– Он не думает! Люк, давай! – Начинаю прыгать, понимая, что он решил сделать, пока за ним бегут противники.

Он резко разворачивается, и теперь летит в другом направлении, и последние секунды, громкие крики вокруг, и мы выигрываем, когда звучит контрольный звонок и Люк падает вместе с мячом на землю у ворот противника.

Счастье победы накрывает стадион, все обнимаются, словно мы выиграли мировой чемпионат. Начинается суматоха, из которого мы, смеясь, едва выходим живыми, направляясь в сторону центрального здания университета, где и пройдёт победная вечеринка.

Забыла, забыла обо всём рядом с Ником. О том, что я умею смеяться. О том, что я умею веселиться и развлекаться с друзьями. О том, что его нет рядом. Среди шума легче забывать о своих печалях, потому что он не даёт думать. Не даёт вернуться туда.

– Давай, выпьем ещё и поедем, – говорит Сара, вкладывая мне в руки бокал с алкоголем, что запрещено, но, как обычно и бывает, в пунш всегда добавляют водку.

– Нет, я хочу заехать домой, соберу вещи, переоденусь и уже поеду к тебе. Хорошо? – Возвращаю ей бокал, и она кивает.

– Тогда встретимся у меня, мы поедем на тачке Ами, когда она нацелуется с Джексоном, – подруга показывает, как её рвёт от этого, а я качаю головой, разворачиваясь и выходя из шумного зала.

– Миша, – меня на выходе из университета ловит Люк, и я останавливаюсь.

– Поздравляю, ты молодец, – говорю я.

– Я слышал тебя, это тебе спасибо. Миша, я так скучаю, – он неожиданно обнимает меня и сжимает в своих руках.

– Люк, не надо, – я упираюсь в его грудь руками, отталкивая от себя.

– Прости, просто я на эмоциях. И мне продлили ещё год, а следующий, думаю, уже буду оплачивать сам. Я скопил денег даже в случае проигрыша, – гордо заявляет он.

– Здорово.

– Не хочешь прогуляться? Просто походим, поболтаем, расскажем, что с нами произошло, пока мы не вместе были. Без каких-либо подтекстов, как друзья, – предлагает он.

– В другой раз, мне надо идти, – я делаю шаг, но он перекрывает мне дорогу.

– Ты счастлива? С ним ты счастлива? – Спрашивает он, а я вздыхаю.

– Да, Люк, я счастлива, и хочу, чтобы и ты был счастлив, – отвечаю я.

– Хорошо, Миша. Но знай, я всё же есть, и я дурак. Я так сожалею, что был идиотом, что не смог ничего сделать. И вот что вышло. Я не теряю надежды, – подмигивает он мне.

– Пока, Люк, – я всё же обхожу его, как слышу в спину.

– Этот тачдаун был для тебя, детка. Только для тебя.

– Идиот, – смеясь, иду к машине.

Теперь мне предстояло поехать домой, и это оказалась для меня сложнее, чем я думала. Я припарковалась на том же месте, где паркуюсь с шестнадцати. Оно пустует, как пустует и место в моём сердце, где была моя семья. Надеюсь, что Райли сможет выполнить то, о чём я его просила. А завтра поеду к отцу, чтобы сказать ему, как он был неправ. Пора бы ему заняться своим здоровьем, и солгу, что не подойду к Нику. Лучше так, чем он будет переживать ещё и об этом.

Открываю дверь, где ко мне выбегает Лидия, и её глаза наполняются слезами.

– Мишель, девочка моя, Мишель, – она подбегает ко мне и сжимает в своих руках, рыдая на моём плече.

– Привет, со мной всё хорошо, я за вещами, – поглаживая её по спине, отстраняюсь.

– Где ты живёшь? Как ты живёшь? Как здоровье? – Засыпает она меня вопросами, пока я поднимаюсь по лестнице.

– Нормально всё. Где они?

– Тейра у себя, твоя мама у подруги они идут на концерт какой-то, – отвечает она.

И я даже не удивлена, что мама продолжает свою великолепную светскую жизнь, когда семья рушится на глазах.

Собираю вещи в сумку, бросая туда всё необходимое на первое время, под постоянные восклицания Лидии.

– Но что ты будешь делать? Это же твой дом, – она бежит за мной, спускающейся обратно.

– Найду варианты, и их много. Нет, это перестало быть моим домом, – отвечаю я, поворачиваясь к ней.

– Но…

– Пора взрослеть, как я и пытаюсь всем кричать об этом. Только вот сама для этого ничего не делаю. Может быть, устроюсь на работу куда-нибудь. И это идея пришла только сейчас, я найду своё место, не волнуйся, Лидия. Пришло время самой руководить собой, до этого мной руководили мужчины. Но я сильная, я смогу, – заверяю её, сама веря в свои слова.

– Если тебе что-то понадобится, позвони мне.

– Хорошо, пока, – захлопывая за собой дверь, закрываю глаза и ощущаю внутри невероятный подъём и правильность своих решений. Я, наконец-то, сама для себя буду строить мосты, чтобы переплывать буйные реки.

– Миша, – тихий голос справа от меня застаёт меня врасплох, и я, вскрикивая от испуга, роняю сумку.

Мои глаза распахиваются, а сердце бежит как заведённое.

– Боже, Люк, ты напугал меня. Ты решил прогуляться рядом с нашей квартирой? – Глубоко вздохнув, я беру сумку и выпрямляюсь.

– Нет, я поехал за тобой, – качает он головой, держа руки за спиной.

– Ты что-то хотел? Мы вроде обо всём поговорили, – удивляюсь я его присутствию тут.

– Да, хотел, – он делает шаг ко мне, но я от него в сторону лифта.

– Давай поговорим на улице, – предлагаю, чувствуя, что что-то не то происходит.

– Здесь. Мне надо сказать это здесь. Я… когда я увидел тебя сегодня перед игрой, понял, насколько люблю тебя. И это не то, что приходит и уходит. Оно во мне. Я изменял тебе, признаю, что это моё эго, которое тупое, как и я. Я изменял, только чтобы доказать себе, что я не хуже тебя. Но сейчас… у меня никого нет, и я так скучаю по тебе, так хочу всё вернуть. Ты же несчастлива, я вижу, как ты похудела, ты выглядишь изнурённой и усталой. Так уходи от него, зачем ты себя мучаешь? – С запалом говорит он, наступая на меня.

– Эм, Люк, мы всё решили. И давай не будем, – я пытаюсь его остановить, но он уже прижимает меня к стене. – Я буду кричать.

– Я не причиню тебе боли, Миша. Только хочу защитить тебя, я ведь обещал. Ты просто неопытная, и ты встретила его. Такого богатого, такого необычного, и такого, непохожего на меня. Эта вся таинственность опасная. В ней водятся тарантулы. Поверь мне, я не могу так просто смотреть, как это всё происходит и с тобой. Понимаешь?

– Люк, ты несёшь бред…

– Нет, не бред. Я знаю о чём говорю, я многое узнал, пока работаю в этой корпорации. Я слышал много. И не такой глупый, каким меня считают. Прости, пожалуйста, прости меня за это, но я должен. Ты сама должна увидеть, кто такой Николас Холд, – с этими словами он прижимает мне к носу что-то ядрёно пахучее.

Я пытаюсь отбиваться от него, роняя сумку, ударяя его по груди. Но вбираю в себя отвратительную темноту, и силы покидают меня.

– Прости, но это лишь потому, что я люблю тебя, – последний смутный шёпот, который слышу перед тем, когда меня поглощает тьма.

Двенадцатый шаг

Моя голова пульсирует в обоих висках, а тело как будто накачано тяжёлым металлом, придавливающим его к чему-то мягкому. Сознание настолько туманное, что я едва могу вспомнить какой сегодня день и что произошло со мной. С моих губ срывается стон, и я слышу сквозь вату в ушах чьи-то голоса. Мужские. Незнакомые. Где я?

Распахнув глаза, которые моментально привыкли к приглушённому где-то вдали свету от бра, но мне сфокусировать взгляд было сложнее на незнакомой лепнине потолка.

– Пришла в себя, – надо мной появляется смутно знакомое лицо, и я моргаю, понимая, что, скорее всего, до сих пор сплю. Такого просто не может быть!

– Что… что происходит? – Сипло спрашивая, пытаюсь подняться, и мужчина помогает мне сесть, поддерживая за спину.

– Выпей, – он вкладывает мне в руку бокал с водой, но я теперь чётче вижу его лицо и шокировано приподнимаю брови.

– Роберт Глэм, ты начальник Люка, – медленно говорю я, а губы мужчины изгибаются в неприятной улыбке, и он шутливо кивает.

– Мисс Пейн, вы отличаетесь завидной памятью для девушки, – усмехается он, и подталкивает мою руку с бокалом воды ко рту.

Делаю глоток, пока в голове выстраиваются воспоминания: дом, Лидия, Люк, разговор и провал.

– Что за ерунда тут происходит? – Уже возмущаюсь, оглядывая просторную спальню в тёмно-бордовых тонах и постель, на которой я сижу. Отвратительная вульгарная безвкусица, как и кровать с балдахином.

– Тише, дорогая, не поднимай шум. Я тебе всё объясню, – спокойно произносит Роберт, забирая у меня бокал и допивая воду. Он специально прикасается именно к тому месту, где остался отпечаток моих губ. И это во мне поднимается тошнотворным отвращением, что я отвожу взгляд, только бы не видеть, как он смакует воду, словно самый вкусный нектар, оставшуюся на его губах.

– Объяснишь? Этот урод приложил мне что-то отвратительное, и я теперь здесь! Это похищение! – Пытаюсь вскочить с постели, но тут же падаю обратно от сильнейшего головокружения, хватаясь за голову и опуская её ниже, упираясь руками в колени.

– А я предупреждал, действия хлороформа ещё не прошли. Немного посиди и успокойся, а затем мы поговорим, время ещё есть, – он настолько спокоен, что меня это, мало того, что возмущает, да ещё и пугает.

– Он что, усыпил меня? Притащил сюда? Зачем тебе я? Извращенец, долбанный! – Мотаю головой, чтобы картинки перед глазами не расплывались, и слышу приглушённый смех.

– Теперь понимаю, что в тебе так привлекает. Страсть, импульсивность, молодость, привлекательность, ранимость. Прекрасное сочетание плюс банковский счёт. Хотя, последнего уже нет, но всё же, оставшееся тоже немало. Для меня достаточно, чтобы пригласить тебя ко мне, – продолжает издеваться он, а я фыркаю от этого замечания.

– Что тебе надо от меня? – Спрашиваю, поднимая на него голову.

– Многое, но для начала у тебя есть вопросы, и я могу ответить на них, – пожимает он плечами, садясь напротив меня в кресло.

– Я уже задала его и хочу знать ответ. А лучше свалить отсюда, – передёргиваю я плечами и не вижу никакой реакции, а только насмешку.