Ник, словно ищет подвох в моих словах, бегло осматривая моё лицо. Я сглатываю и нервно улыбаюсь ему, отстраняясь и указывая головой на лифт.

– Есть ещё одно, – он моргает и подходит к столику, на котором лежит розовая коробочка. Он отбрасывает в сторону крышку и подхватывает маску, выполненную из тончайшей белой сетки и украшенную золотистыми нитями, образовывающую замысловатый рисунок.

– Но ты сказал, что та маска…

– Да, ту я заказал после нашего первого ужина в ресторане. Я знал, что ты когда-нибудь, да придёшь ко мне. Я хотел надеть на тебя её и увезти в клуб, но, – он разводит руками, подходя ко мне и указывая рукой, чтобы я повернулась, – но, ты спутала мне все карты, крошка. И сейчас ты ангел, и белый цвет пусть символизирует для меня чистоту, невинность и честность. Пусть он символизирует новую жизнь, а моя новая жизнь началась с тобой.

Ник завязывает маску, и я улыбаюсь так глупо и, наверное, очень влюблённо, потому что, обогнув меня и предложив мне руку, поймала на себе его странный взгляд. Да и пусть, пусть поймёт, наконец-то, без слов, пусть ощутит мою любовь и уверенность.

Мы входим в лифт, и моё сердце готово выскочить из груди. Я безумно волнуюсь, словно иду под венец, но это ещё более страшное. Это такая важная вещь в нашей жизни, намного важнее, чем брак или же, первая ночь. Это настоящее, наше настоящее.

Пока мы едем до пункта назначения, я не могу ни кусать губу, ни бросать на Ника быстрые взгляды. А он спокоен, значит, нервничает не хуже моего. И я поняла, что чем спокойней он выглядит, тем больше волнуется. Нас снова таких двое, и это не может не радовать, что я начинаю хихикать.

– Расслабься, крошка, просто расслабься, – Ник берёт меня за руку, и я киваю, продолжая издавать нелепые звуки.

Он качает головой и просит Майкла подать ему маску. Пока Ник надевает чёрную кожаную маску, скрывающую глаза, я делаю шумный вдох, и мы останавливаемся.

Ник грациозно выходит из машины, подавая мне руку. А я, как неуклюжий пингвин из-за того, что платье узкое и очень сильно облегает моё тело ниже колен, чуть ли не падаю, но Ник помогает мне не вспахать лицом землю.

– Прости, – шепчу я, поднимаясь с ним по лестнице.

– Не волнуйся, для меня это честь сопровождать моего ангела в мир тёмного наслаждения, – с улыбкой отвечает Ник, немного сжимая мою талию, и ударяет ладонью по двери.

Моментально знакомое окошко распахивается и нас ни о чём не спрашивают, торопливо открывая дверь, и мы уже входим в знакомое мне пространство. Внутри меня всё сжимается, и воспоминания о прошлом моментально предстают перед глазами, пока Ник переговаривается с охраной. И я даже не замечаю подлетевшую к нам девушку, сегодня только в обычном платье футляр, и поклонившуюся Нику. Я как в фильме смотрю на лестницу, по которой сбегает обезумевшая девушка. Она пробегает сквозь меня, и я всхлипываю, цепляясь, за руку Ника на моей талии.

– Крошка, тише, – он поворачивает к себе моё лицо, и я уверена, что мои зрачки от страха расширены, а губы иссушены.

– Мы можем уйти, – предлагает он.

– Нет, всё нормально. Просто всё… пошли, – я поворачиваюсь и выдавливаю из себя улыбку для девушки, наблюдающей с огромным интересом за действиями Ника.

– Хорошего вечера, Мастер, – нам в спину летят пожелания, когда мы останавливаемся между двумя залами.

– В тот раз ты была здесь, – Ник указывает пальцем на правый зал, и я киваю.

– Я видел видеозаписи. Это зал, предназначенный для людей, практикующих переодевания, пет-плей1, как и неодушевлённых предметов. Но есть второй зал, для таких как я или же, обычных Топов, – медленно объясняет Ник, и я как болванчик киваю, пока он ведёт меня к новой комнате.

Опускаю голову, выхватывая взглядом свою грудь, так виднеющуюся сквозь белую ткань, и мне хочется прикрыться, или же просто убежать. Но мы останавливаемся практически в центре, а под моими белыми туфлями чёрный мягкий ковёр. Мой взгляд медленно поднимается вверх, и я выдыхаю от шока, пронзившего тело.

Многочисленные женщины и мужчины, одетые в нормальные костюмы и платья, без каких-либо извращений. Да, иногда платья девушек и женщин несколько откровенны и вульгарны, но они одеты, украшены блестящими в свете огней и ламп бриллиантами и другими драгоценными камнями. Они выглядят как нормальные люди, выпивая какие-то коктейли из бокалов, смеясь и наслаждаясь музыкой, более сочной, чем в другом зале. Хрусталь тёмного цвета, мрамор и металл. Комната должна давить своей чернотой, но контраст с белыми стенами и серебром вокруг просто невероятно элегантно смотрится, что я невольно улыбаюсь, чувствуя, как всё во мне расслабляется.

– Не могу поверить, – шепчу я.

– Нравится? – Спрашивает Ник, кивая проходящей паре, с улыбкой, осматривающей нас.

– Тут иначе… я…я просто в шоке. Я не знаю, что сказать. И здесь можно поужинать? – Как в музее рассматриваю каждого присутствующего, а особенно столики, как в ресторане, стоящие за тёмным занавесом, который на секунду открылся, выпуская оттуда официанта.

– Конечно, можно. Это дом, предназначенный для наслаждения. Иногда хватает самой атмосферы, знакомых лиц и обычного разговора, чтобы снять с себя напряжение, которое накопилось. Многие здесь чуть ли не живут в свои критические моменты жизни, поэтому у нас есть спальни, есть кухня, есть шеф-повара. Здесь есть всё для жизни. Но это клуб, – поясняет Ник, поднимая руку и продолжая смотреть на меня, подзывая пальцами девушку.

– Бокал любимого моего вина. Со льдом, – отдаёт приказ Ник, а девушка, к моему удивлению, чуть ли не рухнула перед ним и не начала целовать его ботинки. Она опустилась на колени и покорно кивнула. А ему всё равно.

– Эм… странно, конечно, но, наверное, это нормально, – медленно произношу я, и он усмехается.

– Я Мастер, это принято здесь. Это…

Он не успевает договорить, как я от испуга вскрикиваю, когда до моей руки, лежащей вдоль тела, кто-то дотрагивается.

Парень, склонившийся на колени перед нами, прикасается губами к моей ладони. Я стою, находясь в непонимании, а он что-то бормочет.

– Убери руки от моей девушки и пошёл вон отсюда, – рычит Ник, вырывая мою ладонь из руки парня. И мне становится его настолько жалко, когда я вижу светлые глаза, полные слёз и покорности.

– Простите, Мастер. Простите, Госпожа, – надрывисто произносит он и, не поворачиваясь, поднимается на ноги и отходит от нас, садясь на чёрный диван и складывая руки на коленях, словно в какой-нибудь католической школе.

– О, Господи. За что ты так с ним? – Изумлённо шепчу я, поднимая глаза на Ника.

– Ему нравится такое обращение. И он позвал тебя на сессию, даже не позвал, а умолял ударить его, возможно, использовать вибратор, чтобы ты трахнула его, а возможно, он хотел целовать твои ноги. У этого мальчика огромный перечень услуг, – видя на моём лице ещё большую потерянность, Ник замолкает, тихо смеясь.

– Ты это сейчас серьёзно? – Переспрашиваю я.

– Да, крошка. Хоть здесь всё более приближено к обычной светской тусовке, но не забывай, что каждый из присутствующих – извращенец, – Ник кивает девушке, принёсшей его заказ, и он вкладывает мне в руку бокал. – Выпей.

– Но ты говорил, что никакого алкоголя, – припоминаю я, делая глоток белого вина.

– Для Топа и глубокого экшена это запрещено. А вот, чтобы расслабить своего порочного ангела, сводящего с ума каждого Топа, да и Саба здесь, я готов сделать исключение. Но сейчас пойдём, я покажу тебе другие этажи, – предлагает Ник, кладя руку мне на талию и подталкивая к выходу.

– А почему они раздельные? Этот зал и тот с ещё более больными людьми, предпочитающими ходить на поводке и служащими столиками? – Спрашивая, поднимаюсь с Ником по лестнице. Мимо нас проходит довольно обычная пара, кивая Мастеру, а он даже не замечает этого.

– Ты сама ответила на свой вопрос. Потому что не все Топы любят смотреть на животных. Не все Топы разделяют «pet plays», поэтому у каждого присутствующего есть выбор, куда заглянуть. Одни приходят сюда, чтобы найти партнёра для сессии, кто-то ищет постоянного раба, кто-то хочет просто быть свободным. Поэтому я учёл все пожелания моих гостей. А сейчас мы на этаже где…

– Где девушек привязывают к потолку, – перебиваю я его, и он улыбается, но так печально, что я корю себя за свой глупый язык.

– Этот урод специально повёл тебя по тем местам, которые воспринимаются не всеми, Мишель. Он хотел напугать тебя, подготовить тебя к полному отключению разума от паники и страха, от непонимания и обиды. И у него это получилось, он бил тебя по самым твоим уязвимым местам. Но попробуй отрезать тот опыт, который ты получила. Сейчас ты увидела, что здесь обычные люди просто с особенными вкусами. Они такие же, как и остальные, в них течёт та же кровь, они умеют радоваться и плакать. Они всего лишь выбрали и нашли ту дорогу, которая помогает им жить.

– Тогда мне было безумно страшно, хотелось убежать. Но он постоянно говорил, что ты тут. А потом… продолжал говорить и говорить, я даже не помню всего, что он говорил. Он создал какой-то странный шум вокруг, не позволяющий мне собраться с мыслями. Но я не осуждаю людей, выбравших этот путь, Ник. Я не принимаю некоторые развлечения вроде тех, что я видела. Это я признаю. Я была права, с тобой мне спокойно, и я даже получаю удовольствие от нахождения тут. Я смогу привыкнуть к этому месту, Ник, я обещаю, – с чувством и открытой души произношу я, кладя руку на его грудь, и приближаю своё лицо к его.

Он запускает ладонь в мои волосы, массируя голову, а второй рукой подталкивает бокал ко рту.

– Выпей, крошка, пусть это сбудется, – говорит он, и я, желая, чтобы это осуществилось, выпиваю до конца.

– А сейчас…

– А сейчас покажи мне зеркальную комнату. Твою, – одновременно с Ником произношу я, и он удивлённо приподнимает брови, виднеющиеся из-за маски.

– Да, я знаю, о чём ты думаешь. Это он мне рассказал, и сейчас я вспомнила о ключе, который ты часто носишь с собой на шее. Это ключ от этой комнаты? – Не давая ему возразить или же воспротивиться нашему путешествию, продолжаю я, и он медленно кивает, вытаскивая из-под футболки бронзовый ключ. Ник выпускает меня из своих рук и одним движением срывает с шеи подвеску.