Он слишком ответственен, но скоро он выбросит тебя, как использованную вещь. Натрахается и найдёт новую игрушку, я это наблюдаю уже долго. Девушки имеют свойство меняться, а вот семья остаётся неизменной.

– К сожалению, ты ошибаешься. Семья имеет свойство разваливаться, давить на тебя и всячески мешать счастью. А вот человек рядом, который будет понимать и принимать тебя всегда и во всём, останется в любой ситуации.

– Ты так в этом уверена? – Она настолько наигранно смеётся, что я кривлюсь от неприятного разговора, и желания удалиться.

– Да, я уверена в нём и себе. Я уверена в нас, а вот в тебе совсем не уверена. Почему ты так ненавидишь меня, Люси? Почему ты настолько эгоистична, что не желаешь своему брату счастья? – Искренне интересуюсь её стороной видения вопроса, и она прищуривает глаза, хмыкая и складывая руки на груди.

– Потому что ты такая же, как и все. Это ты эгоистка, а не я. Я в отличие от тебя думаю именно о брате, а ты, как я вижу, по твоему наряду, вкусила его жизни и осталась. И он заплатил тебе за эти ночи побрякушками и одеждой. Так кто из нас болен до его денег? Ты продажная тварь, и я не позволю тебе хоть что-то сказать, я уничтожу тебя…

– Не угрожай мне, Люси, и держи свои эпитеты при себе, потому что это тебя не красит. Я приехала сюда с ним, чтобы поддержать его и не дать таким змеям, как его родная сестра, испортить такой праздник, к которому он готовился. И если завтра у него всё это исчезнет, то я всё равно буду с ним. А вот где будешь ты? Ты всю жизнь живёшь на его деньги, ты видишь в нём только деньги, и не более. Я ни разу не услышала от тебя слов заботы и беспокойства, только обвинения в моей корыстности. Но по факту, только ты твердишь о его деньгах, но огорчу, я вижу его, как мужчину, а не кошелёк. Я вижу в нём талантливого, умного, разностороннего и требующего заботы, ласки и любви мужчину. А его лишили этого, поэтому закрой свой грязный и поганый рот и не раскрывай его в мою сторону, – я со злостью ставлю бокал на стол, пытаясь контролировать адреналин, понёсшийся по венам.

– Ах ты, сука, ну держись. Теперь я не буду думать о твоих чувствах, ты…

– Мишель, – громкий голос, раздавшийся сверху, прерывает злую речь Люси, и я поднимаю голову на Райли.

– Я бы хотел пригласить тебя на танец. Не возражаешь? – Спрашивает он, предлагая мне руку.

– С удовольствием. Спасибо за общение, Люси, – вложив в слова всё пренебрежение, которое было во мне, я встаю со стула, оправляя платье, и вкладываю свою руку в мужскую.

Райли выводит меня на танцпол, где играет оркестр, танцуют пары, и я расслабляюсь.

– Не обращай на неё внимания, Мишель. Она стерва, сколько её знаю, вечно везде только гадит, – говоря Райли, кладёт руку мне на талию.

– Даже и не думала, не воспринимаю её всерьёз. И не понимаю, откуда такая ненависть ко мне? – Но я вру, так неприкрыто вру, а моё тело потряхивает до сих пор. Ведь если бы не Райли, я бы ударила её.

– Знаешь, я бы ответил, что это забота о брате, но не верю в это окончательно. Ты изменила его, а ей вот не удалось, сколько бы она ни пыталась. И это называется соперничество, но у тебя не тот противник, да их, вообще, нет. Я рад видеть тебя здесь. И благодарен, что ты смогла дать шанс вам обоим.

– Я тоже рада быть тут, хотя не ожидала этого, – смеюсь я.

– Он счастлив, Мишель. Я его таким не помню, но не могу даже найти способа, отблагодарить тебя за это. Я так переживал за него, он мне больше чем брат, понимаешь? А когда твой самый родной человек страдает – это непередаваемо больно, как и тот факт, что ты не в силах помочь ему.

– Я ничего не сделала. И я боюсь, что это закончится так же быстро, как и началось. Я слышала от Лесли, что он был сам не свой, теперь от тебя. В чём была причина?

– В том, что он потерял смысл жизни. А когда ты теряешь его, то всё становится однотипным, и ты ищешь то, что вернёт тебя в состояние внутренней гармонии. И он искал это не там.

– В сессиях, – уточняю я.

– Да, но есть предел всему, даже жестокости, а у него его не было, – Райли замолкает, задумчиво смотря за мою спину, а я обдумываю его слова.

– Он не жесток, – произношу я и мужчина переводит на меня взгляд. – Он просто так пытался пережить своё прошлое, принять его, найти объяснение к своей вине, которую он ощущает до сих пор.