– Прекрасный выбор, мисс Пейн, – с улыбкой произносит Ник и выпрямляет пальто.

– Спасибо, мистер Холд, это всё ваша заслуга, – отвечая, поворачиваюсь к нему спиной.

Ник помогает надеть мне пальто, приподнимая волосы и расправляя их по плечам.

– И это платье я выброшу, когда вернёмся, – его шёпот опаляет моё ухо, но мягкое колебание между бёдер говорит совершенно об иных мечтах, и я улыбаюсь ещё шире, поворачиваясь к нему.

– Только при одном условии, – игриво произношу я, поднимая на него голову. Ник выгибает вопросительно бровь, и я любуюсь им. Хочется, чтобы время остановилось и дало мне возможность насытиться этой аурой спокойствия и любви.

– Если только вы, мистер Холд, его испортите. К примеру, разорвёте на мне его или разрежете, – продолжаю я, а Ник, откидывая голову назад, громко смеётся.

– Обещаю, мисс Пейн, что покажу вам новый трюк с ножом, – он оставляет поцелуй на моём лбу и берёт меня за руку, вводя в ожидающий нас лифт.

Прикосновения имеют свою природу жизни. Они вечны. Вечно остаются на коже, имеющей память. Ведь мы всегда будем сравнивать ощущения, и они станут различны, потому что кожа… она так чувственна к теплу и холоду, боли и нежности. Она ждёт прикосновений. Она горит от невозможности получить это насыщение и наполнения её, чтобы пронести эти ощущения глубже. Впитать их с кровью и разнести по телу приятной истомой и новым счастьем.

Дверцы лифта распахиваются перед нами, и Ник, крепче сжимая мою ладонь, проходит к выходу, где нас уже ожидает старающийся не показать улыбки Майкл.

А мне хочется, чтобы каждый улыбался, не таясь и не стесняясь. Ведь этот вечер разительно отличается от всех в моей жизни. Судьба помогла увидеть и узнать саму себя благодаря одному человеку, сидящему сейчас рядом со мной в салоне машины. Он нервничает, как и я. Это больше похоже на таинство брака, чем на обычный выход в ресторан. Но да, этот день совершенно иной. Я поняла, что для меня сложно было передать свои решения в руки Ника, но я сделала это. Потому что первый раз в жизни я доверяю человеку полностью. Безоговорочно. Уверенно буду шагать рядом с ним и гордо встречать каждый брошенный на нас взгляд. Я горжусь, что этот мужчина выбрал меня. Я горжусь, что он заставил меня встретить его. Я горжусь своей любовью. И это восхитительное извращённое восприятие нового чувства даёт сильнейший толчок внутри, чтобы ослепительно улыбнуться, когда мы, молча, выбираемся из машины у самого знаменитого и популярного ресторана Торонто. Это излюбленное место каждого человека, состоящего в негласном клубе богачей. Это элита. Это наше новое испытание и шаг куда-то дальше.

Ник на секунду останавливается перед распахнутыми для нас дверьми, и я поворачиваюсь к нему, встречаясь с его блестящими глазами. Мы смотрим друг на друга, и я мягко улыбаюсь ему, немного сжимая его руку, потому что мне плевать, зайдём мы туда или же нет. Мне так безразлично, тайные наши отношения или же показные. Меня ничто не волнует, кроме его спокойствия. И если оно заключается в том, что мы будем сидеть только дома, то я согласна. Так даже намного лучше для меня. Ведь в этом случае он будет полностью моим.

Ник слабо улыбается и слегка кивает мне, подтверждая своё решение. Диалог без слов, который мы начали в наш первый танец, продолжается и по сей день. Его пульсирующая хватка моей руки. Его огонь, текущий по венам, согревающий меня и делающий безумной. Моя любовь, тихая и скромная, окутывающая его своими крыльями. Моё тепло, которое я готова выплеснуть из себя, только бы всегда горела свеча неземного блаженства и понимания между нами.

Мы оставляем одежду в гардеробной и входим в ослепительный зал, блестящий миллионом искусственных канделябров и хрусталём над нашими головами. Я знаю это место как свои пять пальцев, да и присутствующие не стали незнакомцами.

Нас проводят к центральному столику, и я чувствую, как за спиной моментально начинаются перешёптывания, как цепкие скользкие глаза неприятно осматривают нас. Но для меня это было когда-то привычно, но сейчас… сейчас со мной рядом Ник, и я больше не чувствую этого отвращения. Он, словно кокон, защищает меня, и я могу улыбнуться менеджеру, благодарственно кивнув, и сесть на стул, ровно выпрямив спину. Я буду гордиться этими отношениями.

– Они нас заметили, – издаёт смешок Ник, открывая меню. Я хрюкаю, скорее всего, от нервозности и яркости вокруг, от нашего первого раза такого официального и совместного. Да, я нервничаю, но кто бы ни чувствовал себя, как я? Я не могу даже прочесть названия блюд, хотя знаю их наизусть… знала, но сейчас не могу вспомнить ничего, кроме бокала воды.

Ник замечает моё замешательство и делает заказ за меня, отчего я поднимаю глаза и улыбаюсь ему. Волшебно смотреть на него такого моего сейчас, любоваться, как он грациозно дегустирует вино и держится намного лучше, чем я. Ведь я… боже, да у меня ноги трясутся. И я не понимаю отчего: от возбуждения или же страха. Но точно знаю, что одна из причин моего состояния – это Ник.

– Часто бывал в этом месте, – задумчиво произносит Ник, откидываясь на спинку кресла, и я удивлённо перевожу на него взгляд от бокала белого вина, которое крутила в руке.

– Правда?

– Да, конечно, я не принадлежу…

– Нет-нет, Ник, ты не так понял, – перебиваю я его. – Просто я ни разу тебя не видела здесь, а мы раньше ужинали в этом ресторане чуть ли не три раза в неделю. И обязательно по воскресеньям.

– Я тоже здесь ужинал каждое воскресенье перед… хм… перед моим тематическим вечером, – медленно отвечает он.

– О, Господи, то есть ты и я были в одном месте и даже не обращали друг на друга внимания, – закрывая рот рукой, тихо смеюсь такой шутке судьбы.

– Получается, что так и было. Каждый из нас находился в своём мире, ты в вот таком ярком и блестящем, а я…я в дальнем углу, в тени своего мира и не желал ничего менять.

– Но сейчас всё изменилось, так мало времени и так много открытий, – с улыбкой говорю я, отпивая из бокала вино. – Для меня это несколько необычно и странно. Хотя мне это безумно нравится.

Его глаза лениво проходятся по моим губам, которые я нервно облизываю от горячей крови, прилившей моментально к щекам. Затем поднимаются по носу и встречаются с моими глазами. Он улыбается ими, смотря на меня. Он умеет улыбаться глазами, оставаясь спокойным и равнодушным для окружающих. Удивительные глаза, самые живые в мире и глубокие. Мои. Люблю эту сочную композицию, как и всё, из чего состоит этот человек.

– Странно. Непонятно. Быстро. Правильно. Но иначе у меня не бывает, Мишель. Раньше было тихо, размеренно, точно. А сейчас… посмотри, что ты сделала со мной, и мне это нравится не меньше, чем трахать тебя, – его губы изгибаются в хитрой обольстительной улыбке, а я давлюсь вином, откашливаясь и одновременно стуча себя по груди.

– Ник, – с укором, едва отдышавшись, произношу я, но не могу не улыбаться, смотря на него довольного своей выходкой, мне остаётся только покачать головой и приняться за салат, который поставили передо мной.

Мужчина напротив настолько свободен в своих движениях, что я невольно вновь завидую ему. Я не хочу есть, только смотреть, как он красиво поглощает пищу, и понимать, что это меня заводит не меньше, чем его страсть. Ник вопросительно поднимает брови, замечая, что я замерла, наблюдая за ним, с приборами в руках.

– Расскажи мне, как ты стал таким? – Не могу отвести от него глаз, вопрос сам слетает с губ, и я даже не хочу забирать его обратно, только услышать ответ.

– Хм, Мишель, это неподходящее место для такого рода разговоров.

– Нет, ты не понял снова. Я спрашиваю о другом. Я жажду узнать, кто тебя учил держаться с таким достоинством, в то время, как я чувствую, что мои уши горят от промывания наших косточек. Как ты научился быть таким элегантным и статным? Как стал прекрасным тёмным рыцарем, скрывающим плюсы под покровом своего мира? Кто тебя учил манерам и стилю общения, который ставит всех на своё место одними только словами или же взглядом?

Лицо Ника удивлённо вытягивается из-за моей странной речи, но я устала таиться от него. Ведь сейчас здесь мы вместе, и мы реальны.

Он откладывает приборы и уже задумчиво берёт бокал с вином, отпивая из него. Взгляд тёмных шоколадных глаз изучающе смотрит на моё лицо, словно обдумывая, насколько он хочет быть со мной честным. Но я даже не подаю вида, что не верю ему. Он расскажет то, что сам сочтёт нужным, а остальное я узнаю позже. Нам некуда спешить. Больше некуда, теперь впереди нас огромное пространство, которое я хочу заполнить знаниями.

– Меня учила сама жизнь. Когда-то я был юн и у меня блестели глаза, когда я заходил в забегаловки. Они были для меня не хуже этого места. Чувствовал себя королём и ел всё подряд голыми руками, потому что хотелось насытиться этим богатством стола. Ведь тогда ещё не знал, что будет завтра. Будет ли у меня вода или же еда, где буду спать и останусь ли жив. Но с годами эта жажда стала бессмысленной и пустой. Еда больше не радовала, пора было двигаться дальше. Я насытился этим. Меня не учила мать ни как вести себя за столом, ни как правильно использовать все эти приборы. Потому что сама не знала, да и всё время и любовь отдавала Люси. У неё было больше проблем, а я всегда говорил, что со мной всё в порядке. Да и общался с ними редко. Когда я заговорил, меня оставили в покое, и я перебивался сэндвичами. Вспоминали обо мне, только когда звонили из школы с очередным отчислением. Я не понимал полезности зелени или же овощей, только фастфуд. Годы берут своё. Начал общаться с другими людьми, и мне пришлось следить за собой. Я ел напротив зеркала, тщательно репетируя каждое движение. Репетировал речь тоже перед зеркалом. Понял, что от того, как долго ты умеешь делать правильные паузы и небрежно принимать пищу, зависит отношение к тебе. Я делал себя сам, учил сам себя и тренировал. А если же где-то ошибался, то и наказывал сам себя. Этой мой стиль воспитания личности внутри.