Телефон звонит, и я, стирая слёзы, отвечаю Марку, нашедшему информацию и сумму вдвое превышающую условленную. Я говорю ему, что сейчас приеду в банк, и он предлагает меня отвезти, приехав сюда за мной. И я хочу так сильно отблагодарить его, но только плачу.

– Миша, – меня окликает сестра, и я поворачиваюсь к ней уже на выходе из госпиталя.

– Ну что? – Спрашивает она, догоняя меня.

– Еду в банк. Марк приехал.

– Я могу с тобой? Не смотри так на меня! Я тоже люблю его, что бы ты ни думала, но люблю. Хотя поняла это слишком поздно. И тебя люблю, – глаза сестры наливаются слезами, и я вздыхаю.

– Поехали.

Я не могу уследить за калейдоскопом лиц и документов, которые мне предстояло заполнить, подписать и наконец-то получить деньги, чтобы в следующий момент расстаться с ними, переведя на счёт клиники, как и ещё дополнительные суммы на лечение. Марк даже позвонил своему отцу, рассказав ситуацию, и Адам предложил свою материальную помощь. Меня до глубины души тронуло такое отношение посторонних мне людей, когда моя родная мать отказалась это делать. Но я лишь покачала головой и сказала Тейре отправляться в школу, а сама просто села на лавочку у госпиталя.

Не знаю, что будет дальше, но сильнейшая и самая тяжёлая туча нависла надо мной, но я устала. Морально устала от всего, ещё и голова болела со страшнейшей силой, а лицо превратилось в белую маску с разбитой губой и припухшим носом.

Но меня отчего-то совсем не волнует моё состояние, я до сих пор не могу очнуться от потрясения статьёй, которая вырезалась на подкорке головного мозга. Не могу поверить, что это всё произошло со мной. И хочется разрыдаться от обиды, так сильно сотрясающей тело. Ведь я сказала, что люблю его. А он даже не придал этому значения, только решил убить меня. Но ведь я знаю правду, не страдаю раздвоением личности, и фотография до сих пор у меня. Как такое возможно? Как? Кто мог знать о нём так много? Кто мог предать меня и его?

Выхожу на дорогу и ловлю такси, чтобы доехать до дома. Ждать неизвестности сложно, когда ты даже не можешь повлиять на ситуацию ни грамма. Ты просто застряла между событиями, являясь их эпицентром, и они будут ударять по тебе сильнее, чем по кому-либо. Это страшно.

Зайдя домой, плетусь в гостиную, блестящую чистотой, как и раньше. Идеальная жизнь, которую представляют многие, смотря на это великолепие. Но разве кто-то знает, как всё это отвратительно выглядит изнутри. Ни черта. Люди предпочитают видеть обложки, а заглянуть глубже даже не желают, делая выводы скоропалительно и их не переубедить.

Раздаётся звонок в дверь, и я, вздыхая, поднимаюсь с дивана, и иду на него. Хотя больше всего в жизни мне хочется накрыться одеялом и заснуть, чтобы проснувшись, понять, что это самый страшный кошмар был всего лишь моей фантазией.

Я с удивлением смотрю на мужчину в классических чёрных очках и костюме, средних лет и не особо приятной внешности. Слишком он грубоват и веет от него опасностью.

– Добрый день, вы, наверное, к отцу, но в данный момент он в больнице, – натягивая улыбку, произношу я, смотря на незнакомого мне мужчину.

– Добрый день, мисс Пейн. Мне нужны вы, я адвокат мистера Холда. И меня прислал он, чтобы обговорить с вами одно непростое дело, – финальное слово отдаётся эхом в голове, и я сильнее хватаюсь за дверь, стараясь не упасть.

Вердикт. Настало время выслушать вердикт. Не верю.

– Проходите, – шепчу я, пропуская его в квартиру, и закрывая дверь.

Он, даже не раздеваясь, ожидает от меня следующих слов, и я указываю ему следовать за мной. Идти тяжело, едва передвигаю ноги от страха, сжавшего желудок.

Я сажусь на диван, а адвокат открывает портфель и достаёт оттуда какие-то документы.

– Итак, в связи с последними событиями, произошедшими этим утром, мой клиент требует от вас выполнения контракта. У нас есть чёткие доказательства нарушения вашего соглашения. Мы распечатали список ваших звонков с мобильного, и там мелькает телефон редакции. Длительность разговора минута и тридцать четыре секунды. Звонок сделан одиннадцатого апреля в десять часов и пятьдесят семь минут вечера. В это время, по данным, с GPRS навигации вы находились здесь. Вот подтверждение моих слов.

Он кладёт на стол первый лист, и я хватаюсь в него, пробегая глазами по наборам цифр, и останавливаюсь на обведённом красным телефоне. Дата. Время. Всё, правда. Но как?!

– Это не я… не я, понимаете? Я была… не помню, где я была. Я там была… у него, а потом приехала сюда. Я была в ванной… была… – одними губами говорю я, бросая умоляющий взгляд на мужчину. Но его лицо не выражает даже сожаления. Холодное, с примесью раздражения и отвращения.

– Факты говорят сами за себя, мисс Пейн. Сумма в пять тысяч долларов была переведена на вашу личную карту и снята ещё вчера днём. Вы тоже можете ознакомиться с этими фактами, – он кладёт следующий лист, и я распахиваю глаза, смотря на передвижение этой суммы, которую я в глаза не видела. – Что ж вы так мало попросили-то? Да ещё и потратили на глупости, а могли бы защитить себя. Но я продолжу. По условиям вашего соглашения с моим клиентом, он вправе на вас подать в суд, где пройдёт закрытое разбирательство дела. Затраты на адвоката, поиск вашего алиби, фабрикация документов, к которой вы прибегнете, я уверен, и последующий проигрыш с уплатой неустойки, какую пожелает мистер Холд и, возможно, условный срок за неверную дачу показания, а, возможно, реальный. Но у вас нет таких денег, верно? И вы не готовы иметь такой исход событий? По последним данным, у вас крупные финансовые проблемы в семье.

– Да, – киваю я, сжимая в руках бумагу.

– Мистер Холд готов пойти вам на встречу, ввиду вашего тесного сотрудничества. Он предлагает вам альтернативу.

– Господи, – я издаю нервный смешок, а затем начинаю смеяться, ясно понимая эту альтернативу. Больно. Жёстко. Обидно. Гадко оттого, что я до сих пор надеюсь на доверие. Всё разбивается снова и снова, моё сердце уже не может контролировать себя, срываясь на бешеный темп. Ладони внезапно потеют, и я отбрасываю от себя бумагу, поднимая взгляд на опешившего моим поведением адвоката.

– Наказание. Он хочет сделать меня его рабыней. Да? Он хочет предложить мне яд, чтобы проверить смогу ли я его принять, – с горькой усмешкой произношу я.

– Всё верно. Одна ночь его полной и безграничной власти над вами. Никаких стоп-слов. Подчинение безоговорочное, – резко отвечает он.

Продолжая хохотать, закрываю глаза, надавливая пальцами на глаза, потому что сейчас мне кажется, что я нахожусь в реальном кошмаре, который стал для меня жизнью.

– У вас есть пять часов на раздумья. Сегодня к восьми вечера вы, если согласитесь, подпишите этот документ, – он выкладывает новую стопку бумаг передо мной, а я открываю глаза, продолжая улыбаться.

– Там описаны все требования. В случае отказа и при отсутствии денег, вы будете осуждены за убийство Теренса Айверли и нарушение договора. Срок тюремного заключения от четырнадцати лет лишения свободы.

– Ублюдок, – качаю я головой.

– Всего доброго, мисс Пейн. И я советую вам всё же просмотреть вариант альтернативы, предлагаемой мистером Холдом. Для вас это лучшее решение. Я знаю где выход, не утруждайте себя, – с этими словами он застёгивает свой портфель и спокойно, словно не приговорил меня сейчас, уходит.

– О, Господи, – шепчу я, закрывая лицо ладонями, взрываясь от громких слёз.

Всё внутри сжимается от этой встречи. Я вымотана на износ, моя энергия полностью высосана. И я ничего больше не представляю из себя. Ничего. Он добился своего. У меня просто нет вариантов.

Скатываюсь с дивана на пол, уже срывая голос в плаче, который больше не могу держать внутри. Неделя сильнейшего напряжения. Отец. Банкротство. Тюрьма.

Жизнь порой бывает несправедлива, ведь меня подставили. Жестоко подставили, и даже не доказать обратного.

– Миша, – голос сестры раздаётся справа, и я поднимаю на неё голову, продолжая глотать слёзы и всхлипывать.

– Я думала ты в школе, – надрывно произношу я, вытирая лицо.

– Нет. Я… не смогла, – Тейра подходит ко мне и садится на диван.

– Кто это был? – Спрашивает она.

– Адвокат.

– Я слышала всё. Буквально всё. И… Миша, прости меня… прости, пожалуйста, – она всхлипывает, а я удивлённо поднимаю на неё голову.

– За что простить? За то, что подслушивала? Вряд ли это…

– Нет. Это я…я звонила. Я предала тебя. Это была я! – Выкрикивает она, а моя душа вдребезги разбивается, срываясь с высокой скалы.

– Что?

– Да. Я не думала, что будут такие последствия. Я… не знала. Он пообещал мне, что тебе не будет плохо… только Николас пострадает! Он обещал! Обещал заплатить двадцать тысяч и пропал! Он дал мне всю информацию! Я так злилась на тебя, что он оказался самым богатым человеком в стране! Он твой! А ты не заслужила! Тебе всегда всё легко достаётся! Всегда за всё прощают! И я любила! А он пропал! Я украла твою карту и прочитала пароль в телефоне! Я сняла эти деньги и потратила на шмотки! Это была я! – Кричит она, вытирая слёзы.

А я не могу двинуться. Может ли быть ещё больнее внутри? Я не знаю. Но у меня нет сил даже ударить её, покричать, а только сидеть и переваривать такое подлое родство.

– Кто? Кто пообещал тебе? – Сухо спрашиваю я.

– Я не знаю его… не знала. Мы встретились с ним в клубе, он водил меня в ресторан, обещал многое. Только за одну услугу – продиктовать его слова. Говорил, что Николас подставил его, лишил всего, он теперь у него есть деньги и он может отомстить. Я знаю только, что его зовут Кэмерон. Он блондин, как говорил, ему тридцать один год. Я была влюблена в него, лучшего мужчины я не встречала. Он был так добр ко мне, давал деньги, обещал, что заберёт. А вы все меня ненавидели, я была лишней для вас. Он любил меня! Говорил, что мы сбежим отсюда, всё будет, как в сказке. Он загипнотизировал меня своими обещаниями… я не знаю, как так получилось. Не знаю. Но сейчас он пропал… как только всё появилось в газете. Просто пропал. Телефон. Нет такого абонента! Я звонила! Звонила всё утро! Ничего! Я… подставила тебя. Я слышала всё, что предложил тебе этот урод! И я могу пойти к Николасу. Я могу рассказать всё…